– Уважаемая Ма… Уважаемая, вы понимаете, что сейчас рассматривается очень серьезный вопрос? От нашего решения зависит, будете ли вы, вообще, жить дальше! А вы решили «погулять.!.. Вам, что, все равно?? – грозно добавил Главный Судья, и в зале сразу наступило молчание, все затаили дыхание.
– …Какое безответственное поведение у этой девушки. Важный же вопрос, а она и правда… «Мы погуляем»… – Серьезность повела плечами и сказала это вроде почти бесшумно, но в то же время так, чтобы ее все услышали.
– Извините меня, я понимаю, я просто… я просто… я так давно с ней не гуляла, – молодая женщина вдруг заплакала. – Я сапожки принесла… Я так давно не видела ее. Только погуляю. Я вас очень прошу…
– Можно мы с мамой погуляем? – вдруг маленькая девочка тоже обратилась к присутствующим, немного картавя и неправильно произнося некоторые буквы, при этом она лукаво поглядывала на рядом стоящую молодую женщину: – А то бабушка, когда дождь, не гуляет со мной, – слегка поджав губки, добавила девочка.
– Ксюша любит гулять. Но вы не волнуйтесь, я взяла с собой обувь, – молодая женщина засуетилась и откуда-то достала пару новых резиновых сапожек.
– Но если вы сейчас выйдете отсюда и погуляете, заседание может принять решение не в вашу пользу? Вам это известно?? – продолжал хмуриться Главный Судья.
– Да, да конечно… мне известно… мы ненадолго… – Молодая женщина умоляюще смотрела на присутствующих.
– Ну, идите, гуляйте, – Главный Судья недовольно развел руками. – Во дворе, разумеется, за красную полосу не заходить!
Девушка с малышкой сразу выбежали за двери помещения суда. Все присутствующие переглянулись, а в коридоре звучал удаляющийся смех.
– Странное поведение… взяла ушла… Такой серьезный вопрос… – Здравый Смысл почесал затылок.
Откуда-то вдруг раздался шорох, и в центр зала вышел пожилой и вроде бы невзрачный человек с добрым лицом. Это был мистер Точные Показатели, он суетливо пытался что-то сказать, несколько раз вздохнул и, неловко размахивая руками, все-таки заговорил:
– Дорогие друзья. Дорогие мои коллеги. Я хочу обратиться к вам, – он продолжал странно помахивать руками, словно изображая идущего человека. – Вы все знаете, кто я, мне нет никакого смысла, извините… вам всем врать. Конечно… конечно, не смотря на доводы наших уважаемых товарища Де Факто и мистера Доказательство, которые привели нам более чем разумные доводы, нам всем понятно… Ну понятно же, товарищи… что мать и дочь настоящие, что они любят друг друга, и то, что эта приятная симпатичная молодая женщина ни в коем случае не нанесет никакого вреда своему любимому чаду… Но господа! Я, обычный Точный Показатель, должен вам сообщить точные показатели, извините за тавтологию. Они… ну они чрезвычайно нестабильны. Мягко говоря. Извините, коллеги, но эта молодая женщина уже не жизненно способна. Извините. Но эта женщина умирает. Запишите мой голос – «против». Почему? Я уже обосновал. Мои показатели – они такие. Женщина – не жилец, – он взглянул на самый задний ряд. – Извините, – он опять нелепо замахал руками и скрылся за спинами других, заняв свое место.
В зале раздался гул. Пожилая мисс Концепция мельком глянула назад и увидела, как сидящая на последнем ряду госпожа в черном вдруг схватилась рукой за спинку кресла впереди и слегка покачнулась. Казалось, будто сзади на нее налетел невидимый ветер и чуть не унес ее из зала.
Вдруг дверь отворилась и в зал вошла молодая и красивая Счастье. Она имела свойство перевоплощаться и сегодня выглядела эффектной стройной женщиной со стандартной улыбкой на лице:
– Всем здравствуйте! Извините, я задержалась! Чем заняты? – она сразу присела на стул с краю ряда, немного подвинув его дальше к проходу.
– Дело слушаем, – шепнул кто-то из второго ряда.
– Ой, вы все со своими делами… – Счастье радостно качнула головой. – Вы в окно смотрели? Знаете, кто к нам приехал?
– Кто?.. – высунув вперед голову, спросил товарищ Де Факто.
«Кто… Кто приехал? …Кто приехал?» – в зале зашушукались, и завертели головами в сторону мисс Счастье.
– Кто-кто… Сидите тут такие скучные… а у нас гости! Да еще какие! – Счастье наслаждалась тем, что Законы и Понятия с любопытством ловили каждое ее слово. – Ну не буду вас томить. К нам приехала… Любовь!
«Любовь… Любовь… Да..? …Правда..? …Да не может быть… Ее так давно не было… Как… Да неужели?..», – раздалось вокруг.
– Да-да, господа, такой праздник в нашем королевстве! И, кстати, все приглашены на вечеринку! Любовь всех ждет сегодня у себя! Как обычно, вас всех ожидает все самое лучшее! Кстати, там будут супруги Шутка и Смех, я слышала, они помогают накрывать на стол, поэтому там будет все такое вкусное… а готовят они… сами знаете, коллеги.
«Ура, ура! – слышалось отовсюду. – Она здесь! …Там цветы! Как там красиво! Смотрите она с ними!! Она с ними гуляет..! Она с девочкой играет!.. Там цветы..! Она приехала!.. Побежали туда!»
– Скажите, это правда? – обратился кто-то к запоздавшей миссис Счастье.
– Я тут, – Правда кивнула головой на окно. – Подтверждаю, Любовь приехала, она здесь!– и она опять указала пальцем в сторону окна.
Законы и Понятия бросились, расталкивая друг друга, к окну.
«Как там красиво… Да это она… она… Смотрите она вместе с ними гуляет! А она что, с ними к нам пришла?!… Почему нам не сказали!?… Почему..? А мы не знали… мы не знали… Она приехала, приехала! Как давно ее не было!! Гляньте, она! Она! Ну наконец-то! Какое счастье!.. Пойдемте к ней!..», – шумели вокруг.
– А это правда, что она на самом деле самая главная? – обратился почему-то шепотом Принцип к Истине. – … Я раньше думал, что он главный, – показал он на Главного Судью.
– Конечно, она! Что за глупости! По законам, да, они, – Истина тоже глянула на важных мужчин, сидящих в центре. – Но на самом деле – она, это просто скрывают… Тсс! Вслух об этом не говорят, это не принято. Соблюдайте правила приличия!..
– Господа, господа! Вернитесь все на свои места, у нас заседание! Заседание! Дело номер… У нас мало времени!! Сядьте на свои места! У нас пятнадцать минут! Ровно в девять она очнется, и тогда мы не сможем ничего сделать, и все покатится на самотек! У нас пятнадцать минут! Господа, вернитесь! Давайте не забывать про свои обязанности!
Но Законы, Понятия, Критерии, Показатели, Нормы и Правила бежали прочь из зала с шумом и гомоном, расталкивая друг друга и весело смеясь. За секунды зал опустел. Все умчались за дверь и неслись по широкому коридору с радостными возгласами, обгоняя друг друга.
– Господа… – Закон Природы растерянно смотрел по сторонам. А как же дело… Господа…
– Пап, пошли, – Эволюция потянула отца за руку к двери.
– Но…
– Пап, но какое «но»… Любовь прибыла… когда любовь здесь… какие законы… Поехали! Не успеем на вечеринку! Еще за мамой надо заехать. Давай предупредим, пусть собирается. Ой, как обрадуется сейчас… – Эволюция улыбалась. – Давай, быстрее! А то опять самые последние приедем!
– Ну да… ну да… – радостный Закон Природы еще раз огляделся, увидел пустующий зал и, убедившись, что вокруг ни души, схватил за руку дочь, и они вместе понеслись по коридору.
* * *
Маша будет молчать, стоя в ногах лежащей подруги. Она в этот момент будет думать, правильно ли она поступила, рискнув поддержать новую подругу, ставшую для нее такой близкой, в ее мечте, и отправившись в незнакомый город повидать маленькую девочку, сидя на лавочке. И не будет находить ответа. Она будет смотреть на мигающую синюю линию, которая будет двигаться все с меньшим и меньшим диапазоном и подавать сигналы – сначала вроде громкие, бодрые, потом немного медленные, а потом совсем еле слышные, словно не желающие будить девушку, лежащую неподвижно на кровати в центре палаты.
А вот для самой Риты, как раз лежащей именно на этой самой кровати, поведение ее нового тела сейчас будет совсем неважным. Счастье и любовь внутри будет таким сильным, что ей, вообще, не будет никакого дела до таких мелочей, как разговоры ученых гениев, показателей сложного оборудования и вообще всего остального. Душа внутри будет не обращать внимания на цифры и факты, и только будет петь и плясать, наслаждаясь недавними картинками совсем крошечного эпизода жизни маленькой девочки и ее семьи. Душа просто будет радоваться и сиять, почти также, как та девочка в розовой курточке, которая хотела гулять, а из-за дождя осталась дома. Эта маленькая девочка любила гулять, еще с той самой поры, которую вообще не помнила в свои три года. С той поры, когда еще маленькой жила в большом доме по соседству с крестной – тетей Мариной, самой доброй тетей в мире. Любовь внутри этой самой лежащей посередине палаты молодой женщины внутри будет греть ее с такой силой, что даже солнце в самый жаркий день не сможет так согревать даже в самых южных районах в самый разгар лета. Законы природы отступят, смущенно глянув на все эти странности, уступив место другим законам – неизведанным и непонятным, и ровно в девять – в назначенное время местным гением, мама этой самой белокурой девочки, с хвостиками и разноцветными резиночками, откроет глаза. Кривая, на мониторе возле кровати, которая дремала или даже уже спала, погрузившись в глубокое забвение, тоже поспешит проснуться и резво запикает громким звуком.
– Сева, нам с тобой пора на пенсию, – раздастся голос в телефоне у великого и могучего Всеволода. – Правильно твоя Мила говорит. Ни черта мы не понимаем в устройстве человека. Так только – корчим из себя специалистов.
– Когда рванем? – ответит усталый голос друга.
– Давай лети ко мне, и прихвати бутылочку коньячка.
– Что за праздник? Не припоминаю.
– Беги быстрее!
– Жень…
– Давай, Сева, скорее двигай своими кочерыжками. Твоя очнулась.
Абонент, услышавший последние слова, положит трубку.
* * *
– Маш, мы успели?
– Успели.
– Всеволод не ругался, что мы с тобой уехали?
– Нет. Не волнуйся.
– Хорошо… А то так на нас посмотрел, когда выходил, я так волновалась… Вообще не помню, как доехали, эти уколы успокаивающие, все потом в голове шумит. …Не помню… Маш, а ты знаешь, я так долго думала, что не успела Максу сказать, что она его дочь. Так переживала, не поверишь. А теперь думаю, хорошо ведь, что не проболталась тогда. Представляешь, как дочка бы сейчас была, с кем? А если бы Макс ее забрал у мамы? Конечно, может, я и не права… Он – отец. Если бы только знал, конечно, Ксюшу не оставил. А как тогда мама? Ой, даже не хочу думать об этом. А тут она и с мамой и с Маринкой, и с Дашей и с дядей Ваней, как королевна. Хотя там тоже у Макса… мама хорошая у него. Жаль, тоже Ксюшу бы любила… очень… Жалко дядю Ваню не увидели, мог бы на балкон выйти. А Дашка, наверное, там уже с женихами. В ее комнате не горел свет. Ты видела, как Маринка на Ксюшу смотрела? Любит ее. Она же ее с рождения нянчила, помогала мне… всегда помогала… Она первая узнала, что я беременная, и Толя. Она, ее к себе забрала на дачу, будут там с Катькой играться… Она видела, какая шустрая… Маш, а че с рукой у тебя? Что за синяки?
– Да ударилась. Случайно.
– Ничего себе, как это ты умудрилась… Рука синяя вся, аж до крови… Маша, а ты помнишь, что ты мне забухать вместе обещала? Не забыла?
* * *
– Ну что, Касьянова, хватит из себя больную изображать, пора работать. Видишь, как все повернулось?
– С удовольствием!
– Да ты что? – деланно усмехнулся Всеволод Юревич. – А когда-то не соглашалась. Как там… забыл уже… «Страшно мне… туман… Как вижу вас, Всеволод Юрьевич, тошнит меня!»
– Я такого не говорила, – засмеялась Рита.
– Да я только что придумал. Так что? С Машей поедешь в командировку? А потом уже я тебе занятие придумаю.
– Ага.
– Кстати, документы готовы, поздравляю! Извините, без оркестра, но… – Всеволод протянул паспорт.
Рита, глянула на Машу, и неторопливо открыла свой новый документ. Зная, странное чувство юмора местного гения, она даже не могла сейчас предположить, как она теперь будет зваться. Стоящая рядом Маша тоже с любопытством смотрела внутрь.
– Всеволод Юрьевич… надеюсь там…
– А ты не надейся, документик открой и ознакомься с тем, что там написано. Вот и все дела!
Рита медленно открыла непослушную тугую обложку. На первой ламинированной странице она прочитала – Касьянова Маргарита Игоревна.
– Ну вы даете… – девушка покачала головой. – Вас не просчитаешь…
Маша засмеялась.
– Ну что, хорошее имя придумал или немного странноватое? – заботливо поинтересовался Всеволод.
– Самое то.
– И еще: в субботу пикничек у меня намечается – вы приглашены. Так что извольте приехать вовремя. Ты с мужем, – он ткнул пальцем на Машу, – а ты с ними в придачу, – показал он на Риту.
– С подарками? Какой праздник?
– С подарками, само собой. Какая разница – какой праздник. Тащите подарки, там разберемся.
– Ну правда..?
– День свадьбы. Во всяком случае, Мила так сказала. Может, врет, не знаю. Познакомлю тебя, помнишь, обещал? – он посмотрел на Риту.
– Да-да, помню.
– Хотел вам пригласительные выдать. Зашел в магазин самые красивые выбрал, там такие цветочки наклеенные, рисунок такой нарядный, короче, выбрал самые лучшие. Уже к кассе пошел, а там мне, когда сказали, сколько одна такая открыточка стоит, я сразу отнес их обратно, где стояли, – Всеволод скорчил недоуменную гримасу, покачал головой и насупился. – Да у меня, отродясь, таких деньжищ не водилось. Так что я сразу подумал, что на словах тоже нормально. Как считаете? Вы же не глухие. Я сказал – вы услышали, мне кажется, все понятно. Я, кстати, Миле хотел подарок сделать, особенный… – Всеволод вздохнул. – Опять картину. Ничего больше не хочет. Да мне и лучше, на все праздники одно и то же – думать не надо. Но она хочет именно определенную, – Всеволод недовольно прищурился. – Художник ей один нравится. Он-то ей нравится, только никто не знает, где он, и куда делись все его картины. Мифический какой-то персонаж. Сплошные тайны. Вроде как сам куда-то исчез, а заодно и все его картины. Таинственное исчезновение вроде как. Я людей попросил, не смогли найти. Надо самому заняться. Он Миле нравится. Правда, я бы на его месте тоже исчез. Она мне его картины показывала – странные серые силуэты с маленькими глазками и без ушей. Наверное, кто-то его поругал за такие художества, он и спрятался. Но Миле нравится. Хочет одну из его картин. Но не нашел… не нашел… – Всеволод в глубокой задумчивости хмурился и ерошил себе волосы. – Фамилия такая странная. Гриль. Мила сказала, что это псевдоним. Как оно ему в голову пришло, интересно? Видимо, купил себе электроприбор, и когда поджарил там себе курочку с золотистой корочкой, так восхитился ее вкусом, что в честь этой курочки взял себе такой псевдоним. Хотя… что можно ожидать от человека, рисующего людей без ушей? Гриль, так Гриль. Миле нравится. Короче, не нашел. Пришлось другую купить. Заехал в галерею ее любимую, говорю: «На что тут моя поглядывает, заверните». Хотя я ее вкус уже знаю. И в этот раз не ошибся: опять чудесная картина, то ли черточки, то ли кружочки, то ли завитушки… Говно, короче говоря, и цвет такой же. Ну пусть, раз нравится. Так что сэкономил на приглашениях и купил картину. Ладно… Маш, разберешься там с командировочными и прочим. Пока, жду в субботу, к трем.
* * *
Почти три. Рита очень удивилась, увидев Машиного мужа. Они вместе ехали к назначенному часу, и она разглядывала пару, сидя сзади в машине. Большой крупный мужчина, высокий и совсем не такой, каким Рита себе его представляла. Маша тоже казалась незнакомой: распущенные волосы, яркий макияж и такая не свойственная ей манера шутить. Рита поглядывала на пару и вспоминала свою прошлую жизнь. «А как бы мы с Максом выглядели бы в глазах других, если бы все пошло так, как предполагалось?». Подруга словно прочитала ее мысли.
– Рита, у Всеволода всегда очень интересная публика собирается.
– Да я в этом просто уверена.
– Присмотрись там.
Двухэтажный небольшой аккуратный дом, почти пустой двор, без палисадников, беседок и подстриженных газонов. Рита удивленно посматривала по сторонам – простота прослеживалась абсолютно во всем. Она крутила головой и пыталась угадать, кто из присутствующих дам была той самой супругой Всеволода. Немного рассмотрев всех гостей, она остановила свой выбор на стройной изящной брюнетке в красивом стильном платье. «Необычное…», – подумал Рита, глядя на яркий принт, похожий на картину художника, непосредственно написанную прямо на ткани. Ей хотелось познакомиться, слишком много она слышала о необыкновенной жене гения.
– Маш, – она показала взглядом на девушку в платье, – это Мила?
– Нет.
– А где она..?
– Да пока не вижу ее, – Маша покрутила головой по сторонам.
Всеволод был здесь, оживленно общался, царила приятная непринужденная обстановка. Спустя некоторое время он подошел:
– Пойдем, с женой познакомлю, – он повел Риту в дом.
– А где она? – уже заходя в холл, удивилась Рита. – Я думала она там…
– Да здесь где-то… Мила! Познакомься…
Из угла большой столовой поднялась сидевшая на небольшом пуфе девушка. Маленькая, худенькая, с собранными волосами в хвост на затылке, обычной внешности и в очках с чуть голубоватыми стеклами.
– Очень приятно, Людмила, – она протянула руку и слегка улыбнулась.
– Да… очень приятно, – Рита в ответ сказала любезность и с удивлением рассматривала девушку.
Мила выглядела, как девушка без определенного возраста, спокойная, похожая на студентку-выпускницу, без всякого налета гламура, без макияжа и яркого маникюра. Рита совсем не так представляла жену гения. Они перекинулись парой фраз и вместе вышли к гостям.
– Маш, я с Милой познакомилась, – шепнула Рита своей новой подруге.
– Хорошо.
– Маш, я ее совсем другой представляла… – повела плечами Рита.
– Какой?
– Не знаю… такая простенькая девушка, обычная…
– А какой она должна быть? – засмеялась Маша. – Она такая и есть.
К концу вечера гости уже разъехались, и Маша с мужем засобирались домой. Рита собралась с ними.
– Рита, – вдруг откуда-то раздался детский голос, это была та самая Мила, – а ты оставайся, если хочешь, потом на такси тебя отправим, что там одна будешь делать, с нами посидишь.
– С удовольствием, – Рите действительно не хотелось сейчас оставаться в одиночестве, она так давно не находилась в большой компании и предложение хозяйки дома показалось ей очень своевременным.
Последние гости разъехались, и они прошли в дом. Всеволод разговаривал в столовой с двумя оставшимися мужчинами, а Рита присела на мягкий диван. Мила была почти рядом, что-то листала в своем планшете, сосредоточенно глядя на экран.
– А вот и я, – через некоторое время Всеволод присоединился к их компании. – Ну что, подружились уже? Мила, покажи Ритке свои картины…
Вдруг благополучная семейная картина в одну секунду изменилась. Мила резко отбросила в сторону планшет и грозно посмотрела на мужа.
– Сева. Занимайся своими делами. Я сама покажу, когда надо будет!
– Да я занимаюсь, своими делами. А что такого? – тоже повысил голос Всеволод.
– Я тебе уже говорила!!
– Ну и что?? – не отставал Всеволод, обстановка накалялась на пустом месте.
Рита с удивлением смотрела на семейную потасовку, которая вдруг взялась будто ниоткуда. Муж и жена переговаривались странными детскими фразами из лексикона пятиклассника и грозно глядели друг на друга.
– И че?? – с вызовом, приблизилась к мужу Мила. – Я у тебя не спросила!!
– Так спросила бы!! – супруги все повышали голос.
Через минуту атмосфера так накалилась, что Рита сразу почувствовала себя лишней, и очень пожалела, что не уехала с Машей и ее мужем. Еще через несколько минут, супруги уже орали друг на друга так, что Рита потеряла дар речи.
– А я тебе говорила!! – кричала Мила, превратившись в сумасшедшее существо, волосы растрепались, а из-под очков сверкали бешеные глаза.
– Не твое дело!! – орал в ответ Всеволод Юрьевич с искаженной физиономией.
Рита уже посмотрела по сторонам в поисках выхода, сжавшись и слившись с диваном, и растерянно поглядывала на дверь.
– Идиот!! – кричала молодая жена.
– Ты не самая умная!! – орал в ответ взрослый муж.
Ситуация была крайне неловкой и неожиданной для Риты. Вдруг в секунду опять все изменилось. Она даже не поняла, что явилось причиной примирения сторон, только с изумлением увидела, как орущие супруги вдруг резко поменяли тон и Всеволод обнял жену, улыбаясь так ласково, что Рита даже не ожидала, что он вообще может так смотреть. Та что-то лепетала, глядя ему в глаза, наконец, они оторвались друг от друга.
– О, Рит, – как ни в чем не бывало, продолжил беседу Всеволод Юрьевич, – скажи ей, пусть она тебе свои картины покажет.
Рита опять сжалась и прилипла к дивану, ожидая следующей потасовки, но Мила повернулась:
– Рита, не обращай на нас внимание, муж-ученый – это кошмар… Вот, скажи мне, а ты как смотришь на все его проекты?
– Да как смотрю… теперь положительно…
– Положительно? – глаза из-под очков глянули удивленно прямо на нее.
– Ну да… – Рита посмотрела на Всеволода, тот улыбнулся.
– Вот так, – игриво он глянул на жену. – Кто-то – «за»! Между прочим!
– А почему…? – растягивала удивленно молодая жена гения.
– Рита, расскажи ей почему…
– Что именно?
– Да что хочешь! Главное, защищай меня! Расскажи, какой я умный, какой смелый, какой отчаянный и храбрый!
– Я думала, она знает… – засмеялась Рита, она раньше не задумывалась, о чем именно осведомлена супруга ученого, и что она знает о ней в частности.
– Что знает? Что знает? – вдруг затараторила Мила.
– Это та самая Рита, которую Маша выхаживала.
– А я сразу поняла. Это же ты заболела какой-то редкой болезнью и чуть не умерла?
– Да, я… – Рита глянула на Всеволода.
– Ой, Маша говорила, досталось тебе… А хочешь я тебе свои картины покажу? – вдруг предложила она, и Рита увидела, как удивленно посмотрел на них Всеволод.
– Конечно, хочу! – кроме интереса к творчеству Милы, Рита еще хотела отойти от вопросов, касающихся своего прошлого, ей была сейчас непонятна тема проектов гения в этой семье.
Мила потянула ее к лестнице на второй этаж, а Всеволод в это время показал ей мимикой, что в доме происходит что-то крайне необычное.
Они вошли в одну из дверей второго этажа, Рита ахнула – внутри все походило на выставку художников: картины, картины, картины – всех размеров и цветов. Помещение, состоящее из двух больших комнат, сплошь пестрело изображениями. Мила сразу же стала рассказывать о творчестве разных художников, о технике рисования, о смешивании цветов и многом-многом другом, мгновенно погрузив Риту в новый доселе неизвестный ей мир. Жена гения увлеченно рассказывала, подходя к каждой картине, она с таким восхищением смотрела на нее, рассматривала, объясняла, что ее настроение просто не могло не передаться собеседнику. Рите уже через несколько мгновений захотелось схватить в руки кисточку и краски и самой изобразить нечто подобное. Мила создавала вокруг себя очень уютную атмосферу, спокойным и немного детским голосом увлеченно рассказывая о любимом творчестве. Рита только сейчас поняла, о чем говорили Маша и Всеволод. Рита смотрела на приятное лицо перед собой, такие внимательные горящие глаза, и заметила какую-то необыкновенную мягкость в движениях и голосе. Через некоторое время она уже была полностью очарована женой Всеволода.
– А хочешь, я тебе свои картины покажу? – предложила Мила.
– Конечно, хочу!
Мила прошла вглубь комнаты и стала разворачивать стоящие плотным рядком картины. Рита сразу вспомнила рассказы гения – своеобразный стиль, странные люди, дома немного искривленные, неровные линии, странные штрихи и черточки. Но, не смотря на замысловатый непонятный стиль написания, картины обладали какой-то мощной энергетикой. Вроде цвета были практически везде одинаковые, темные, коричневые, либо почти черные, но полотна казались живыми и необычными. Рита с интересом их рассматривала. На картинах Милы люди изображались, словно похожими между собой. Действительно, у них не было шеи и будто все они стояли вполоборота, вроде выглядели одинаковыми, и лица были, как под копирку: маленькие глазки, одинаковые носы и срезанные углом подбородки, но тем нее менее, они все были разными, каждый со своим характером и историей. Небрежный мазок в форме платочка в кармане, пуговица на сюртуке одного из персонажей, чуть подкрашенный алым цветом краешек губ у женщины. Все на картинах выглядело необычно. Рита всматривалась в мазки и линии: дом, вроде начерченный зигзагом, вблизи выглядел, как просто размазанная черта, а чуть отойдя, Рита видела угол с листочками объявлений, кусочек окна с занавеской, на темном фоне сразу проступали мелочи, которые вначале были незаметными. Мила увидела, как восхищенно рассматривает ее работы подопечная мужа:
– Ну это такой стиль… Может, тебе покажется, что нарисовано неправильно… Но это так нужно… Вот смотри, видишь… – она продолжила увлекательный рассказ, показывая мелкие штрихи и нужные неточности.
– Мила, это очень-очень красиво… Я такие не видела никогда… Я и в живописи не разбираюсь… но это очень необычно.
– Правда? Тебе, правда, нравится?? – обрадовалась жена гения.
– Правда. Вроде так смотришь – просто темное пространство, а если чуть отдалить – тут вот целая разная история, – Рита немного отошла, описывая, что видит издали. – Мужчина, который поодаль он вроде близко к другим, но так одиноко выглядит, а женщина… Вот эту женщину как будто никто не любит, а она… Мне кажется, ей нравится вон тот мужчина … за столиком в углу, равнодушный, занятый собой…
Рита отвлекалась, повернулась что-то добавить из своих впечатлений и увидела рядом счастливый взгляд Милы. Та словно замерла, сложила маленькие ладони в кулачки и, чуть приоткрыв рот, слушала Риту, почти не дыша. Мила явно была обрадована ее словами.
– Надо же… – медленно проговорила она, чуть растягивая буквы. – Я не думала, что кто-то это заметит, – она вдруг потянулась куда-то и достала картину чуть поменьше, развернула ее и смущенно показала Рите. Там, на почти черно коричневом фоне несколькими крутящимися линиями было нарисовано женское лицо – немного удивленное и будто желающее что-то узнать, словно вот-вот задаст с картины какой-то вопрос.
Рита чуть отклонилась, покрутила головой и в линиях отчетливо увидела рядом стоящую девушку.
– Ну это ты… Это твой автопортрет. Это ты, ты себя нарисовала, – она подняла глаза на Милу, та просто светилась от радости.
– Я училась рисовать в этом стиле на картинах одного художника… – Рита сразу вспомнила рассказы Всеволода, а Мила продолжала рассказывать, роясь у стола: – Он почти неизвестный… Аркадий Гриль, почти никто про него не слышал. Гений. Как мой Сева. Смотри, моя любимая, – Мила протянула репродукцию. – Это копия. Его картины якобы таинственно исчезли из мастерской… Но это слухи. Я думаю, что их либо украли, либо… Не знаю, но ты посмотри, как красиво.
На картинке, которую протянула Мила, изображалась странная мизансцена. Несколькими неровными линиями был нарисован обычный многоэтажный дом, а возле, несколько фигур, похожих на те, которые рисовала Мила, тоже вроде просто квадратные силуэты, с одинаковыми лицами, носиками пуговкой, рта в виде закорючки и глазками бусинками. Трое мужчин, изображенные на картине, несмотря на то, что были словно перекопированы друг с друга, тем не менее, виделись разными, выражение их лиц было неодинаковым. Они выглядели так, словно только что совершили плохой поступок, то ли украли что-то в доме, то ли пытались спрятаться от кого-то, в выражениях лиц четко прослеживался испуг и страх, причем каждый персонаж испытывал эмоции по-своему. Картина тоже была нарисована в темных тонах, но выглядела интересной и очень необычной.
– Да, ты очень похоже рисуешь. Красиво…
– Эта моя самая любимая… Посмотри, посмотри, как они пугливо озираются? – Мила с обожанием и восхищением разглядывала репродукцию. – Вот это да… Только вот картины его исчезли. Как будто канули в воду. Я Севу просила разузнать, но пока ничего не говорил. Надо напомнить. Наверное, ничего не узнал… – печально добавила она.
Мила стала убирать свой автопортрет, мельком глянула на него, и вздохнула:
– Ну почему никто не видит… – шутливо и одновременно серьезно спросила она, чуть пожимая плечами и поджав губы. – Это же я… Я себя нарисовала. Ты же узнала… А вот… – она развернула следующую картину, на ней в самом дальнем углу сквозь те же темно-коричневые тона просматривался мужчина, отчетливо напоминающий силуэт Всеволода Юрьевича, чуть ссутулившийся, с немного неловко поднятой рукой, будто жестом показывая, что сейчас начнет говорить.
– Это Всеволод Юрьевич. Да?
– Ну конечно! – обрадовалась Мила. – Неужели не видно? Это же его жест! Почему никто не узнает? Вот он! – она обвела пальцем контур мужчины. – Это он! Но никто не узнает… – она пожала плечами. – А он, вообще, смеется… Я ему объясняю, а он смеется…
– Он же человек науки, Мила, он просто …
– Да! Знаешь, он хоть и из другой области, но знаешь, он… – она отложила картину в сторону, стала напротив Риты и, словно погрузившись в собственный внутренний мир, стала рассказывать о муже.
Мила махала руками, описывала его слова, его умение слушать, подбирать нужные фразы, Рита услышала множество таких тонких нюансов, на которые сама никогда не обращала внимания.
– Он может, вот так запросто, определить какой человек… Я спорю, нельзя человеку давать оценку просто так… – Мила покачала головой. – Нельзя! Ты узнай этого человека, пройди его историю, узнай подробности его жизни… А он смеется: «Зачем? И так все понятно…». И ты знаешь, всегда верно все подмечает. Какой раз убеждаюсь… А я так не могу… Что можно сказать о человеке, только взглянув на него… А он может. Вот как это? …А как он быстро принимает решения? Одно, самое точное! Будто за секунду может просчитать все варианты, и сразу дать правильный ответ… Ты так можешь?
Рита повела плечами, она никогда не задумывалась об этом.
– Вот мы поехали на природу… – продолжала Мила., – Там была компания.. и мне он сказал про каждого… Я потом поняла почему… Потом я спросила у него, откуда знал… А он смеется… А его проекты? Я, конечно, против… Это же уму не постижимо… Как это возможно… ну от такой… необыкновенный… Он очень хороший, он добрый… он… он… он…
Мила продолжала рассказывать и будто рисовала в воздухе сюжеты их совместной жизни, а Рита вдруг немного загрустила. В словах жены гения сквозили такие восхищение и любовь, что у нее самой покатил ком к горлу, она сразу вспомнила и слова гения о своей жене, и ту фотографию на его рабочем столе… Эта пара… Эта пара была счастлива.
– Ой, я тебя заболтала, – Мила весело и задорно рассмеялась, и Рита увидела, как заискрились ее глаза. – Я как начну болтать, меня не остановить!