И обувь теперь не чинили, просто покупая новую. Агриппина Леонардовна печально посмотрела на почти отломившийся каблук и сняла туфлю, ухватившись за шатающиеся перила оказавшейся рядом лестницы. Каблук отвалился. В изнеможении, уже готовая к своему первому в жизни нецензурному выражению, Агриппина Леонардовна посмотрела вверх.
«ул. Пятниц. 13». И покосившаяся вывеска обувной мастерской.
Перетаскивая часы со ступеньки на ступеньку, Агриппина Леонардовна, пятясь, кое-как добралась до входа в мастерскую.
Внутри её встретил едкий запах. Причём пахло не столько обувью, сколько перегаром.
– Какая очаровательная дама с часами пожаловала, – расплылся в щербатой улыбке человек за стойкой.
– Здравствуйте, – поджав губы, сказала Агриппина Леонардовна и положила туфлю на столешницу.
– Срочный заказ, – икнув, протянул башмачник. – Щаззделаем.
Забрав туфлю, он скрылся в недрах мастерской. Вернувшись через полминуты, сказал:
– Десять минут. Здоровские у вас часики.
– Да. – Прыгая на одной ноге, Агриппина Леонардовна добралась до старого кресла в углу.
Башмачник, снова икнув, поднял столешницу и вышел. Покачиваясь и вытирая руки о грязный светлый фартук, обошёл часы, которые Агриппина Леонардовна поставила посреди мастерской.
– Да, часы так часы. – Башмачник почесал пониже спины. – Теперь таких уж не делают.
– А вы разбираетесь в часах?
– А то, – самодовольно заявил башмачник. – Я же часовщик.
– Как это? – недоумённо спросила Агриппина Леонардовна.
– А так. Кому сейчас нужны часовщики, когда время в телефонах? Не, ну кое-кто пока ещё часы носит, ага. – Башмачник-часовщик ловко открыл переднюю крышку часов и заглянул внутрь. – Конкуренция… вот и пришлось идти башмаки чинить… а так я инженером на часовом заводе… был… теперь там аквапарк.
Поковырявшись в часах, мастер закрыл крышку и, подтянув треники с оттянутыми коленками, сказал: