Война

– Половину. Вы забираете ваш артефакт, знать не хочу, что это такое, я, после этого – отбираю половину из оставшегося хлама.

– Четверть! И это не хлам! Это редчайшие следы сгинувшей разумной расы!

– Доцент! Вам – учёному мужу не к лицу торговаться как базарной бабке! К тому же этот редчайший хлам мне ещё впарить какому-либо лоху надо будет!

– Мне? Торговаться? А вам? Вы же пилот! Пилот, а не…не… – он замялся, подбирая подходящее сравнение и я перехватил инициативу: – Поторгуемся?

– Так вы ещё и торгаш?

– Спасибо за комплимент. Я ещё и продажная, беспринципная тварь – это я на будущее говорю. На всякий случай. Половину!

– Треть и ни одной штуки больше! И выбирать будем по очереди!

– Согласен, но я выбираю первым.

– Вы… Вы… Да вы просто…

– Да-да. Спасибо. Мы договорились?

– Да, – мрачно буркнул он.

– Я повторю условия. Под запись. Итак, я прибываю к вам на Станцию. Грузим ваше барахло и отбываем на вашу планету. Координаты дадите?

– Когда покинем Станцию, я дам вам координаты.

– Не доверяете?

Он кивнул в ответ.

– Правильно делаете, я ж такой – сам туда смотаюсь и всё соберу. Так?

Сеймор неопределённо пожал плечами.

– Ваше право, – не стал развивать тему я: – Продолжим. Выгружаю ваше хозяйство и жду вас на орбите. Через десять дней – спускаюсь, забираю вас, делим трофеи, летим назад. Всё верно?

– Не совсем. Вы не уходите на орбиту.

– Чего?

– Я хочу, чтобы вы ждали нас на поверхности.

– Все десять дней?

– Да.

– Чего ради? Планета живая? Флора, фауна на поверхности есть?

– Нет, это мёртвый мир.

– Сеймор. Какого чёрта мне торчать на поверхности мёртвой каменюги?

– Послушайте, Поп, – он придвинулся к камере так, что его лицо заполнило весь экран и торопливо прошептал: – Мне так будет спокойнее. Понимаешь?

Я молча кивнул.

– Хорошо. – он отодвинулся и продолжил обычным тоном: – Тогда считаю, что мы договорились, да, пилот?

– Принято!

– Тогда – до встречи на Станции! – произнёс он и отключился.

С минуту я смотрел на пустой экран прикидывая – во что я влетел на этот раз. Вроде бы всё должно было пройти гладко – мёртвая планета, заброшенные уже как несколько тысяч лет, руины. Даже если там и было нечто – так оно давно бы сдохло, даже если не от старости или голода – так от скуки. Механизм? Так ему питание надо. А за столько лет….

Так и не найдя обоснованного повода для своего беспокойства я повернулся к столу.

Напротив, меня сидел улыбающийся Сергей, а в пиале, на самом дне сиротливо лежал последний, крохотный огурчик.

Доцент, в компании пары молодых людей встретил нас прямо на платформе. Стоило автоматике ангара разблокировать входные ворота как он ворвался внутрь и, встав так, чтобы мы его видели из рубки Анаконды, замахал руками.

Махнув пару раз в ответ, я направился к выходу.

– Ну, что так долго? Мы уже беспокоиться начали, – произнёс он недовольным тоном, едва мы с Сергеем сошли с трапа.

– Здравствуйте, мы тоже очень рады вас видеть, – я протянул руку для рукопожатия, но Сеймор демонстративно её не заметил. Мало того, он, заложил обе руки за спину и повернувшись к нам боком сделал несколько шагов в сторону.

– Эй, Сеймур, – окликнул его я: – Это что значит?

Никакой реакции, хотя нет – сделав ещё пару шагов и оказавшись как бы на фланге короткого строя своих спутников, он повернулся к ним лицом и, описав одной рукой в воздухе красивую дугу, так, чтобы она стала указывать на нас произнёс:

– Вот, посмотрите. Перед вами два типичных представителя вида Хомо, из подотряда Пилотус Примитивиус.

– Командир, – Клён среагировал быстрее: – Он вас примитивом обозвал.

– Не, это он тебя так.

– Нет, всё же вас, вы же пилот?!

Тем временем доцент продолжал свою речь: – Как и у большинства простейших ими движут основные инстинкты. Например, такие как голод, страх и постоянное желание спариваться.

– Нет, Клён, это точно про тебя. Ты же из вирта с девками не вылезаешь.

– Тем не менее, вашему покорному слуге, – тут Сеймор коротко поклонился: – Пришлось – и исключительно во имя науки, вступить с ними в контакт, дабы они могли послужить человечеству, хотя сами они, а я в этом абсолютно уверен, так до конца и не осознают, что и какой вклад в копилку познаний нашей расы, они помогут привнести.

Я ткнул Клёна локтём в бок: – Ты как, осознаёшь?

– Нет, – он потёр ушибленный бок: – Драться-то чего?

– Чтобы осознал.

– И вот, узрите! – он указал на мой корабль: – Что и требовалось доказать! Разум и знания всегда побеждают! На этом корабле мы, уже совсем скоро отправимся разгадывать величайшую, да-да, я не оговорился – именно величайшую загадку Вселенной!

Доцент умолк и, достав небольшой платочек, вытер взмокшее лицо.

– За работу, друзья! Готовьте наше оборудование к погрузке.

– А вы? – подал голос один из его спутников.

– Мне надо обсудить с ними, – он кивнул в нашу сторону: – Некоторые детали нашего похода. Это тяжкое испытание для психики разумного, но я не могу рисковать вашими юными, светлыми и перспективными головами. Это мой крест! – он глубоко вздохнул и направился к нам, провожаемый полными сочувствия взглядами.

– Сеймор. Я тебе. Прямо сейчас. Откручу голову. Ви имя науки. – мрачно уставившись на него пообещал я: – Что ты за шоу устроил?

– Вот за примитива озабоченного, было действительно обидно, – подключился к разговору Сергей, делая пол шага в сторону – с его новой позиции было очень удобно провести удар ногой по коленному суставу доцента.

– Я всё объясню, давайте поднимемся на борт.

– Мы-то поднимемся, а вот ты тут ляжешь. Сейчас.

– Прошу вас, – почти прошептал он: – Пожалуйста.

– Ладно, пошли.

По трапу он поднимался как невинно осуждённый следующий под конвоем на казнь – сложив руки за спиной и гордо подняв голову. Картину дополняли мы – Клён шёл впереди, я позади – со стороны точь-в-точь конвой. У самого проёма шлюза я чуток задержался и оглянулся – пара его спутников стояли неподвижно и только стиснутые и прижатые к груди кулаки выдавали их эмоции. Изобразив на лице злобный оскал, я кровожадно щёлкнул зубами и скрылся в проёме.

– И что это было, док? – мы были в кают-компании и Сеймор сидел с кружкой Камитровского чая в руках: – Что за шоу ты там устроил?

– Понимаете, – он сделал небольшой глоток и закатил глаза в восторге от вкуса. Что ж, неудивительно, не зря этот чай считается лучшим в пузыре.

– Вы только не обижайтесь. Финансирование у нас скудное. Нормально только профессора получают, за часы.

– За какие часы? – не понял его я.

– За лекции.

– И в чём дело? Читайте.

– Если я, простите, мы, найдём там артефакт, или хотя бы привезём достойные находки – мне дадут кафедру.

– А эти двое кто?

– Студенты. С первого курса.

– Они-то вам зачем? Они же ничего не умеют?!

– Других не дали, – горестно вздохнул Сеймур: – Других жалко.

– А этих нет?

– Они по конкурсу поступили, не платники, понимаете?

– Не очень.

– Командир, – толкнул меня в бок Клён, и я поморщился – мой толчок у трапа он вернул с процентами: – Если что, их никто не хватится, и ущерба бюджету универа нет, понимаете?

– Теперь более-менее. – я почесал ушиб: – А речь ваша?

– Давай на ты, а? Тренировался я. Лекции то никогда не читал, вот и тренируюсь, когда время есть. Даже в душе.

Я представил его читающего лекцию в душе и помотал головой, отгоняя не самое приятное видение.

– Будем считать, что инцидент исчерпан. Но, если ты мне на борту устроишь подобное, – я медленно сжал кулак и поднёс к его лицу, для чего мне пришлось приподняться и перегнуться через стол: – Уловил?

Сеймор торопливо закивал и уже собрался что-то сказать, как раздался зуммер входящего вызова.

– Ну, какого чёрта! – я активировал монитор.

– Пилот Поп? – поинтересовался с экрана мужчина примерно моего возраста с короткой стрижкой ёжиком.

– Угу.

– Борт Анаконда. Золотой корпус. Вы наняты умником из местной обучалки для перелёта в какую-то дыру, где он, в компании других осквернителей могил, будет копаться в куче мусора?

Я злорадно покосился на доцента и произнёс:

– Угу, всё верно.

Этот мужик мне понравился со второй фразы.

– Старшина Серов, позывной Грей. Разрешите подеяться на борт, капитан?

Я уже было собрался величественно, как и подобает настоящему капитану кивнуть, как, оттолкнув меня, к камере протиснулся археолог.

– Ждите нас внизу, мы сейчас будем.

– Принято, – Грей кивнул и экран погас, завершая сеанс связи.

– Пойдёмте? – умник поднялся со своего места и с сожалением отставил в сторону почти пустую кружку.

– Не так быстро. Сначала вы мне расскажите – кто это? На рабочих они как-то не похожи.

– Я разве не говорил? – удивился Сеймор: – Я, на всякий случай, нанял нескольких крепких парней. Пойдёмте, не хорошо заставлять их ждать.

– Послушай, умник. – я откинулся на спинку стула и сложил руки на груди: – Прошлую нашу беседу ты помнишь, чем закончил?

– Чем?

– Ты сказал, что тебе страшно.

– Я этого не говорил!

– Сеймор. Я не первый год по Галактике мотаюсь – читать между строк – обучен. Чего ты боишься? Говори, или – выметайся с моего корабля. Мы лучше дерьмо возить будем, чем с тобой в дерьмо влетим, сорри за каламбур.

– Поп. – он упёрся ладонями в стол и наклонился надо мной: – Я не знаю. Честно. Ну вот честно тебе говорю. Не знаю, что там может быть. Просто на душе как-то…

– Неспокойно?

– Да. Именно неспокойно.

– И ты серьёзно считаешь, что пара солдат тут помогут?

– Не знаю, – он покачал головой: – Вот честно – не знаю. Да и их не пара, отделение. Плюс твой беспилотник и корабль.

– Да уж. Внушительные силы, ничего не скажешь. Может заодно и галактику завоюем?

– Какую галактику?

– Эту. До соседней лететь долго. Я буду Императором. Тебя назначу Главным Мудрецом, а Клёна… Клён – визирем по кораблям будешь?

– Вам бы всё шутить, – как-то особенно тоскливо произнёс учёный: – А меня, у меня кошмары каждую ночь.

– Стоп! – я припомнил свои сны и отбросил шутливый тон: – Что именно тебе снится?

– Да я, по утру и не помню. Тьма опасная и – из неё, что-то лезет. Нечто. Страшное. Смерть. – он покачал головой.

– За ночь раза два, а то, бывает и три – просыпаюсь в поту, сердце заходится.

Он вздохнул: – И снотворное не помогает.

– Хорошее начало экспедиции. Ладно – я хлопнул ладонью по столу: – Всё это бред, Сеймор. От усталости. Ты, наверняка, вымотался, пока пробивал этот выезд. Ничего, прорвёмся. Где наша не пропадала! Пошли, – я встал и направился к выходу.

Около трапа нас поджидала небольшая группа людей – четверо сидело на объемистых баулах, а пятый неспешно прогуливался перед ними. Завидев нас, он обернулся к сидящим и рявкнул: – Отделение! Становись!

Сидевших эта команда буквально подбросила в воздух – не успели мы сделать и пары шагов, как в трёх метрах от края трапа они уже застыли в идеальной шеренге, вытянувшись по стойке смирно.

Старшина Серов, а я узнал его по изображению на экране, натянул серый берет и лихо надвинув его на правую бровь, сделал пару строевых шагов к доценту. Остановился, чётко зафиксировав последний шаг, и хорошим коммандным голосом, доложил:

– Господин доцент Сеймур! Отряд Серый Кулак построен. Командир отряда старшина Грей!

После чего он, всё так же чётко, развернулся и замер около опешившего от такой встречи археолога.

– Мда… Внушает, – пробормотал тот: – Ну, здраствуйте.

– Здрасть! – слитно рявкнула четвёрка, сохраняя стойку смирно.

Проняло даже меня, что уж говорить о доценте – его, похоже, контузило.

– Эээ… И… И что дальше, ээээ… Господин старшина Грей? – Сеймор повернулся к Грею: – Вам, наверное, надо их разместить, да?

– Да, помещение готово?

Сеймор повернулся ко мне: – Капитан, каюты, я предполагаю, уже смонтировали?

Я неопределённо пожал плечами и активировал комм. Да, отчёт местных механиков уже поступил, правда перечень установленных кают отличался от согласованного, но это меня особо не удивило – я уже представлял, что этот рейс будет полон неожиданностей.

– Смонтировали. В какую их?

– Нам обещали стандарт, на десять человек, – немного напрягся старшина: – Нам место надо, для тренировок.

– Есть такой блок, – я сверился с отчётом.

– Клён, – я подозвал оператора и показал ему место входа на плане Анаконды: – Вторая палуба, от трюмной двери, первая по левому борту. Проводи господ в их аппартаменты и возвращайся.

– Будет исполнено, капитан, – он изобразил отдание чести, и я сделал себе пометку – с парнем надо было провести пару, а то и тройку строевых занятий.

– Отряд… Вольно! К месту размещения – проследовать! – снова рявкнул Грей и строй вздрогнул – люди подхватывали свои баулы, вытягиваясь в колонну по одному перед трапом.

– Уважаемый старшина Грей. – Сеймор проводил взглядом скрывшихся в корабле бойцов и повернулся к старшине.

– Можно просто Грей или Старшина, – он подошёл к нам, снимая берет.

– Хорошо… Эм… Грей. Позвольте вам поедставить нашего капитана, – доцент показал на меня, и я протянул руку Грею:

– Пилот, позывной Поп. Капитан Поп.

Его ответное рукопожатие было твёрдым, но корректгым, безо всяких попыток продемонстрировать силу, которой у него, судя по ширине плеч и фигуре было явно больше чем у меня.

– Ну, вы тут разбирайтесь, – внезапно заторопился куда-то наш наниматель: – Вынужден вас покинуть, дела научные.

Мы понимающе кивнули, и он быстрым шагом направился к выходу из ангара.

– Только без меня не улетайте! – погрозил он пальцем, прежде чем покинул помещение.

– Это что было? – удивлённо повернулся ко мне Грей.

– Сдаётся мне, у нашего нанимателя проснулось чувство юмора. Где служил, Грей?

– Стальной шторм. – сообщил он и я кивнул. Это было одно из рядовых, ничем особо не знаменитых пехотных подразделений наёмников. По рейтингам оно болталось где-то посреди списка, не выбиваясь в топ, но и не сваливавшееся в подвал.

– А ты?

– Легион Примарха Раскова.

– Слыхал… Так вас же того? – он провёл ребром ладони себе по шее: – А тех, кто выжил – закрыли. Всех.

Его пальцы рук сложились решёткой, обозначая печальный финал.

– А я и не выжил. Убили меня. – не стал я развивать эту тему. Не стал и он, в конце концов у каждого есть шкаф со скелетами, чего лезть? Можно и костью по голове получить.

– Куришь? – я вытащил пачку сигарет.

– Не, вредно.

– А жить противно, – завершил известную фразу я.

– Ладно, – я убрал пачку: – Пойдём, посмотрим, как твои устроились, а то что-то мой оператор пропал.

– Мои не обидят, они смирные.

– Все они смирные, когда начальство рядом.

– Это точно, – оставил он за собой последнее слово и мы направились к кораблю.

Насчёт Сергея я опасался зря – в среде прибывших наёмников он стал звездой. Не он сам, конечно, но его пистолет. Мы с Греем пришли очень вовремя – начавшийся ещё до нас спор уже подходил к точке кипения. Спорили насчёт оптимального обвеса на невиданное оружие. Двое, явно из секции тяжёлого вооружения, настаивали, что пистолет надо дооборудовать отъемным прикладом, складными сошками и увеличенным магазином. Им противостоял снайпер, предлагая поставить оптику и вывести прицельные маркера прямо в шлем. Четвёртый член отряда, отведя Сергея в сторону что-то тихо втирал ему, явно предлагая махнуть его ствол на что-то из своей коллекции.

– Ну, что я говорил? – повернулся я к Грею: – Их только оставь без внимания. В ответ тот кивнул и рявкнул так, что стоявший на тумбочке стакан жалобно звякнул, получив приличный акустический удар:

– Отставить! Смирно!

Проняло даже меня – руки сами вытянулись по швам.

– Вернуть оружие и заняться разбором багажа! Время пошло!

– Клён, – я поманил к себе своего подчинённого: – Иди в кают-компанию, чайку сообрази.

Он кивнул и, придерживая рукой кобуру с пистолетом, разво скрылся из помещения. Нечавшие распаковывать свои сумки и баулы десантники дружно проводило его голодными взглядами.

– Ну как дети малые, – я подошёл к Грею.

– А они и есть дети, только с большими, кхм…

– Ты как тут закончишь, приходи в кают-компанию. Это палубой выше. Там один коридор от лестницы, прямо в рубку. Слева дверь, найдёшь.

– Не авик чай, не заблужусь, – кивнул он: – А чай, это здорово, люблю. У меня и закусь имеется.

Кивнув ему на прощанье, я покинул жилой отсек. Нет, вроде с пехотой в этот раз повезло – наконец-то хоть кто-то нормальный на борту.

Как и ожидалось, нормально выпить чаю нам так и не дали. Мы только по паре рюмок и успели пропустить, и только-только начали размякать, как раздался сигнал вызова.

– Никого нет дома, – я покосился на индикатор – судя по нему вызов шёл от трапа, и потянулся к тарелке с тонко нарезанным молодым сыром – подгоном Грея.

Зуммер не утихал.

– Блин! Если это рекламный агент или проповедник – убью!

Но с экрана на нас смотрел наш работодатель. Грустно смотрел.

– Я вас не разбудил? – зачем-то поинтересовался он, будто не видя стола с закусками и бутылками.

– Нет, Сеймор. Мы тут чай пьём. Бут… Бутилированный, – споткнувшись на сложном и для трезвого-то слове, произнёс я.

– У вас грустный вид, – переключил тему Грей: – Что-то случилось?

– Увы, да.

– О! Мы не летим?! Это повод! – я потянулся к бутылке.

– Летим, конечно летим.

– Тем более, – я наполнил свою рюмку: – Грей?

– Обязательно, – он пододвинул свою.

– Можно мне, то есть нам, зайти? В смысле подняться к вам? На корабль?

– Легко! – я ткнул пальцем в комм, снимая блокировку входного люка. По ангарам часто шлялись разные личности, впаривая то какой-то хлам, то чудо-лекарства или последние средства спасения души. Хватало и простого жулья, поэтому я, при долгих стоянках, предпочитал блокировать все люки. Их же только пусти – хрен потом выгонишь. Одного раза хватило – пытался мне такой умник чудо пылесос впарить. Едва выгнал….

– Друзья! – как-то излишне торжественно обратился к нам наш наниматель: – Обстоятельства сложились так, что с нами, вместо тех первокурсников, полетит аспирант нашей кафедры. Это очень высококлассный и талантливый во многих областях специалист! Это…

– Так пусть заходит! – Грей явно обрадовался расширению компании: – Чай ещё есть, капитан, ты тут босс, ты не против?

– Не, – я встал и открыл шкафчик, доставая еще две рюмки.

– Вы не совсем верно меня поняли, – произнёс Сеймор: – Нет, спасибо за такой тёплый приём, но…

– Да кончай ты, – снова перебил его старшина и махнул рукой приглашая учёного и видневшуюся за ним фигуру, зайти.

Сеймор вздохнул и сдвинулся в сторону, освобождая проход: – Заходите, Жанна.

В наступившей тишине звон разбитой рюмки, которую я выронил, прозвучал чрезмерно громко….

Глава 6

Шёл четвёртый день нашего похода, и я неспешно, пользуясь перерывом между вахтами, обходил свой корабль. Сказать по-честному – необходимости в этом не было никакой, вся информация о происходящем – если что-то пойдёт не так, моментально передавалась на мой комм, но ведь и ноги размять надо. В предыдущие времена, чтобы не заплыть жиром, я даже устраивал себе пробежки. А что? Анаконда – здоровый корабль и дистанция от рубки до самой дальней точки на нижней палубе составляла около восьми сотен метров – со всеми лестницами, скоб трапами и техническими коридорами.

Но сейчас, имея на борту почти три десятка человек, бегать я опасался. Чтобы панику не вызвать. Что могли подумать люди, увидев несущегося куда-то капитана? Ясно, что ничего хорошего. Вот мне и пришлось сменить забеги на неторопливо-солидные прогулки. Идёшь себе, думаешь о своём, киваешь в ответ на приветствия попадающихся на пути, и людям спокойно – капитан спокоен, значит всё в порядке, и мне разминка.

Сейчас, на четвёртый день полёта на борту царила обстановка спокойствия и порядка. Увы, но путь к этому оказался не прост – первые два дня я был готов подорвать корабль, лишь бы прекратить воцарившейся на борту бедлам.

Первыми возмутителями спокойствия стали те двое, из секции тяжёлого вооружения. Сначала они атаковали Сергея, требуя продать, подарить или обменять его пистолет. Сергей, понимая, что долго ему не продержатся, быстро перевёл стрелки на меня. Мол – пистолет, это казённое имущество, при инвентаризации Кэп спросит за него, и вообще – он, Сергей, готов отдать его чуть ли не задаром, но инвентаризация…. А капитан – зверь и бюрократ. Монстр отчётов и бланков и ему, оператору Клёну, то есть, очень не хочется вылететь с первого же места работы с формулировкой «за утрату корабельного имущества». Пехота прониклась его речью и отправилась качать права и ныть ко мне.

В тот момент была моя вахта и эти дуболомы не придумали ничего лучше, как впереться в рубку, даже не озаботившись такой мелочью как запросом разрешения.

А чё спрашивать то? Дверь открыта, значит можно.

В тот момент, когда они ввалились в рубку я как, раз проводил дозаправку от очередного жёлтого карлика. Ведя корабль по кромке фотосферы чередуя отходы от неё с небольшими нырками вглубь, я не горел желанием общаться с кем-либо на отвлечённые темы, о чём, в достаточно резкой форме и высказался. Правда на мальчиков это впечатления не произвело – стоило мне завершить процесс и положить корабль на курс прыжка, как они возобновили свои атаки, разыгрывая передо мной шоу злой-тупой и вежливый-умный. Вот точно – как дети малые. Исключительно из-за любви к искусству и из уважения к их актёрским талантам я дал им доиграть своё шоу до конца, после чего указал им на дверь рубки.

– Сволочь! – злобно дыша охарактеризовал меня злой.

– Но почему, капитан? – с печалью в голосе поинтересовался вежливый.

– Дверь.

– Что, дверь, капитан, сэр?

– С той стороны закройте.

– Но…

– Выполняйте!

Позже, за рюмкой вечернего чая – именно чая, после отлёта я, волевым решением, запретил алкоголь на борту, пообещав устроить банкет по посадке на планету, рассказал о произошедшем Грею. В форме шутки, конечно:

– И вот, сижу я, значит, балансирую на краю грав колодца и тут твои подваливают. Ха-ха-ха. Такие весёлые ребята! Представляешь? В рубку, во время заправки от звезды? А что – дверь то открыта была, а им скучно. Я чуть в колодец – от неожиданности не того. Ха-ха-ха. Мы мило побеседовали, они такие затейники… Ммм… Только лексикон бедноватый, но фантазия…. Тебе с ними точно скучать не приходится!

– Это точно! – он отвёл глаза в сторону: – Извини. Приму меры.

– Да всё нормально, обошлось.

Он собирался что-то ещё сказать, но тут в кают-компанию, нарушая мирное и спокойное течение нашей беседы, влетел Сеймор, начав голосить прямо с порога:

– Мятеж, капитан! Бунт на корабле!

– Чай будите? – я покосился на свой комм. Там высвечивался упрощённый план корабля с отметками всех находившихся на борту. Привилегия капитана!

Так-с. Один зелёный огонёк в рубке. Это Клён, его вахта.

Ещё один – в каюте полулюкс. Это Жанна. Судя по тому, что её маркер располагался в углу помещения – она в сан узле. Я старался по меньше пользоваться вторым своим капитанским правом – все жилые модули были просто напичканы камерами наблюдения, даже в санузле присутствовала парочка. Искушение было велико, но я пока держался.

Ещё четыре маркера спокойно мерцали в модуле класса стандарт – подчинённые Грея, пользуясь отсутствием командира, предавались безделью.

Три маркера горели в кают-компании. Это мы.

А вот последние два десятка точек сформировали неровную кучку посреди своего отсека. Впрочем – враждебных действий они не предпринимали и комп сохранил им лояльную зелёную окраску.

– Чего вы разволновались, Сеймор? Все в своих каютах. Всё тихо. Или вам опять кошмар приснился?

– Они. Отказываются работать! – выпалил он, плюхнулся в кресло и благодарно кивнул Грею, пододвинувшего ему чашку свежего чая.

– Ваши рабочие? – я допил свой и поставил чашку на стол: – У вас же с ними контракт?

– Верно, но они недовольны условиями на корабле!

– Чем именно? Воздух, вода, освещение – всё положенное по штату им предоставляется в полном объёме. – мне не надо было даже обращаться за помощью к компу, так как все выписки по расходу ключевых ресурсов я получал два раза в день. Так, из этих выписок я узнал, что Жанна обожала принимать душ – её модуль стабильно показывал приличный перерасход воды, постоянно провоцируя меня лично провести расследование и начать контролировать этот процесс – хотя бы визуально. Но, как я уже говорил – пока я сдерживался.

– Они не могут молиться.

– Чего? Что им мешает? Работы пока нет – так пусть хоть весь день свои молитвы читают и поклоны бьют – пол железный.

– Они не знают где восток! И – не могут правильно молиться, понимаете? Они на грани бунта! Если не молиться ежедневно по нескольку раз, то ворота в рай не откроются. Понимаете?

Мы с Греем переглянулись. Религиозные фанатики на борту – только этого не хватало.

– Я, пожалуй, своим тревогу сыграю. – Грей начал что-то набирать на своём комме.

– Угу, только стрелковку лёгкую берите. Мне дырок в корпусе не надо.

– Принято, капитан.

Мы одновременно встали и направились к выходу из кают компании.

– Вы будите их убивать? Стрелять? – прошептал, видя наши действия археолог.

– Надеюсь, до этого не дойдёт. – я вынул из кобуры свой пистолет и, передёрнув затвор, засунул его во внутренний нагрудный карман: – А ты, Сеймор, чего сидишь? Пошли. В конце концов – это ты их нанимал.

Он кивнул и крайне неохотно занял место в хвосте нашей короткой колонны.

Около двери ведущий в отсек с рабочими нас уже ждали бойцы Серого Кулака. Увидев нас, они встрепенулись и взяли оружие на изготовку, ожидая команды старшины.

– Отряд! Ставлю задачу. Первое – обеспечить безопасность нанимателя и капитана при проведении переговоров с мятежниками. Второе – при проявлении агрессии – подавить мятеж. Патронов не экономить, но учитывать, что там рабочие. Перебьёте слишком много, будите сами лопатами махать. – он оглядел своих орлов и продолжил: – Всё. Готовность ноль.

– Ты всё? – поинтересовался я у Грея, и дождавшись подтверждающего кивка, подошёл к двери.

А из-за неё, несмотря на достойную звукоизоляцию, раздавался нестройный гул раздражённой толпы. Я ткнул клавишу открытия и, дождавшись, когда створка полностью втянулась в проём, зашёл.

Внутри меня встретила гробовая тишина, щедро сдобренная недобрыми взглядами двух десятков крепких, смуглых мужиков. И запах. Запах злости и отчаяния. О, да! Подобный кислый и вызывающий ломоту зубов запах был мне знаком. Нанюхался, пока сидел в пересылке, ожидая отправки на Рай.

– Так, Уважаемые. – я заложил руки за спину, как бы случайно продемонстрировав пустую кобуру, и сделал пару шагов вперёд, отчего толпа слегка подалась назад и теперь люди окружали меня с трёх сторон.

– Чего бузим?

Толпа взорвалась недовольными криками, отчего я, поморщившись, поспешно поднял руки, призывая их замолчать. Не помогло – орево продолжалось и, судя по тому, что я не мог понять ни слова – орали они не на всеобщем.

– А ну тихо! – рявкнул я и Клён, следивший за происходящим из рубки, врубил корабельную сирену. Помогло – заткнулись.

– Тихо. – прикрикнул я недовольно: – Кто старший? Пусть он говорит.

Из толпы выдвинулся неотличимый от остальных мужчина, для меня они все были на одно лицо, да, собственно, как и мы для них.

– Ты знаешь, кто я? – начал я с простого вопроса.

– Да, капитана-джан. Ты капитана этого корабля, капитана-джан.

Фух. Уже что-то: – Чего шумите?

– Капитана-джан. – он откашлялся, обернулся к своим товарищам и, ощутив их моральную поддержку продолжил: – Капитана-джан, мы тихие люди. Мы молимся четыре раза в день и один раз ночью, – он принялся загибать пальцы, а его соотечественники дружно закивали, подтверждая правоту этих слов.

– У нас с собой священные часы, и мы знаем время молитв, но Капитана-джан, тут нет востока! Мы молимся священные пять раз, – для наглядности он потряс в воздухе растопыренной пятернёй, но лица наши должны быть обращены на восток, туда, откуда придет Спаситель.

– И что?

– Тут нет востока! – он обвёл рукой пространство отсека. – Мы не знаем куда обратить свои лица, Капитана-джан!

Толпа за его спиной возмущённо загудела.

Мде…ситуёвина.

– А ты кто? – спросил я его выгадывая время для раздумий. Ситуация, действительно была хреновая. Не останавливаться же по пять раз в день чтобы они могли определиться в пространстве.

– Я – наиб этих скромных и смиренных людей.

– Наиб, я вижу мудрость на твоём лице. Как ты определяешь где восток?

– Днём – по Солнцу, вечером по звёздам.

Логично, чёрт подери.

– А когда не видно Солнца или звёзд?

– По карте, – он не добавил вежливой формы обращения, и я понял, что мой рейтинг начал своё падение в его глазах. Надо было срочно что-то предпринимать, вот только стрельбы мне тут не хватало.

– Значит, по карте? – я обежал взглядом помещение. Оно было практически пустым. На полу валялись два десятка тощих матрасов, рядом с которыми лежали небольшие мешки с пожитками работяг. Одну стену украшал плакат с какими-то загогулинами – наверное это были цитаты из из священных книг. С другой стороны, на нас смотрел план пожарной эвакуации – разрез Анаконды со стрелочками-путями экстренного покидания корабля.

– Иди сюда, наиб, – подозвал его я и, когда он подошёл, показал на план.

– Ты знаешь, что это?

– Да. Это план твоего корабля.

– Это карта, наиб. Карта моего корабля. – я выжидающе посмотрел на него.

– Карта? – он подошёл и внимательно изучил план: – Это карта? Но тут нет сторон света!

– Я думал ты искушён в картах, наиб, – с сожалением произнёс я: – Где у карт север?

– Наверху….

Я молча ткнул в нос Анаконды.

– Там север? – он недоверчиво посмотрел на меня.

– Это мой корабль, и кому как не мне знать – где у него север.

В ответ он снова принялся изучать план, что-то бормоча себе под нос.

– Вот ваш восток, – я ткнул в правый борт.

– Ты уверен, Капитана-джан?

– Абсолютно. Это же мой корабль.

Ответить ему помешал шум сзади – работяги, истосковавшиеся по молитве, дружно падали на колени и истово били поклоны правому борту Анаконды.

До окончания вахты Клёна более ничего не происходило. Сменив его в рубке, я проверил курс и уселся в кресло – по прямой нам оставалось преодолеть ещё около трёх сотен световых лет – если, бы не вынужденный крюк, который я заложил, чтобы обойти территорию, контролируемую флотом Империи, и надо было проверить курс. Бдительность лишней не бывает, особенно если у вас на борту представители одной из враждующих между собой сторон.

Перейдя, в очередной раз, на курс следующего прыжка, я убрал руки от рычагов управления. Система была пустая, состоящая только из одной умирающей тусклой звезды, и я мог позволить сделать себе небольшой кофе-брейк, благо кофейную машину я заранее разместил в рубке, переделав под неё один из шкафчиков для скафандров. К кофе у меня был заныканы печеньки и прочие мелкие радости, так что следующие несколько прыжков я собирался провести в обстановке повышенной комфортности.

Я сладко потянулся, постанывая от удовольствия и замер – прямо так, с растопыренными руками. В рубке я был не один.