У меня были проблемы с поиском этого заведения, спорить не стану, однако первый же прохожий указал мне нужный маршрут, как будто бы закоренелый местный. Если его спросить: «А вы не знаете, есть ли у вас здесь что-то, и если да, то где оно находится?», то прохожий найдет это неизвестное и несуществующее, что-то даже в той части Вселенной, которая не успела образоваться. Итак. Имея четкий маршрут, я быстро добрался до нужного места назначения и стоял перед кафе «Морчелли». Окрас стен снаружи был ярко-зеленым и желтым. Вывеска с названия была выше, на фасаде строения, однако цвета каждой буквы были покрашены в привлекательный оттенок с ионовыми красными полосками, подчеркивавшими очертания символов. В момент, когда в Раю наступают темные времена, весь перекресток плавно окрашивается с ярких, веселых тонов на более современные и выделяющееся цвета ночного города, только в миллионы раз масштабнее и выше. Снизу больших окон, через которые можно было узреть весь уют и мягкую обстановку внутри кафе, красовались различные растения причудливой и монотонной формы, но цветы так сильно сгустились и выросли, что перед заведением будто бы выросли джунгли, которые только добавляли атмосфере зданию. Дверь, на удивление, была тяжелой и тоже покрашена в желтый и зеленый. И только сейчас до меня дошло, что все: и дверь, и джунгли, и окраска стен в такие причудливые цвета- является некой самообороной или оборонительными укреплениями. Я с приложением силы открыл увесистую дверь. Внутри были, как и в любом обычном кафе, столики, окруженные мягкими диванами, расположенными так, что никто из соседей не сможет увидеть, что ты ешь и что делаешь. Искусная сервировка и вырезанная мастерами высшего искусства мебель делали обстановку очень роскошной и богатой, однако довольно минималистичные диваны создавали какой-то знакомый, детский уют. Запах расслабляющего чая со свежей выпечкой одурманивал любого посетителя. Приятный оркестр маленьких корней миндаля, расположившийся в разрезе стены, заставлял уйти от всех проблем, которые преследовали за тяжелой дверью, и отдаться легкому межгалактическому блюзу с мягким тактом барабанов и сладким соло гитары. Я шел медленно к барной стойке и оглядывал декорации и обстановку кафе детально и четко.
Остановился у одной картины. На ней были изображены высокие, величественные горы. Белая седина на их макушке, окутанная вуалью тумана, являлась желанной целью любого альпиниста, который так и жаждет покорения неприступной дамы, скрытой среди облаков. Зеленая шубка лесов хранила много тайн, которые разжигали любопытство смотрящего. Ну и, конечно же, черное, каменное тело королевы степей, со своими морщинами и родинками в виде нервностей и уступов, ничуть не портящие впечатлений о столь статной мадмуазели.
Рассмотрев гордый горный пейзаж, я двинулся дальше и вновь остановился у другой картины, на которой теперь уходили поля.
Эта бескрайность маленькими волнами растекалась по моей душе, отдавая родным теплом с дна океана. И было в этом пейзаже что-то, что цепляло меня не видами, а чувством полета. Я ощущал ветер в штрихах художника, которых нет. Я видел в безжизненных движениях кистью взбудораживающее касания еле заметного воздушного потока, который своим невидимым объемом задевает травяной покров летнего поля. Легкий шум маковых цветов успокаивает душу сильнее корневого блюза. Я видел в остановившемся моменте продолжения деяний животных. Вот пролетела птица, вот проскакал заяц, вот где-то заиграл кузнечик, а где-то слышны уканья совы. Подул прохладный ветерок, который в жару, улавливаемую в махах мастера, был самым приятным ощущением на свете, остужающим и освежающим разгоряченное тело. И этот легкий ветерок забрал меня с собой летать среди птиц, которые не стесняются своих голосов и кричат громче рассудка. Громче любых других существ. Ощущение безопасного небосвода над головой, который принял тебя как родного сына, позволяет закрыть глаза и почувствовать ту безмятежность и спокойствие.
Меня случайно задел юпитерианин. Я болезненно вернулся в реальность, осознав, что я как вкопанный стою посередине коридора и заворожено смотрю на картину. И почему-то появился вопрос. Почему? Почему эта картина ощущалась как частичка меня? Будто бы потерянный кусок жизни возник на полотне. Но это неважно. Теперь я постоянный клиент кафе ,,Морчелли”.
Я уже не мог вернуться в бескрайнее поле и поэтому побрел дальше. Теперь уже на стене висел другой впечатляющий пейзаж. Ярый вулкан, окрасивший небо в черный буран раскаленного камня и пыли. Вулкан, активно выплевывающий потоки лавы и дыма, и, как неаккуратный младенец, расплескивающий раскаленную породу так небрежно, что несколько струек жидкой массы стекало по его каменной кожи, сжигая и поджигая все, что могло гореть. А когда оно дошло до леса… Все полыхнуло, будто бы спичка, зажженная неизвестным. Начался сущий ад: клубы нескончаемого черного дыма скрыли солнце, и почти все окуталось мраком, освещаемом вспышками огня. Леса горели, поля горели, сам вулкан горел, все горело. Огонь. С одной стороны, теплый и приятный, но дать ему свободно- он вспыхнет и поглотит все, что ему дозволено природой.
Немного ужаснувшись, я поскорее пошел дальше. И между барной стойкой и мной возник еще один шедевр художника. Озеро. Спокойное и умиротворяющее, оно было полной противоположностью предыдущему хаосу. Водная гладь привлекала внимание своей зеркальной поверхностью так же, как и пламенный ад, ветреный простор и каменное величие. Где-то вдалеке вода и небо сливались, разрушая линию горизонта и обманывая зрителя ложной бесконечностью. Скала в правом углу была нужна, чтобы дать картине изначальный смысл: покой штиля на полноводном озере, ведь без каменного друга неопытный ценитель искусства попросту принял таинство воды за голубой квадрат с еле заметными проблесками разного оттенка синего.
Насладившись всеми четырьмя картинами, я со спокойствием подошел к стойке. За ней стоял мужчина с шикарными черными усами. Они очень шли к его серыми большим глазам и темным прилизанными назад волосам.
–Чего желаете?– сердите спросил мужчина.
–Я ищу Санчо Морчелли,– не замечая агрессии сотрудника заведения, ответил я.
–Зачем он вам?– видно, что небольшое любопытство овладело им, но вспомнив что-то не самое приятное, он снова хмуро посмотрел на меня,– Если вы пришли жаловаться, то книга критики находится у входа под маслянистым дубом,– бармен указал своим пальцем на дерево, находившееся справа от двери.
–Нет, я не ругаться. У меня есть вещь, которая могла бы его заинтересовать.
–Его многое может заинтересовать. Конкретнее.
–Не думаю, что простому бармену стоит знать секреты своего владельца,– я хитро улыбнулся.
–Не думаю, что незнакомцу стоит шантажировать и отвлекать от дел важного человека. Лучше давайте я проверю то, что вы принесли с собой,– атаковал меня бармен, но я могу легко отбиться и даже победить его.
–Не думаю, что обыкновенному сотруднику стоит знать о подробностях исчезновения его близкого человека,– напал я и, видимо, сразил неуступчивого красавчика.
–Об Орди Морчелли?– тут же догадался и заинтересовался бармен.
–И как же вы так быстро догадались?– еще более загадочно улыбнулся я.
–Прошу пройдемте за мной,– сказал мужчина и направился к двери. Я пошел за ним.
Оглянувшись, я мельком посмотрел на спокойных посетителей кафе, которые мирно пили свой любимый напиток и наслаждались атмосферой уюта. Мужчина затащил меня в дверь. За проходом оказалась большая система коридоров, которые, как нити клубка, устремлялись в разные стороны. Как в таком кафе спрятан такой большой лабиринт? Шли мы недолго. Пройдя всего две двери одного из многочисленных коридоров, мужчина завел меня в третью. Это был богатый и солидный кабинет. Посередине возвышался небольшой столик, сделанный из тяжелых мраморных черных плит, которые сразу же опускали на свое место каждого, кто решил заглянуть в эту комнату. Кожаный диван, слегка блестящий от яркого света небольшой бриллиантовой люстры, расположился вдоль боковой стены и смотрел ровно в книжные шкафы, набитые толстыми потертыми книгами. Пол, сделанный из очень строгого по цвету дерева, в некоторых местах скрипел и заставлял немного напрячься от неприятных звуков.
–Присаживайтесь на диван,– сказал мужчина спокойным голосом, но его растерянные взволнованные глаза выдавали его. Я сел. Диван оказался настолько мягким и приятным, что поглотил мои ягодицы и ноги. Мое тело слилось с мебелью. Рядом с дверью оказалась вешалка, и бармен, сняв свой белоснежный фартук, обнажил строгий пиджак с вышитой на груди розой. Мужчина в мгновенье ока преобразился из обычного сотрудника кафе в настоящего главаря преступной организации, не хватало только белой кошки на его коленях. Он важно сел на свое кресло и начал диалог.
–Перед тем, как начать наше трение умов, давайте представимся. Я-Санчо Морчелли и являюсь владельцем кафе «Морчелли» и потомком Орди Морчелли, который бесследно пропал в известном всеми Параде Смерти. И именно о моем отце вы хотите что-то рассказать. Я правильно полагаю?
–Да, все верно.
–Тогда прошу представьтесь,– с волнением сказал Санчо.
–Мое имя Аб, и я- призрак 321 поколения. Ничем таким не выделяюсь, просто имею интерес к Параду Смерти и всем загадкам Рая, которые хочу разгадать.
–,,Ничем не выделяюсь”,– передразнил меня мужчина,– Да ты настоящая подпольная звезда! И долго ты занимаешься своими расследованиями?
–Наверно, несколько месяцев,– неуверенно ответил.
–И что тебе удалось узнать?
–Ну… Это долго рассказывать.
–Я не спешу,– откинулся в кресле Санчо.
–Ну, тогда хорошо.
Я рассказал ему о всех кассетах, об их содержании, об опросах, о жертвах и вопросах, которые настигли меня при разгадках, и о многом другом.
–А еще вот,– я достал диктофон из кармана.– Вот диктофон, который мне удалось найти в одной из мусорок Перекрестка. Там ценные сведения о вашем отце. Там допрос его,– таинственно сказал я.
–В мусорке?– удивленно спросил Санчо.
–Не спрашивайте,– я протянул ему аппарат, и он с неуверенностью взял его и долго рассматривал.
–Я могу прослушать прямо сейчас?– как-то неуверенно сказал мужчина.
–Как хотите,– ответил я.
–Хорошо… Тогда я прослушаю прямо при вас. Вы не против?
–Конечно, нет,– я устроился удобнее.
Санчо включил запись. Он был немного поражен голосом отца. С каждым новым криком, с каждым повышенным тоном на лице сына появлялась удивленное выражение лица вперемешку со стыдом. Он, наверно, впервые слышал такого отца, буйного и истеричного. Но гордость все же преобладала в борьбе чувств, ведь мысли Морчелли были душевными. Он кричал из глубины сердца, и Санчо поглощал каждый возглас своего героического отца, как если бы голодный волк наконец вкусил сладкую плоть. Глаза мужчины горели. Казалось, он резко встанет с места и побежит прямо сейчас- в одиночку- громить всех прислужников Всевышних, пока не доберется до отца. И я разделял его чувства и огонь в глазах. Я был точно таким же по духу, как и Санчо.
–Ты впервые слышишь своего отца таким?– спросил я, когда запись остановилась.
–Да,– немного подумав, Санчо продолжил.– Да, впервые. Он всегда был хладнокровен, умен, спокоен. И всегда был…Загадочным, будто что-то скрывал от нас. Моя мама беспокоилась, но отец всегда говорил ей, что все хорошо. Все хорошо было до того момента, как мама умерла.
–Умерла?– удивился я.
–Да, умерла,– тихо ответил опечаленный Морчелли.
–Но ведь в Раю не умирают!
–Умирают. Поверь, все везде умирают. Смерть- гость всех миров. Рай- один их таких миров.
–Но… Ведь есть те, кому больше века!
–Это они так говорят, а ты проверь. А как?– я промолчал, ведь понял ответ. А Санчо увидел мое озарение и продолжил.– Правильно. Врут все, и любят врать о жизни.
–Значит, те кто являются Исключениями…
–Могут умереть,– завершил мою догадку мужчина. Я испугался за Голу. Она может умереть! Внутри меня была паника. Кое-как мне удалось завладеть собой.
Немного побыв в тишине, Санчо сказал:
–,,Спасибо, животное”… Как некультурно!
–Абсолютно с вами солидарен,– поддержал я тон Санчо.
–Так выражаться- сплошной срам!
–И обращаться к высокопочтейнешему господину так неприемлемо!
–А то!– мы засмеялись.
–Да уж, ситуация странная,– сказал я,– и полная загадок.
–Ну так давайте разгадаем их, чего нам стоит это дело?
–Как минимум непредсказуемым будущим,– ответил я.
–Риск- штука удачливая. Нужно иметь чертовски хороший день, чтобы твои попытки смогли воплотиться в реальное.
–Здесь ты прав,– я встал с дивана.
–Когда мы перешли на ты?– усмехнулся Санчо.
–Когда я понял, что ты не такая уж важная персона.
–Ну, мое влияние намного больше твоего.
–Как неблагородно меряться богатством!
–Ты ведь это начал,– мы снова засмеялись. После Санчо сказал.– Аб, как думаешь, сможем мы решить эти загадки?– он протянул руку.
–Кто знает, кто знает,– я пожал руку товарищу.
–Давайте я угощу вас ужином, и мы обсудим будущие действия. У нас прекрасные блины с медом!– улыбнулся Санчо.
–Обожая кухню Земли,– улыбнулся в ответ и пошел за владельцем кафе занимать столик.
Так и завязалась наша дружба с Санчо Морчелли. Мы вместе пытались найти новые зацепки, исследовали всевозможную информацию и старались ответить на все вопросы о Рае. Но мы зашли в тупик. Взамен неудачам, наша дружба крепла, и мы стали хорошими приятелями. «Чезубери» стало для меня вторым домом. Я почти каждый день приходил в уютное кафе, и каждый раз меня ждали все тот же Санчо, все те же друзья, и все те же стены, полные уюта и безопасности. Не знаю почему, но те картины меня все время привлекали и увлекали в задумчивость, стоило лишь взглянуть на дивный пейзаж одной из четырех стихий. Мои верные друзья всегда помогали мне вновь вернуться в реальность.
Бывало, ночь, когда Перекресток окрашивается ионом и свечкам и посетителей очень мало, мы мирно общаемся своей компанией. Стены кафе «Морчелли» укрывают от внешней суеты и весь уют достается нам, а оркестр корней мирно спит со своими инструментами. В такие моменты покоя нас покидают переживания, проблемы и грусть. Теплота, исходящая из каждого слова, все больше наполняет и без того теплое заведение. Мы расставляли столы как нам удобно и сидели, стояли, лежали, играли, пели, танцевали на них, смеясь от всей души. Тот смех был искренним, настоящим, ведь нечего стесняться. Ты в окружении друзей, знакомых и родных, открыться им можно, не пряча за спиной никаких скелетов, ведь никто не осудит. Твоя настоящая личность наслаждается свободой, ведь ее не держат никакие чехлы и футляры.
Естественно, мы пьем. Я-не пью. Айра- трезвенник. Остальные-те еще алкогольные фикусы. Но я их не осуждаю, ведь кто не пьет, тот не может расслабиться и отдаться миру тумана. Как хорошо иметь друзей, которым ты можешь рассказать все, с которыми постоянно ссоришься, но быстро миришься, укрепляя связь, которые понимают тебя, потому что переживают то же самое. Это не товарищ, который с тобой, только из-за нужного ему твоего душевного богатства, или потому что так надо, или ты ему нужен для своих целей. Нет, друзьям ты нужен, потому что это ты. И очень трудно найти настоящих друзей. Настоящих.
Так вот. После истории знакомства с Орди, рассказами о моей жизни призрака и объяснением некоторых вещей Рая(но объяснил я их очень мало), я могу двигаться дальше.
Я подошел к кафе «Морчелли». Все та же клумба и цветы. Земля сухая. Старый пень забыл полить свои же джунгли. Взяв лейку рядом и проверив, пуста ли она, я набрал воды из крана на улице и полил цветник, увлажняя почву. И все это я делал на глазах миллионов прохожих, но им как-то уже все равно. Закончив дело, я открыл все ту же увесистую дверь. Всегда просил самолюбивца поменять ее на автоматические раздвижные ворота, но упрямец все твердит: ,,А вдруг война?” Какая, к черту, война? Непонятно. Бредит уже. Мы даже продвинуться в разгадках ,,Парада Смерти” не можем, а он уже войну затеял. Чокнулся. Внутри было намного меньше людей, чем обычно. Я подошел к барному столику. Ко мне подполз в бежевом, что и тогда фартуке бармен. Это был с виду обычный человек, но со змеиным хвостом. Лицо человеческое, азиатской внешности: узкие глаза, но было видно, что их цвет шоколадный, миниатюрный и аккуратный нос и, на удивление, широкий рот с немного пухлыми губами, волосы черные, как и вся растительность на голове.
–Привет, Ши!– крикнул я бедолаге, ведь у него проблемы с ушами из-за генетики.
–Привет, Аб. Тебе босса звать?
–Ну, не ту симпатичную официантку,– и я указал на девушку, стоящую рядом с дверью для персонала.
–Это манекен,– спокойно ответил Ши.
–А,– растерянно ответил я.
–Жди, я сейчас приду,– и полузмей, получеловек исчез за дверью.
Я осматривал посетителей, которые изволили поесть в «Чезубери». Вот роботизированный гирянин попивает свой хупсе из созвездия 745 и наслаждается мягкой мебелью, не замечая никого. Вот семейство Лютиков- популярный и знатный род- вместе с собакой- зжиротвером- насыщают свои листья звездной пылью. А кто-то из землянина со сплющенными пальцами вместо ног подсел ближе к оркестру, чтобы постараться ухватить фальш в игре корней и пожурить музыкантов. Ну и у окна грустно следит за прохожими маленькая тучка, которая так и не притронулась к своим законсервированным молниям. В какой-то отдельной планете, не имеющей возможности бороздить космос, данный описанный мною натюрморт покажется признаком сошедшего с рельс рассудка ума, но для Перекрестка (и Рая в целом) все слишком обыденно.
–Что в очередной раз привело вас в мое великолепное кафе?– послышался высокомерный, но такой же игривый голос Санчо. Он сел рядом со мной, а Ши продолжил тихо и сосредоточенно работать.
–Отвратительная высокомерность, которая пришла с притворным стариком за долгие годы,– язвительно ответил я ему.
–Но ведь ты и не отрицаешь моей красоты, приходя сюда,– улыбнулся Санчо.
–Я отрицаю твою нравственность.
–У тебя сегодня хороший день? Слишком мягко отвечаешь,– загадочно улыбнулся старик.
–Просто словарный запас закончился.
–Ха! А вот мой шедевральный ум способен еще не одну дюжину оскорблений в честь тебя посвятить!
–Оставь их для своего нового меню, который изрядно подпортил твою репутацию в Перекрестке. Смотри, не потеряй наследие отца.
–Как жестоко!– возмутился владелец кафе,– Просто мои идеи стали недостижимы для скудных существ.
–Просто ты сходишь с ума.
–Ты тот еще ублюдок!
–Чья бы корова мычала,– Санчо усмехнулся и уже серьезней спросил.
–Так о чем ты хотел поговорить?
–Ты помнишь на своем веку случаи, когда к призраку возвращалась память еще до сна?– видно, друг смутился от такого вопроса и задумался.
–Нет,– ответил он, подумав немного,– А зачем тебе такая странная информация?
–Со мной такое произошло вчера.
–Что?– Санчо был шокирован и в оцепенении смотрел на меня, будто бы увидел страшное существо пред собой, способное превратить его в своего раба одним лишь касанием пальца.
–Да,– с грустью сказал я.
–Ты же понимаешь, что будет, если Всевышние узнают об этом?– прошептал мне на ухо друг.
–Понимаю, конечно.
–Ты уже говорил об этом Айре?
–Нет. Об этом знают только ты и Гола.
–Почему ты не сказал ей в первую очередь?!– пуще прежнего удивился старик.
–Она бы точно начала скандал и панику, которая привлечет внимание Всевышних.
–Отец, дай мне сил,– проговорил тихо, но эмоционально Санчо.– Как же ты глуп, Аб,– осуждающе сказал он.– Ты все никак не можешь увидеть, что бедная Айра к тебе неравнодушна, но ее любовь- слепой дурак!
–Да спрашивал я ее о чувствах. Но…
–Ты ЧТО?!– воскликнул Санчо.– Какая же бедная дева! Полюбить такого идиота!– слово «такого» старик проговорил по слогам. После он положил мне руку на плечо и строго сказал.– Запомни, никакая девушка не раскроет своих чувств, если пытаться вытянуть их силой.
–А что я должен был делать?– с отчаянием спросил я.
–Ну уж точно не то, что ты сделал,– грубо ответил друг и продолжил.– Тебе следовало первым открыть свои чувства, чтобы девушка почувствовала безопасность и смогла раскрыть свою хрупкую душу.
–Но если я ее не люблю!
–Врешь,– пристально посмотрел мне в глаза Санчо.-Я же вижу, что врешь.
–Не вру,– постарался ответить я, но получилось это очень слабо.
–Врешь!– я провалился под напором старика. Да, я люблю ее. Люблю больше всего на свете, как любят пьяные любовники. Я всегда ее любил. Всегда! Но вряд ли я смогу открыться ей. Я слаб… Не тот момент… Совсем не тот. Мы друзья. Крепкие друзья. Она- моя подруга! Которую я люблю…
Санчо продолжал давить меня взглядом, но я смог взять себя и свои чувство в руки.
–Ладно, я сюда пришел не о любви говорить. Так значит, не было больше случаев возращения памяти в сознании?
–Я не знаю. В кафе заходило множество существ, но не один из них не помнит о том, чтобы такое случалось с ним. Я чуть ли не весь Перекресток ,,прочитал”,– старик перестал на меня пристально смотреть и стал судорожно кашлять.
За все надо платить. Санчо заплатил за прекрасные ум и внешность своим здоровьем. Его часто преследуют головные боли. Однажды он и вовсе рисковал стать Исключением, но смог притвориться здоровым жителем. Он падал в обмороки и каким-то необъяснимым чудом оставался незамеченным, однако от нас- друзей- не смог скрыть своей проблемы. Мы бережно храним его секрет и помогаем ему не попасться сотрудникам Исключения.
Морчелли был молодым. Но некоторые, кто помнят своих родственников (а их совсем немного), стареют. Санчо имеет отца, и он тоже состарился, взяв откуда-то самолюбия, и превратился в морщинистого, но, признаюсь, красивого старика.
–О чем задумался?– спросил смотрящий на меня Санчо.
–Да, так, вспоминал.
–Ясно,– усмехнулся старик.
–Эй, Аб!– в кафе вошел геометрянин и окликнул меня своим странным и немного жутким роботизированным голосом.
Это был Куб. Мы с ним познакомились случайно. Однажды все лифты в Покоях сломались, и всем пришлось подниматься по обычной лестнице. Неизвестно, почему они сломались, ведь до этого все работало идеально и четко. Ходят слухи, что кто-то намеренно вывел из строя лифты. Однако недовольство жителей было огромным. Все толпились на лестнице, создавали суету и давку. Стражи кое-как регулировали движение и старались не выпускать на время из комнат существ. Я стоял в очереди и тоже, как и все негодовал и возмущался, однако мне быстро надоело пусто орать и размеренный и медленный поток тел просто захватил мой разум, отуманив его. Но недолго я тупо шел вверх. Рядом со мной появилась летающая пирамида. Она посмотрела на меня и первым делом спросила: ,,Как звать?”. И дальше наш разговор разогнался. Мы познакомились друг с другом и стали просто обсуждать что-либо, попутно возмущаясь медленным движением толпы. Мы настолько разговорились, что незнакомец тут же рассказал мне тайну своего имени. Несмотря на свою пирамидную форму, его имя Куб. Он объяснил, что в душе его преобладает всегда четырехмерное измерение, хотя физическая реальность дала ему всего лишь трехмерное представление о мире. Его позорит тело пирамиды, которая досталась ему из-за оскорбления бога Бесконечности.
–Это моя карма,– говорил он,– В прошлой жизни я посмел применить технику двухъяростного заостренного ума, когда болтал с богом Бесконечности, и разгневал его. Он посчитал, что я принял его за глупца, раз опустился до столь примитивного рассуждения, хотя на самом деле я всего лишь был сонлив, ведь только недавно проснулся от падения новой Вселенной в пучину бездности. За это недоразумения я и поплатился пирамидным телом.
Я сразу посчитал его сумасшедшим, однако он так интенсивно рассказывал, что я просто не догонял до смысла его слов, если этот смысл, конечно, был, и продолжал разговор с ним туманно и рассеянно.
Его очень интересовали призраки. Когда я сказал, что являюсь призраком, Куб сначала как-то странно на меня посмотрел, а потом обвалил вопросами. Я старался отвечать на все внятно, однако в какой-то момент начал терять позиции здравого смысла. Меня спасло чудо. Я добрался до своего этажа, попрощался с Кубом, который стал странно на меня смотреть, и побежал к себе. Закрыл дверь и уснул.
После я рассказал о странном незнакомце Санчо. Он знатно посмеялся надо мной. И вдруг в «Чезубери» вошел Куб, который смог каким-то чудом найти меня в Перекрестке. И я уже не мог сбежать от него. Но потом мы очень даже сговорились и сдружились. Он стал членом нашей компании друзей. Я, Айра, Санчо, Гола и Куб. Вот, с кем я засиживаюсь в кафе «Морчелли». Вот, кто помогает мне отречься от проблем. Они являются самыми ценными существами в Раю для меня.
У Куба заводной характер. Он очень вспыльчивый и наглый. Этот геометрянин может подойти ко мне и просто из-за плохого настроения оскорбить меня, но я уже знаю ключ к этой огненной пирамиде. Плоский. Я просто называю в ответ его плоским, и он до конца дня остается глубоко оскорбленным и обиженным. Однако уже на следующее утро бодр и весел. Несмотря на его нрав, он все же мой близкий друг, и я ему многое из своей души доверяю.
Бывают у него моменты, когда вопросы о призраках, путеводителях, переселениях и прочее о повторных жизнях не кончаются и продолжают большими цунами сбивать меня с ног. Его страсть к этой теме огромна. Куб очень хочет стать призраком, однако не может, ведь у него отсутствует путеводитель, а без него никто не может переселяться. Он не скрывает своей зависти, однако утверждает, что эта зависть не злая, а дружеская. С Кубом довольно весело, и окружение становится веселее, когда он рядом. И это прекрасно.
Куб зашел в кафе, окликнув меня. Геометрянин двигался к нам, летая над землей. За меня первым ответил Санчо:
–Куб! Вот ты где! Сам пришел. А где моя бутылка отличного Кшиштона?
–А…Кшиштон,– улыбка на лице геометрянина сменилась на растерянность,– Он будет! Ты же знаешь, как трудно достать этот драгоценный напиток! Я задействовал все свои связи, чтобы раздобыть одну эту бутылку. Он очень редок в Перекрестке.
–Еще один лгун. Кшиштон продается на 46 этаже. Все знают. Ты пытаешься обманут того, кто скупает все самые отборные напитки со всего Перекрестка. Не глуп ли ты?– надменно рассмеялся Санчо. Куб подлетел к барной стойке и яро посмотрел на старика.
–Да не было там Кшиштона!– продолжал с жаром оправдываться геометрянин,– Я весь Перекресток осмотрел! Не было его!
–Нет, ты правда дурак,– грустно произнес Санчо.– Да весь 46 этаж чуть ли не посвящен одному лишь Кшиштону! Я повторюсь: ты действительно глуп, раз пытаешься обмануть самого влиятельного владельца кафе во всем Перекрестке!
–Да верну я тебе этот Кшиштон,– обиженно пробурчал Куб.
–Надеюсь, что очень скоро.
–Надейся,– язвительно ответил буйный геометрянин.
–Ты меня звал, Куб?– после недолгого молчания сказал я.
–Ага. Я тут узнал,– он подсел ближе и стал тихо говорить,– что у одного продавца из 103 этажа есть одна интересная кассета, которая поможет тебе в расследованиях. Он очень выгодно мне ее отдал,– и геометрянин откуда-то вытащил кассету,– Не хочешь посмотреть?
–Имя торговца,– серьезно ответил я.
–Дмарх Релих.
–Можешь выкинуть это барахло.
–Почему?– удивился Куб.
–Все этажи, которые находятся выше сотого находятся под жесткой пропагандой Всевышних. Никто не может иметь там подозрительных кассет. В этой пластмассовой коробке наверняка какой-нибудь фильм, боготворяющих Всевышних. Да и я сам не раз проверял там все. Тебе подкинули пустую безделушку.
–Нет, но ты посмотри. Этот продавец выглядел таким испуганным и таинственным, когда давал меня эту кассету,– Куб настойчиво пытался дать мне эту кассету. Но я отталкивал наглого геометрянина.
–Не собираюсь я смотреть ее. Отстань. Тоже мне- ассистент детектива. Теперь из-за одного болтливого старика почти весь Перекресток стремиться добраться до Всевышних,– я пристально и грозно посмотрел на Санчо, который ощутил сполна всю тяжесть вины.
–Ну…Я бываю слишком разговорчив. Это правда. Но я не виноват, что родился таким прекрасным с бескостным языком.
–Мне кажется, что за мной уже устроили слежку. Теперь я постоянно чувствую чей-то взгляд. Спасибо за паранойю, друзья!
–Аб, прекращай,– стыдливо сказал Санчо.
–Так ты и так был параноиком,– влез в разговор Куб.
–Заткнись,– сказал я геометрянину..
Наступило неловкое молчание. Санчо оглядывался, и его взгляд остановился на том манекене девушки-официантки.
–А вы не встречали Джонатана?– спросил вдруг старик.
–Нет,– ответил я,– Его здесь недели две не было. Разве ты не дал ему отпуск или не уволил его?
–В том то и дело, что нет.
–Тогда где он?
–Не знаю. Пропал он.
–А ты звонил ему,– спросил Куб.
–Пытался. Но он не отвечает.
–А в комнату его не заходил?– теперь уже вопросы стал задавать геометрянин.
–У нас же прав на это нет,– сказал я.
–Разве?– недоумевающе смотрел на меня глупый друг.
–Ты вообще законы Рая знаешь?
–Зачем? Все равно никто не сможет меня посадить в тюрьму,– уверенно поднял свою угловатую голову собеседник.
–Ты в этом уверен?– хитро улыбнулся Санчо.
–Сколько существ уже нарушали эти ваши законы, и ни одного не посадили, не украли, не избили. А в Раю не умирают.
–Ты точно уверен?– Санчо пристально посмотрел в глаза Кубу, повторив вопрос. Уверенное выражение лица геометрянина сменилась на неуверенность и растерянность.
Мы смотрели на бедного, растерянного Куба, и под нашими взглядами геометрянин уходил под пол все ниже и ниже. Когда стало ясно, что наш глупый друг больше не промолвит пустых словечек, я продолжил разговаривать с Санчо.
–Есть предположения, где может быть Джонатан?
–Есть, конечно, но все места я уже проверил,– ответил старик,– Его нигде нет.
–А у кого-нибудь спрашивал про него?
–Конечно. Но никто не знает.
–А близкие друзья?
–Тоже.
–Странно,– я задумчиво стал смотреть в одну точку на столе.
–Но есть одна догадка, кто мог украсть Джонатана.
–И кто же?
–Всевышние,– я удивился такому предположению.
–Почему же? Зачем Всевышним красть Джонатана?
–Может из-за тебя?– Санчо заглянул мне в душу.
–Из-за меня?– я возмущенно и удивленно взглянул на старика.
–Да. А точнее твои расследования. Они заинтересовали многих. Все твои теории о секретах Рая взбудоражили умы некоторых, и те стали активно распространять информацию о тебе и сами не скрывались. Вот их Всевышние и забрали. А следующей жертвой можешь быть ты. Ведь ты, Аб, та еще заноза.
–Звучит…Логично…,– я ужаснулся от мысли, что меня могут похитить Всевышние и сделать все что угодно.
–Но это лишь предположение,– подытожил Санчо.
–Тебе надо немного развеяться,– вдруг заговорил Куб. До этого он долго смотрел на меня.
–Ты прав,– выдохнул я.