Время в зачарованном замке будто замерло, в добавок у меня не было календаря, чтобы проверить дни недели. Моим единственным ориентиром являлись тусклые рассветы и закаты, неохотно тянувшиеся друг за другом. Так я насчитала неделю. За это время мне удалось изучить если не все, то по крайней мере многие комнаты замка, прочитать несколько книг и даже научиться готовить. Да-да, тот стол-самобранка, что накрывался в комнатке на башне, спасал меня от голода, да вот только проблема состояла в том, что всегда на нем стояли одинаковые блюда. Изо дня в день. Одно и то же.

На пятый день после килограммов съеденной ветчины и жареных яиц и после литров клюквенного морса, я поняла, что скучаю по фруктам и овощам. Но где их раздобыть?

Побродив рассеянно по коридорам, я смогла отыскать погреб, в котором, мне на радость, хранилось множество съестных запасов, все еще свежих, словно их положили туда только вчера. Далее мои открытия продолжились на кухне, где я худо-бедно освоилась с большой дровяной плитой, очагом и прихватом. Белочка и Смуглянка (так я назвала вторую сову) были моими неизменными спутницами и, чего скрывать, единственными собеседницами в этом безмолвном царстве, где даже ветер страшился громко выть, лишь тихим шепотом теребя листья.

Нацепив на платье передник, я каждое утро проводила на кухне, экспериментируя с продуктами. Остаток дня проходил в гулянии по парку, утопающему в благоухании цветов. Иногда я подходила слишком близко к живой стене и кожей ощущала, как из-за переплетенных толстых стволов тянуло холодом.

– Почему же это место хранит вечное лето, тогда как там – зима? – рассуждала я, смотря на шипы. Они защищают меня от злых сил и в то же время делают пленницей этого замка.

Рука достает сложенные бумаги, найденные в кабинете.

– «Все пять должны быть уничтожены», – читаю вновь загадочную фразу.

Кто или что это? Голова начинала гудеть от вопросов, и тогда я спускаюсь по широким мраморным ступеням вниз парка к пруду, из середины которого бил фонтан, и сажусь на широкий парапет, окружавший пруд.

Прочитанные книги тоже не вносили ясности о мире за оградой. Все тексты говорили о том, что здесь существовали и солнце, и луна, времена года привычно сменяли друг друга. Встречалось множество стихов о красоте цветущих садов весной и о жарком лете. Но что же произошло?

Глаза невольно поднялись вверх, готические башни замка четко выделялись на фоне серебристо-голубого неба. С этим миром что-то случилось, какая-то катастрофа… И единственный способ узнать правду – это начать выходить за ограду. В задумчивости тереблю кулон на груди. Фиантен. Огненная птица. Фамилия семьи, что жила здесь, пока в один день, ровно в полдень, как показывали все часы в залах, время навсегда не замерло для них.

Возвращаюсь в замок и иду в комнату, где нашла в тот раз гардеробную и с балкона которой частенько любуюсь садом по утрам. Соседняя дверь рядом с этой комнатой заперта на ключ, эта деталь не давала мне покоя последние дни. Ведь все остальные залы и комнаты стояли широко распахнутыми, и только эта дверь не открывалась. Присаживаюсь и заглядываю в замочную скважину. Темно, не видно ровным счетом ничего. Покрутила ручку, в надежде, что все же загадочная дверь откроется каким-то чудесным способом, но этого не случилось. На удивление совы в этот раз не желали помочь мне. Как только я обращалась к ним с вопросом, как войти в таинственную комнату, Белочка и Смуглянка предпочитали делать вид, что они просто птицы, глупые и несмышлёные, и не понимают человеческого языка.

Когда же приходил вечер, я по обыкновению поднималась в башню. Очаг к этому времени сам разгорался, таинственные символы тихо мерцали на веретене, и Смуглянка неизменно садилась на самое его острие и поворачивала голову в мою сторону.

– Ну уж нет, я даже не притронусь к этой странной штуковине, – тут же отвечаю.

А сама сажусь в глубокое кресло, укутываюсь теплым пледом и смотрю в окно. Белочка, словно кошка, опускалась на колени и давала почесать себя под крылышком, отчего перья ее смешно топорщились. Раны от укусов тех тварей давно прошли, не осталось даже шрамов, хотя я была уверена, что такие глубокие вмятины до конца не исчезнут. Так, поджав ноги, убаюканная треском дров и согретая теплом, засыпаю. И во сне вижу снова радугу в ладонях и белокурую девочку. Она смеется и зовет:

– Пойдем, Элая! Ну же!

На следующее утро, надев теплый плащ, чулки, сапоги и рукавицы, я решила выйти за ограду.

– Мне нужно знать, что за мир там, – объясняю совам.

Почему-то думала, что они примутся останавливать меня от этого шага, но на удивление, Белочка принесла фонарь, а Смуглянка красивый кинжал, лезвие которого покрывал рунический рисунок, а рукоять повторяла форму все той же птицы. Привязав его к поясу и сжав фонарь, подхожу вплотную к ограде.

– Выпусти меня.

И снова ветви и колючки раздвинулись, образовав длинную аллею.

– Ну что ж, Элая, если ты пришла в этот мир, значит прими свою судьбу, – шепчу под нос и ступаю вперед.

Глава пятая

Лес замер в торжественном безмолвии. Сегодня погода стояла ясная, насколько возможно назвать то явление, когда над головой ярким серебром переливался небесный купол.

Я шагала неспеша, то и дело замирая и прислушиваясь к звукам. Не появится ли сейчас из-за дерева та жуткая тварь? Но было тихо и спокойно. Казалось, что никакой ужас не мог таиться в столько прекрасном месте, как этот великий лес.

Выдыхаю облачко пара и иду вперед. Воздух, морозный и тонкий, щипал в носу, иголочками колол щеки.

Глубокий капюшон моего тяжелого плаща был оторочен белым пушистым мехом, волосы я убрала в длинную косу, чтобы не мешали. Высокие сапожки на толстой подошве позволяли ступать свободно по глубокому снегу.

Взглянула на ветку сосны – Белочка и Смуглянка, мои верные спутницы, уже сидели там.

– Стоит ли мне снова идти в ту деревню? – спрашиваю их. И тут же сама отвечаю. – Нет, пожалуй, это не самая лучшая идея.

И тогда я решила поблуждать по лесу, хотя подобная прогулка совершенно не помогла бы мне в моей главной цели – узнать больше об этом мире. Мне нужно было с кем-то поговорить, но с кем? Ведь я считаюсь тут ведьмой. И перед глазами вновь встали события недельной давности. Если бы не мои быстрые ноги, то лежать мне горсткой пепла на снегу. От этой мысли холодок пробежал по спине, и я поспешила получше завернуться в плащ.

День, едва начавшись, уже близился к закату, серебристое свечение на горизонте медленно затухало. Чтобы понять, с какой именно стороны оно исходит, пришлось выйти из леса и взобраться на холм. К счастью, городок находился в другой стороне, и я могла не беспокоиться, что попадусь кому-нибудь на глаза.

Сложно ориентироваться в сторонах света без приложения на телефоне или обычного компаса. Знаю, что некие путешественники способны определять север по расположению звезд или по тому, как растет мох на деревьях, но в моем случае отсутствовало и то и другое. Ни звезд, ни мха не было. Даже солнца и того не было. Я напрягала глаза, всматриваясь в горизонт. Если есть свет, значит и есть его источник, и он настолько мощный, что способен хоть немного заменить людям светило. Интересно, сколько дней уйдет, чтобы дойти до того места, откуда исходит свет? Учитывая, что у меня нет ни машины, ни лошади, ни на худой конец волшебной метлы, путь предстоит долгий.

Устало вздыхаю и опускаюсь на пень, поставив мерцающий фонарь на снег перед ногами. Белочка послушно опустилась на плечо, а Смуглянка села на ветку и принялась поедать мышь, которую зажимала в когтях.

– Решено! – хлопаю кулачком по колену. – Соберу запасы, возьму еды и отправлюсь завтра в путь.

Это решение, несмотря на всю его очевидность, пришлось мне нелегко. Уйти далеко от замка означало подвергнуть себя опасности и даже гибели. Неизвестно, сколько подобных оберегов, как те деревянные волки, расставлено по дорогам и деревням? Но оставаться еще дольше в изоляции и просто бесцельно бродить по замку я больше не могла.

– Белочка, Смуглянка, пойдёмте! Поможете собраться мне в дорогу, – поманила рукой сов.

Я вернулась в лес и пошла обратно по своим же следам, держа высоко фонарь. Каждое новое мерцание волшебного огонька зажигало на деревьях такие же точки света, так что я могла безошибочно найти путь до ограды, как вдруг лесную тишину нарушил чей-то плач.

Замерев на месте, принялась прислушиваться.

– Боже мой…– шепчу, – это же детский плач… Там ребенок…

Ноги сами понесли меня в сторону, откуда шел звук. И вскоре послышались еще и голоса.

– Отец! Нет!

Подхожу к толстому дереву и выглядываю из-за ствола. Там стоят люди с факелами, в центре мужчина богато одетый, глубокие тени пролегли у него под глазами, а лицо выражало печаль и непреклонность. Его держала за руку девушка. Золотистые волосы убраны в четыре косы, а на лбу красовался серебряный обруч. По ее щекам текли слезы. А у них в ногах лежала маленькая девочка, простоволосая и легко одетая, именно ее горький плач разносился по лесу.

– Отец, опомнись! – молила девушка, судорожно сжимая крепкую руку мужчины. – Как ты можешь поступить так с сестрой? Оставить ее одну здесь на съедение тварям?

Ее лицо в стремительно надвигающихся сумерках показалось мне необыкновенно прекрасным, в синих глазах горел огонь негодования.

– Ты знаешь, что я делаю это не по своей воле, Агнесс, – отвечал мужчина, пряча взгляд, – Мирею укусил вампир, а это значит, что после этой ночи она переродится в нечисть. Мой долг, как бургомистра, – сжечь ее. Вместо этого, я отпускаю ее на волю.

– Отпускаешь?! – вскричала Агнесс. – Ты бросаешь умирать родное дитя в лесу! Боги покарают тебя за такое!

– Боги?! – лицо мужчины исказила ярость. – Именно наши боги предписали, как поступать с подобными тварями – нет пощады, только огонь способен их уничтожить, пока они не пожрали человечество. Возвращаемся!

– Нет! – девушка бросилась к плачущей малышке и схватила на руки. – Тогда тебе придется оставить и меня тут. Я не брошу Мирею!

Ее отец уже сел на коня и дал какой-то знак слугам. В миг несколько человек схватили Агнесс и с силой оторвали ее от сестры.

– Нет! Оставьте меня! – вырывалась девушка, что было сил.

Но ее все же скрутили, с силой затолкнули в стоящие тут же закрытые сани и пустили лошадей.

От увиденной сцены сердце громко колотилось в груди. Я смотрела на брошенную девочку и слезы защипали глаза. Что за чудовищный мир я попала? Как можно бросать родное дитя?

Звуки копыт уже давно стихли, а я все не решалась показаться несчастному ребенку. Она наверняка напугается, увидев меня, но и оставлять ее, раздетую на морозе, тоже не дело. Сняв капюшон с головы, я наконец вышла из мрака деревьев. Глаза ребенка испуганно расширились при моем появлении. Сцепив ручонки на груди, она отбежала в сторону и вжалась в ствол.

– Послушай, не бойся меня, – начинаю спокойно, стараясь чтобы мой голос звучал ровно, – я не причиню тебе вреда. Я отведу тебя домой.

– Нет, – заплакала тут же девочка, – не подходи, нечисть! У меня обереги!

И она задергала ручонкой, на которой было навешано множество деревянных браслетов.

Присаживаюсь на корточки.

– Тебя ведь зовут Мирея? А меня Элая. Приятно познакомиться, – и я дружественно протягиваю вперед руку и улыбаюсь.

Девочка затравленно таращится на меня.

– Убирайся! Я не пойду к тебе.

Обреченно вздыхаю. Собственно, чего я еще ждала? Еще бы, странного вида незнакомка тянет к ней руки посреди жуткого черного леса. Отец бросил, сестра не смогла защитить. Интересно, куда подевалась мать? Всматриваюсь и вижу черное пятно на груди девочки возле ключицы. Это и есть укус вампира? Обереги не помогли?

– Послушай, – снова начинаю, стараясь подобрать слова, – с наступлением темноты здесь становится очень опасно. И признаться, – тут я приложила руку ко рту и произнесла заговорщицким шёпотом, – мне самой до жути страшно в этом лесу.

Малышка замерла, явно немного опешив от подобного признания нечисти.

– У меня даже имеется волшебный фонарь, – я гордо подняла его перед собой, показывая во всей красе, – стоит повести им в разные стороны, как загораются огоньки на деревьях, они показывают путь к моему убежищу, там, где ни одна жуткая тварь не может до меня добраться.

Девочка уже не выглядела такой напуганной, скорее очень удивленной, в глазках разгоралось детское любопытство. А когда ко мне слетелись Белочка и Смуглянка, из ее ротика вырвался восторженное «Ух ты».

– Мирей, я знаю, что выгляжу как жуткая ведьма из страшных сказок, – продолжаю, жестом показывая Белочке, чтобы дала себя погладить ребенку, – но поверь мне, все, чего я хочу, это помочь тебе.

– Мне уже ничего не поможет, – всхлипнула Мирей, пальчиками проводя по перьям совы, – я укушена и скоро превращусь в вампира.

Черный укус и вправду выглядел жутко. Вены вокруг уже налились синим, яд расползался по маленькому телу.

– Ты знаешь, я живу в одном странном месте, – задумчиво отодвигаю край воротника платья девочки, чтобы внимательно разглядеть укус, – там полно волшебных штук. Может быть, мы найдем способ, чтобы помочь тебе.

Глаза девочки загорелись счастьем.

– И я вернусь домой? Здоровой?!

Она схватила меня за рукав.

– Если мне удастся вылечить тебя, то я верну тебя родным, – улыбаюсь в ответ и протягиваю руку.

Мирей тут же кладет свою ладошку. Какая холодная!

– Знаешь, что, иди ко мне на руки, у меня теплый плащ, ты согреешься.

Девочка кивает и уже подошла ко мне, как вдруг где-то рядом послышался вздох и затем шепот.

Я напряглась, рука потянулась к рукояти кинжала.

Снова легкий вздох. Мы сидели посреди темных деревьев, покрытых снегом, и лишь мерцающий огонь фонаря отгонял мрак вокруг. Надо поскорее убираться отсюда.

– Мирей, иди на руки, – голос мой зазвенел от напряжения.

Но девочка не слушалась. Она замерла, глаза ее расширились.

– Там же мама! – вскричала она радостно и прежде, чем я успела среагировать, бросилась прочь в темноту.

– Стой!

Я побежала за ней. Шепот нарастал, превратившись в хор зловещих голосов. Смуглянка и Белочка накрывали меня своими крыльями. Наконец мгла стала абсолютно непроглядной. В отчаянии я крутила головой, стараясь не потерять Мирей, которая все также бежала, петляя между деревьями.

– Мама! – вырвалось радостное из ее груди.

Косматый туман запутался в темных зарослях, и из него проступили очертания женской фигуры в белом.

– Дитя мое, – протянула она руки Мирей.

– Не ходи! Это зло! – кричу что есть силы и хочу схватить ее за руку, но из темноты на меня что-то прыгнуло и потянуло за плащ.

В этот раз я не позволила застать себя врасплох. Недолго думая, выхватила кинжал и воткнула зубастой твари прямо между глаз. Лезвие засветилось, замерцало, и яркие лучи вырвались из глазниц твари, превращая ее тело в пепел.

Тем временем фигура женщины выступила из тумана: синие ввалившиеся щеки, жуткие глаза без радужки, только белки, из приоткрытого рта торчат клыки. Вампир.

– Мирей! Это не твоя мама! – кричу, отбиваясь от очередной твари.

Они черном потоком вылезали из мрака. Смуглянка и Белочка атаковали их сверху, царапая когтями, я, насколько позволяла мне моя проворность, протыкала их мерзкие тела. Но все же мне не хватало скорости, да и не обучал меня никто бою с холодным оружием.

– Идем ко мне, дитя, – шипела вампирша, – наша королева Дракайна будет рада принять тебя.

Мирей была под гипнозом этого голоса и шла на него, подобно мотыльку на огонь.

– Нет! – размашисто всаживаю кинжал в пасть одной твари, пока вторая уже вгрызается в мое плечо.

Их слишком много, я не смогу… Краем глаза вижу, как вампирша подняла на руки девочку, и та доверчиво прижимается к ее груди. И тут штук пять прыгают на меня и валят на снег. Огненная птица прожигает грудь, если бы только она могла вернуть свет, вернуть солнце! Тогда все бы эти жуткие твари исчезли… Вижу темное небо среди крон деревьев, там мерцает темная паутина… Понимаю, что это конец…

Легкая дрожь прошла по земле. Сначала чуть-чуть, но следующий толчок был невероятной силы. Твари оторвали морды от моего тела и встревоженно посмотрели в темноту. Вампирша с Мирей на руках замерла.

Еще дрожь и еще…

Твари испуганно взвизгнули и стали пятиться обратно в темноту. С трудом поднимаю голову, от многочисленных ран должна была уже давно потерять сознание, но почему-то еще держусь. Воспользовавшись тем, что вампирша похоже растерялась, бегу на нее и замахиваюсь. Но она уже вытянула жуткую костлявую руку и, перехватив горло пальцами, сжала.

– Мирей, беги, – вырывается из моего горла клокотание. Но девочка была словно в обмороке. Глазки широко распахнуты, но ничего не видящие.

Меж тем земля продолжала дрожать. И из тьмы, в которую только что бежали твари, выступила высокая темная фигура. Ее лица не было видно.

– Здесь территория королевы Дракайны, – прошипела вампирша, продолжая сжимать мое горло ледяными пальцами, – повинуйся или сгинешь…

Фигура окончательно вышла из сумрака. Глаза мои уже поддернула пелена, но сквозь нее я все же смогла различить, что это был мужчина. Не знаю, что уж было в его облике, но вампиршу затрясло будто в припадке.

– Нет…– вырвалось у нее, – Не может быть!

Пальцы ее разжались, и я повалилась на снег, в самую последнюю секунду успев поймать Мирей, которую тоже выпустила вампирша.

Прижав ребенка к себе, отползла в сторону. Лицо мужчины было красиво и бесстрастно, глаза едва мерцали зеленым светом. Кто он такой? Тоже нечисть? Дележ территории и пищи? Не обращая внимания на раны по всему телу, укутываю Мирей в свой плащ и кладу рядом. Надо уходить отсюда. Глаза ищут сов и фонарь. И тут же замираю, ледяной ужас ползет по спине – Твари. Много тварей. Они зажимали в кольцо, окружали. Выползали из глубоких теней.

– Сегодня ты умрешь, и твое тело будет отдано верным вурдалакам, – шипела вампирша.

И твари разом кинулись на стоящего мужчину. Дальше я плохо понимала, что происходило, так как мое зрение явно было не столь совершенно, чтобы уловить передвижения черной фигуры. Мне казалось, я только успела сделать вдох, как последней твари была оторвана голова.

В следующее мгновение представшая картина поражала своей жутью. Этот человек стоял в кольце трупов с оторванными головами, а снег вокруг его ног пропитался кровью. Но несмотря на молниеносность его движений, лицо оставалось по-прежнему застывшим. Он повернулся к вампирше. Но та, изогнувшись и издав оглушительный визг, растворилась в косматом тумане.

Сердце грохочет в груди. Понимаю, что сейчас это нечто примется за меня. Из последних сил поднимаюсь на ноги и хватаюсь за шершавый ствол ели. Черная фигура уже передо мной. И вот уже эти пальцы сжали мое горло, пытаюсь оцарапать руку, но она будто стальная. Он что-то делает со мной, мое тело начинает трясти и распадаться.

– Подожди…– пытаюсь произнести, но из горла вырывается лишь хрипение.

Бросаю взгляд на закутанную Мирей, она наконец-то закрыла глаза, умерла или спит? Чуть поодаль слабый огонек фонаря и трепыхающиеся две птицы. Белочка и Смуглянка. Значит и их достали твари. Уже ноги и руки превратились в пепел. Закрываю глаза.

– Ссс – вырвалось вдруг из груди мужчины.

Он отдернул руку, словно ожегся, тем самым выпуская меня.

Кашляя, вижу, как он смотрит на свою ладонь, и на его лице наконец-то проступает первая эмоция. Удивление.

Поняв, что каким-то немыслимым образом, я спаслась от смерти, хватаю на руки Мирей, подбегаю к совам и кладу их прямо поверх девочки. Второй рукой беру фонарь и несусь сквозь лес, с ужасом боясь оглянуться и увидеть, как черная фигура преследует нас. Но нет, за нами никто не шел.

Добегаю до ограды, которая тут же расступается. С колотящимся сердцем, бережно несу свои ноши. Добравшись до замка, падаю на ковер. Я смогла. Мы спасены.

Дрожащими пальцами касаюсь своих мокрых от слез щек и мокрой шеи, и вдруг странная догадка врывается в голову. Ту черную фигуру обожгли мои слезы.

Глава шестая

У Белочки и Смуглянки были прокушены крылья, поэтому бедняжки не могли лететь. К счастью, я смогла отыскать в этом замке чистые бинты и полотенца, единственно чего тут не было, так это то, чем можно обработать наши бесчисленные раны. Совы отчаянно трепыхались на полу в попытках взлететь. Я аккуратно положила их на ближайший диван и осторожно перетянула места прокуса, предварительно промыв чистой водой. Заживет. Должно.

Состояние же Мирей пугало меня еще больше. Глаза девочки закатились, все тельце покрылось липким нездоровым потом. Пальцем чуть приподнимаю верхнюю губу и вижу, что клыки отрасли. Она обращается в вампира… Из груди вырывается стон. Что же делать? Как ей помочь? И возможно ли это?

Судорожно сцепляю пальцами голову и мечусь по галерее туда-сюда, то и дело бросая взгляд на несчастного ребенка. Тьма меж тем окончательно покрыла землю, погрузив замок во сумрак. Конечно же за время, проведенное тут, я научилась довольно проворно обращаться со свечами и канделябрами, а также высекать искру из огнива, но все внутри меня заныло, так сильно мне захотелось подняться наверх в башню.

Вновь взяв на руки девочку и двух птиц, стала подниматься по лестнице.

В комнате жарко полыхал огонь в очаге, на столе дымился привычный набор блюд, а прялка приветствовала меня таинственным мерцанием, волной пробежавшейся снизу-вверх.

Перевязанные на скорую руку раны на моем теле, снова начали кровоточить, и, едва не падая от подступившей дурноты, успеваю положить Мирею и сов на кровать. Последние тут же спрыгнули на пол и бросились к прялке. Помогая себе клювом и когтями, Смуглянка умудрилась взобраться на свое привычное место на веретене, Белочка же села на педаль, что привело колесо в движение. Сияющие символы вспыхнули с новой силой и слились в один поток. Сквозь головную боль, различаю сияние огненной птицы. Фиантен.

Бессильно роняю голову на подушку, из самой большой раны на плече хлещет кровь. Надо найти что-то, чтобы перевязать… Что-то… Руками слепо вожу по кровати вокруг себя и нахожу плед. Стягиваю и прижимаю к ране.

– А!!!

Страшный жар пронзил тело. Сорвав рукав платья, вижу, как места, к которым прикоснулся плед, сами собой стягиваются.

– Не может быть… – шепчу потрясенно. Эта ткань способна лечить раны? Так вот почему в первую ночь я так быстро исцелилась – я спала под этим пледом!

Недолго думая, притягиваю Мирей и нажимаю тканью прямо в место укуса на груди. Задерживаю дыхание. Пульс бьется в висках. Я жду. Но ничего не происходит. Рана не затягивается. Но почему? Ткань помогает от укусов вурдалаков, но бессильна против укусов вампира? Шире раскрываю ворот платьица девочки, стараясь, чтобы плед покрыл ее всю. Ничего. Как же я устала от этих тайн и загадок!

В раздражении отшвыриваю ткань в сторону и замираю. Прямо под ребрами Мирей, в месте, где находится сердце, что-то светилось. Осторожно провожу рукой, и тут же мне вокруг пальца наматывается тонкая нить. Замираю, не веря собственным глазам. Но это так. Прямо из сердца девочки тянется нить, и я держу ее.

Гулкое «Уфф» заставляет вздрогнуть и взглянуть на сов, сидящих на прялке. Безумная мысль пронзает все мое существо подобно молнии с небес. Встаю, все еще держа нить Мирей, и тянусь к прялке. Едва мои пальцы касаются веретена, как символы вспыхивают и приходят в танец. Наматываю на веретено сияющую нить и ногой нажимаю на педаль. Колесо двигается быстрее, символы горят огнем, и от него зажигается нить, а затем и все тело Мирей охватывает пламя, будто коконом. От движения прялки вся комната начинает ходить ходуном, с полок падают книги и различные предметы, кажется еще чуть-чуть, и замок рухнет, погребя нас под тяжелыми серыми камнями, но вот мгновение – и все замирает.

С трудом переведя дух, кидаюсь к Мирей и тут же зажимаю рот рукой, чтобы остановить рвавшийся крик. Укус вампира исчез.

Сползаю на пол, обхватываю колени и прижимаюсь к ним лбом. Где-то глубоко внутри растет и крепнет уверенность, что этот ребенок будет спасен. А все произошедшее можно проанализировать и завтра. От усталости валюсь на пол и засыпаю.

Утро наступило слишком скоро, так по крайней мере показалось моему измученному телу. Сначала усилием воли открываю один глаз, а затем второй. Серебристо-серый свет струится сквозь окно. Тихо. Со стоном поднимаюсь и оглядываюсь по сторонам. Ни Белочки, ни Смуглянки поблизости нет. Мирей все так же лежит на спине на кровати. Опускаюсь возле нее и тщательно осматриваю. Место, откуда вчера тянулась нить тихо светилось. А на месте укуса появилась здоровая розовая ровная кожа. Спокойное дыхание говорило о том, что девочка просто спит.

Длинный выдох вырывается из легких. Языком провожу по пересохшим губам и понимаю, что мучительно хочу пить. Подхожу к столу-самобранке и залпом выпиваю ставший таким привычным клюквенный морс. Валюсь в кресло и долго смотрю вперед. Мне нужно было уже привыкнуть к необычным вещам и событиям, происходящим со мной в этом мире. Но это?! Прялка, способная лечить людей нитями, идущими от сердец? Разве такое возможно? Голова разрывалась, и я сдавила ее руками. Сколько еще тайн хранит это место? А тот лес? И мне вспомнилась та вампирша в белом и юноша, так легко разделавшийся с полчищами вурдалаков. Кем он был? Почему спас нас? Или же, наоборот, пытался меня убить? Но его остановили мои слезы…

– И снова сплошные вопросы и никаких ответов, – со стоном бормочу под нос, устало прикрывая глаза и откидывая голову. Как мне жить в этом мире, о котором я знаю так мало? Все, что мне встречалось до сих пор, это мрачное отчаяние и темнота.

Поворачиваю голову и вижу личико Мирей в россыпи золотистых кудрей. Они похожи с сестрой. Агнесс. Так горячо она молила отца, чтобы не бросал дочь умирать в лесу. И мужчина, черный от горя, все равно пошел на этот страшный поступок. Чтобы выполнить долг, чтобы не ослушаться грозных богов этого мира, лишенного света солнца.

Думала, что усну, но вместо этого продолжала любоваться лицом девочки. Невероятное счастье разливалось внутри, когда я видела, как она меняется. Розовеют щечки и губки, тело наполняется здоровьем. Когда проснется, первым делом надо ее хорошенько накормить. И тут же поднимаюсь на ноги и бросаю быстрый взгляд на стол. Ветчина, хлеб, масло, яйца, клюквенный морс. Привычный набор, но такой скудный.

– Надо бы приготовить чего-нибудь еще, – решаю, направляясь к выходу, – и заодно отыскать сов.

Я почти уже вышла, как вдруг взгляд упал на веретено. Оно продолжало сиять, правда, не столь ярко, а возле самого его основания что-то переливалось. Завороженная этим светом, подхожу ближе и вижу маленькую радугу. Тяну руку, хочу прикоснуться к этому чуду, заворожившему меня, но тут радуга, словно живая, подпрыгнула и полетела прочь из комнаты.

– Подожди! – кричу ей вдогонку и бросаюсь следом.

Радуга несётся вниз, хаотично мечется от пола к потолку, ударяясь о стены и отскакивая от них, оставляя радужный след и брызги. Миновали второй этаж, далее лестница на первый. Радуга сияет, замирает и бросается вперед с новой силой. Вот и сад. Эта часть еще не была мною обследована. Здесь росли высокие белоствольные платаны, переплетая ветви, они образовали над головой великолепный зеленый шатер, сквозь который серебрилась небесная паутина.

Радуга замерла в траве под одним деревом. Опускаюсь и внимательно смотрю. Радуга забилась, запульсировала и ушла в землю, словно вода. Пальцами начинаю рыть в этом месте, к счастью, земля была рыхлая, напоминавшая песок. Сердце бьется быстро-быстро, во рту пересохло. Замок вновь пытается мне что-то сказать. Раскрыть очередной свой секрет. И я должна знать, что это.

Находка не заставила себя долго ждать, уже через пару минут пальцы нащупали какой-то предмет. Немного усилий, и вытаскиваю из земли деревянную шкатулку.

Устало опускаюсь на траву и вытираю пот со лба, градом стекающий на щеки. На крышке инициалы: "А.Ф". Дрожащими руками нажимаю на защелку, которая не хочет поддаваться, так как забилась землей и заржавела от времени. Немного попыхтев и сломав последний ноготь, я все-таки справилась с замком и откинула крышку.

Внутри лежали какие-то безделушки. Высушенный букетик фиалок, сломанные цветные карандаши, несколько картинок, нарисованных детской рукой, на одной из них была выведена фраза: «я люблю Элю». Далее несколько вырезанных из дерева фигурок животных, а на дне… Тут мое сердце пропускает удар, так как там лежал старинный ключ, немного потемневший от долгого нахождения в земле. Едва дыша, кладу его на ладонь и долго рассматриваю. Я уже знаю, от какой он двери. Единственной во всем замке, которая оставалась заперта. До сегодняшнего утра…

– Уффф! Уффф! – раздается над головой.

Резко поднимаю глаза и весело улыбаюсь. Белочка и Смуглянка сидят на самой нижней ветке и внимательно за мной наблюдают.

– Кажется, ваши крылья в порядке? – спрашиваю, и словно в ответ, совы встрепенулись и взлетели на самую макушку платана.

– Ох, негодницы, – качаю головой, а сама продолжаю сжимать ключ.

И ноги сами понесли меня обратно в замок. Быстро миновала зал, поднялась на второй этаж.

Возле загадочной двери замираю, испугавшись и растерявшись. Что я найду там? Поможет ли мне найденное там понять, что случилось с этим миром? По телу пробегает дрожь и замирает в пальцах, сжимающих ключ.

– Ну же, Элая, ты должна, – шепчу себе и вставляю ключ в замочную скважину.