Тайник вора

– Конечно. Это происходит регулярно. Два раза в месяц в контору поступают деньги из разных регионов страны. Эти деньги не проходят через банки, это то, что ты называешь черный нал. Хранятся они в сейфах, в кабинете генерального директора. Сейфы эти были изготовлены по специальному заказу в Швейцарии, где их оборудовали особыми секретными замками и шифрами.

– А ты мог бы сделать слепки ключей и узнать шифр?

– Думаю, да. Иногда директор оставляет их у себя на столе, шифры же хранятся в его личном компьютере, файл которого надежно засекречен. Поработать денёк-другой, можно будет вскрыв файл, поработаю над ним, то думаю, что смогу вскрыть узнать пароль.

– Только сделать это надо очень осторожно. Не дай бог, тебя заподозрят. – Валет понял, главный шаг сделан. Теперь оставалось ждать. – Ты пойми, – продолжал он. – То, что мы хотим сделать, это не воровство. Цель – помочь получить то, что принадлежит тебе по праву. Если мы это сделаем, ты тут же уедешь в Америку. Мои друзья встретят тебя, познакомят с нужными людьми. И я уверен, через год, когда ты уже будешь твердо стоять на ногах…

Не дав договорить, Корецкий посмотрел на него широко раскрытыми глазами и тут же выпалил:

– Я готов.

Больше на эту тему они в тот вечер не говорили. Молча потягивали пиво, думая каждый о своём.

После разговора в баре Андрей неожиданно пропал.

Не звонил, не сбрасывал сообщений, исчез будто и не было.

На третий день Валет начал волноваться. «Что могло произойти? Если этот сопляк раскололся, то ко мне уже давно должны были нагрянуть ребята с бычьими шеями. Подобные конторы обязаны иметь собственную службу безопасности, те в свою очередь тех, кто делает грязную работу. Если же подался к мусорам, тогда по законам ментовских раскладов он должен был продолжить игру и уж точно не пропадать бесследно».

День проходил за днем, Корецкий же не звонил и не объявлялся. Валет чувствовал, волнение все больше и больше начинает овладевать им. Однажды поймал себя на мысли, что всё чаше и чаще смотрит на часы и постоянно хватается за трубку мобильника. «Нет, так дальше продолжаться не может, надо отвлечь себя. Как? Лучший способ – напиться».

Выйдя на улицу, Валет искренне удивился, что дождь, затянувшийся на несколько дней, прекратился и лучи уходящего за горизонт солнца, пытаясь пробиться сквозь серые осенние тучи, нет-нет да и касаются мокрого асфальта.

Было около восьми часов вечера, когда Валет вошёл в бар.

Рассредоточившись по залу небольшими компаниями, посетители заняли почти все столики, и только за стойкой бара одиноко ютилось несколько человек, нехотя пялясь в огромный, подвешенный к потолку телевизор.

Валет заказав виски со льдом, он несколько минут наблюдал за барменом, который, жонглируя бутылками, профессионально составлял изысканные коктейли.

– Меня никто не спрашивал? – остановил Валет пробегающего мимо официанта.

– Нет.

– А мой друг, не появлялся?

– Нет, его тоже не было. В дождливые дни у нас, как правило, народу не много. Так что я бы запомнил.

Колокольчик, висевший над входной дверью, мелодично звякнул, и официант, повернув голову на его звук, воскликнул:

– Так вот же он. Долго жить будет.

– Привет! – Корецкий присев, заказал бармену сто грамм коньяка.

– Привет! – Валет решил избрать тактику ожидания, с трудом сдерживая волнение. Он молча цедил виски, не поворачивая головы в сторону Корецкого.

– Я тут на несколько дней пропал… – с невозмутимым видом нарушил затянувшееся молчание Андрей. Он залпом выпил коньяк и, положив на язык дольку лимона, сделал жест бармену – повторить заказ.

– Я решил, что нам теперь надо реже встречаться, чтобы не вызвать подозрения. Служба безопасности фирмы периодически проверяет круг знакомых всех служащих, вот я и решил во избежание различного рода неприятностей на время прекратить наши встречи. Нет, ты не сомневайся, я не отказываюсь от того, что мы задумали. Я не струсил, хотя должен признаться, некоторые сомнения имеют место быть.

– А позвонить нельзя было? – перебил его Валет.

Внутренне он ликовал. Тяжелейший груз, мучающий все эти дни, свалился с его плеч.

– Я ведь тоже не железный. Мысли всякие в голову лезут, мало ли что могло с тобой случиться. Как не крути, за последнее время, мы сблизились…. Или я ошибаюсь?

– Нет, нет. Так оно и есть. – обрадовано воскликнул Корецкий. – Извини, про телефон я даже не подумал, да и некогда было. Я ведь тоже время даром не терял. – Он извлёк из внутреннего кармана пиджака сверток и аккуратно положил тот на стойку бара.

– Что это?

– Здесь слепки ключей. От сейфов, от дверей в кабинеты и центральной двери в офис. А вот это, – он достав бумажник, вытащил небольшой сложенный пополам листок бумаги и положил тот рядом со свертком: – А это коды замков. И еще на всякий случай я сделал фотографии самих сейфов, думаю, что они нам пригодятся.

Валет, не ожидавший столь активных действий со стороны Андрея и уж тем более таких ошеломляющих результатов, сидел ни жив ни мертв. С трудом сдерживая себя, он вернул сверток и листок Корецкому.

– Пусть пока побудут у тебя. – Подав знак бармену, он, не задумываясь, заказал бутылку самого дорогого коньяка.

Перейдя за освободившийся столик, Валет, подозвав официанта, сделал заказ.

– Сегодня у моего друга праздник, и поэтому надо всё сделать быстро, вкусно и красиво. Подсуетись, дружище, а я не обижу.

– Ну что же… – Валет разлил по бокалам коньяк. – Предлагаю тост за дело, которое должно радикально изменить нашу жизнь. Особенно твою, Андрей. Я хочу выпить за то, чтобы ты наконец нашел свое место в этом мире такое, какое заслуживаешь.

Выпили. По горящему взору Корецкого Валет понял, что попал в точку.

Он знал, что дорога назад отрезана, оставалось только ждать и надеяться на то, что никакие непредвиденные обстоятельства не помешают им совершить задуманное. Подхваченный ураганом затеянной им интриги, в предчувствии опасной и нестерпимо интересной игры, Валет ждал дня, когда представится возможность поставить на карту всё, пусть даже самое дорогое, что у него есть, чем он жил и что боготворил больше всего на свете. То была свобода. Он знал, если в этой неимоверно рискованной игре, где уже были розданы карты, он не поставит на кон всё, что у него есть, включая свободу, он окончательно потеряет вкус к жизни. Став ее рабом, он навсегда будет обречён принимать ее такой, какая она есть, что для него было подобно смерти.

Дохлый вздохнув, продолжил рассказ.

– Валет в тот день заявился рано утром. Уезжаю, я, говорит, завтра. Вот тебе схема сигнализации, чтобы знал наизусть, как справку об освобождении.

Сует мне, значит, схему, деньги и какие-то ключи. Эти бабки, говорит, тебе на дорогу до Питера и суточные. Ключи от хаты, где будешь жить, ожидая моего звонка. Как только прибудешь в город, хватай тачку, поезжай на квартиру, в подъезд постарайся войти незамеченным. Из конуры не вылезай, пока не позвоню. Трубку тоже сразу не хватай, жди, когда пять раз прокукарекает. Жратвы в холодильнике полно, телевизор тоже имеется, так что от скуки не умрешь. И учи, учи схему, да так, что бы она тебе ночью снилась, а то, сам понимаешь, если по твоей вине промашка выйдет, прокурор нам такую делянку выделит, что мы её с тобой до второго пришествия корчевать будем. Сказал и уехал.

Он меня всегда брал с собой на дело, когда то в сигнализацию упиралось. Я ведь в этом толк знаю.

В детстве кружок радиолюбителей посещал. Потом служба в армии, в войсках связи, три года радиотехнического техникума. В общем, знаний нахватался, что касается опыта, на зоне набрался из опытных рук. Передали, так сказать, по наследству с самыми добрыми пожеланиями.

Когда впервые загремел, познакомился в лагере с одним мужичком. Кликуха у него еще была необычная. На погоняло Припой мой благодетель откликался. Вот он-то меня на путь истинный и наставил. Такой специалист был, что по зонам про него легенды ходили.

Представляешь, до чего Припой додумался. Изобретал сложнейшие схемы автомобильной сигнализации и продавал их разным фирмам, инструкции же, как вскрыть, продавал нашему брату-жулику.

И навар, сучара, двойной имел, и у всех в авторитете был. Ему бы сидеть, хвост прижав, ан нет, кураж в жизни искал. Самому-то лет было по сраку, а всё туда же.

Связался с жуликами, которые специализировались на угоне крутых тачек одной организацией, он ведь мог любую сигнализацию в считанные секунды обезвредить.

Мусора про бригаду давно знали, но всё никак с поличным взять не могли. Работали они аккуратно а, главное, быстро.

Но сам знаешь, сколько веревочке ни виться, конец всегда один, и, как ты догадываешься, тянется он, как правило, в суд или, на кладбище.

В общем, взяли мусора моего наставника, как последнего лоха. Засветили у одной из дорогих гостиниц крутую машину с перегонными номерами. Одна ночь проходит, другая, и вот он, наш Припой, тут как тут. Только занырнул в тачило, как тут же изо всех щелей группа захвата повылазила, в масках да с автоматами. Завернули ласты и на пять лет в наш санаторий определили. Там мы с ним и встретились.

За три года, что мы с ним на зоне отдубасили, научил меня Припой такие игрушечки отключать, что у меня душа пела, когда со сложной сигнализацией приходилось знакомиться.

Валет же, когда учухал, с какого боку я ему мог быть полезен, сразу взял меня под своё крыло. Я ведь тогда, по сути, ещё совсем сопляк был. В голове пусто, подсказать некому было. Мне бы учиться, а я на лёгкие деньги, как мышь на сыр в мышеловке, позарился.

Короче, прикатил я в город на Неве и, как Валет наказывал, сразу на хату.

Ничего конура была, ухоженная. Всё при всём, диван, телевизор и всё такое. Особенно тащился я от холодильника. Полюбил гада с первого взгляда. Веришь – нет, там столько жратвы было, что можно было сотню зэков накормить. От одного только вида заморских упаковок у меня крыша съехала, не говоря уже о баночном пиве.

Ну, думаю, я здесь не то что три дня, всю жизнь готов сидеть, лишь бы жор и пойло не кончались. Нет же, не прошло и двух дней, а я уже ни есть, ни спать не мог, а через пять суток мне эта долбаная схема сигнализации, будь она трижды проклята, кошмарным сном сниться начала. И только на девятые сутки моего добровольного заточения телефон вдруг удосужился пасть свою раскрыть. Как только зазвенел, я к нему как к стоп- крану кинулся, паузу выдержал, как и было велено, трубу поднял только после пятого гудка. Поднял и обалдел. Ожидая, услышать очередные инструкции, я был в шоке, когда вместо слов из трубки вырвался хохот.

– Ты там, Дохлый, от скуки еще не помер? Жди, дружище, гостей, заодно с человечком хорошим познакомлю. По поводу работы… Завтра, твой выход. Что касается работы? Хватит пузо наедать, пора вкалывать.

Не знаю почему, но мне не по себе стало. Не знал, радоваться или бежать. Чувствовал, что обратной дороги не будет.

Вечером Валет с компьютерщиком на хату заявились и с порога про дело базар завели. На столе бумаги раскидали и давай всё по минутам да по секундам раскладывать.

Молодой-то от страха заикаться начал. Половина алфавита из речи его выпала. Ну, думаю, дружок, тебе видать хуже, чем мне, если ты уже сейчас весь от страха трясешься.

На следующий день, вечером за мной собирался заехать Валет. Машина и водила были наготове. В десять двадцать мы должны были пройти в здание через черный ход. Ключи от дверей были изготовлены и проверены. Отключив сигнализацию, на которую мне выделялось семь минут, нам надлежало подняться на второй этаж, затем пройдя через коридор, найти дверь кабинета генерального директора. Там протянув руку к сейфу, ключиками вывернуть беднягу наизнанку. На всё культурное мероприятие времени у нас было ровно двадцать минут. Ещё пять на крайний случай. Каждые полчаса охрана совершала обход здания. В двадцать три ноль-ноль мы должны были выйти из здания, машина, как бы проезжая мимо, должна была остановиться на противоположной стороне улицы.

Казалось, предусмотрели всё. Каждый знал, куда бежать и что делать. Кроме того, был продуман и обговорен план действий в случае возникновения непредвиденных обстоятельств, но об этом, получив от Валета соответствующие указания, никто из нас больше не вспоминал.

Весь день я не находил себе места, шарахался из угла в угол, словно ждал, что загребут нас еще до наступления темноты. Казалось, что вечер не наступит никогда. Был даже момент, когда мне вдруг захотелось схватить шмотки и рвануть подальше от этого страшного города, обратно к тетке в Самару. Залезть в погреб и сидеть там до самой смерти.

И вот, когда оставался час до условленного времени, в хату вваливается Валет. Смотрит на меня своим ехидным взглядом и говорит:

– Что, Дохлый, на измене сидишь? Не дрейфь. На вот, лучше посмотри, что я тебе принес.

Подает мне большущую спортивную сумку. Открыл я ее и ахнул – та была доверху набита долларами, и все новехонькие такие, словно только что из станка вынырнули, в банковских упаковках.

Подо мною аж пол покачнулся, и всё вокруг в разные стороны поплыло. Ну, думаю, крыша съехала. Спрашиваю паршивца:

– Валетик, миленький, что же вы дельце без меня обстряпали? Ну как же так?

А у самого от радости дыхание сперло. А он как заржет.

– Лопухнулся ты, – говорит, – Дохлый, как дешевый фраер. Это же туфта, подделка.

Я пригляделся к долларам: глядь, и впрямь «зелень-то» не иначе как на цветных принтерах выросла. Сердце, как колокол, по всему телу – бух, бух…

– Ты чего это задумал?

А он мне так спокойно говорит:

– Подожди, Дохлый, не гони, послушай, что я тебе скажу. Эти фальшивые баксы мы заранее положим в багажник машины, а когда на дело пойдем, я тебе точно такую же сумку в руки суну – мол, это для денег. Дальше всё сделаем по такому плану: когда дело обстряпаем, я настоящие доллары тоже в багажник кину. Ты тут на меня пасть и раскрой. Ори, как потерпевший: чего, мол, придурок, удумал? Зачем деньги в багажник бросил? Пусть при нас будут. После слов таких выйдешь из машины, вытащишь из багажника сумку с фальшивыми баксами и сунешь её сопляку, компьютерщику.

Сказал и опять заржал.

– Ловко я придумал, а?

– Ты что, решил подельника кинуть? – спрашиваю. – Да ты знаешь, что за это бывает?

А он опять за своё.

– Подельники – это мы с тобой, а малолетка так, лох очередной. Водила в обиде не будет. Он не в деле. Он своё уже получил.

Я не успокаиваюсь, всячески пытаюсь отговорить его от этой авантюры.

Спрашиваю:

– А что будет потом, когда компьютерщик узнает, что бабки ему сунули не настоящие?

Валет же, меня словно не слышит, стоит на своём, и всё тут.

– Как это не настоящие? Какие были в сейфе, такие и взяли. Шли на дело с пустой сумкой, вернулись с полной. Все шито-крыто. Мы потом ему еще и предъяву сообразим, так сказать, за ложную информацию.

В общем, убеждать его было бесполезно.

Было половина десятого, когда Валет с Дохлым вышли из дома, положив сумку с «баксами» в багажник машины, заняли места один на заднем сиденье, другой на переднем. По дороге подобрали Корецкого, и «жигулёнок», не торопясь, двинулся дальше.

Немного покрутили по городу, наблюдая, нет ли хвоста, затем проехались вдоль Невы. Остановились за три дома до здания, в котором располагалась контора.

В машине Валет вручил Дохлому сумку, во всеуслышание объявив, что это для денег. После чего последовала команда – «Пора!»

В двадцать два пятнадцать подошли к зданию.

На первом этаже, в комнате охраны, горел свет. На улице не было ни души, дождь загнал под крышу не только людей, но и собак, оказав тем самым компании неоценимую услугу.

Подойдя к двери черного хода, Валет еще раз огляделся. Проклиная фонарь, висевший высоко над головой, он достал связку ключей. Через несколько секунд замок щелкнул, и дверь скрипнув, нехотя отошла в сторону. Валет махнул рукой, и Дохлый с Корецким, вошли следом за ним.

Дохлый достал из сумки фонарь.

– Не надо. – Андрей пошарив правой рукой по стене, щелкнул выключателем.

Маленький коридорчик, был больше похож на тамбур. Проход внутрь был отделён мощной металлической дверью, касаться её нельзя было нельзя, потому, как та была под сигнализацией. Рядом висел щиток с постоянно мигающими глазками-лампочками.

– Ну что, Дохлый, вот тебе и твой объект. – Валет подошел к щитку. – Познакомься, перед тобою твой любимый и долгожданный щит сигнализации. Можешь приступать, дружище, но только очень тебя прошу – не подведи.

– Постараюсь. – Дохлый расстегнул куртку, на внутренней стороне которой были прикреплены инструменты.

Подойдя к щитку, он вдруг почувствовал, как холодная дрожь, пробежав по спине, в один миг сделав влажными руки.

Нет, так дело не пойдет, надо заставить себя успокоиться… Вставив в замочную скважину отмычку, Дохлый повернул её, и дверца тут же бесшумно распахнулась, будто только и ждала, когда к ней прикоснутся его руки.

Увидев схему наяву, руки обрели уверенность,.

Дохлый довольно улыбнулся.

– Ты не лыбься, дело делай. – Валет явно нервничал. – Уже две минуты прошло.

– Спокойно, братишка, спокойно. Всё будет в ажуре. Ты не дергайся и меня не заводи, а то ненароком не тот проводок перекушу.

Корецкий, прижавшись к стене, молчал. По бледному лицу можно было определить степень неимоверного страха, которую испытывает человек в подобных ситуациях. Полностью парализованный происходящим, он всё сильнее прижимался к стене, моля бога только об одном, чтобы она раздвинулась и выпустила его из столь ненавистного ему пространства.

– Ну вот и всё, – облегченно вздохнул Дохлый, – можете открывать дверь.

Он с видом победителя глянул на Валета, затем, удовлетворенный отразившимся на лице того удивлением, бросил взгляд на Андрея:

– А ты чего, молодой, с лица сошёл? Не боись, все будет в ажуре.

Валет посмотрел на часы.

– Надо же, за пять минут справился. Слушай, Дохлый, а ты уверен, что эта машинка не сработает?

– Откроешь дверь, узнаешь.

– Ну ты даёшь. В который раз убеждаюсь, что не зря тебя Припой на зоне дрессировал.

Он подошёл к двери и, достав из кармана нужный ключ, осторожно вставил тот в замочную скважину.

Несколько бесшумных щелчков замка заставили массивную, внушающую опасения дверь отойти в сторону.

– Ну, Дохлый, с меня пузырь, – облегченно вздохнул Валет.

Бесшумно шагая по коридору при этом прислушиваясь к собственному дыханию, они быстро поднялись на второй этаж.

– Свет включать не будем. – Валет, похоже, поверил в удачу. – Дохлый, посвети фонарем, а ты, Андрей, веди нас к кабинету шефа. Да не трясись ты. Тебе же сказали, что всё будет в ажуре..

Корецкий направился прямо по коридору. Пройдя мимо нескольких дверей, остановился у той, которая имела наиболее солидный вид.

С первого взгляда чувствовалось, что этот монстр насквозь проникнут собственной значимостью. Какой-то особенный дух исходил от сверкающей лаком главной хранительницы недр кабинета. Если бы она могла говорить, то уже давно бы визжала и скрипела, отчаянно хлопая по косяку, призывая всех, кто был в здании, прийти ей на помощь.

Кабинет был обставлен дорогой, старинной работы мебелью. В первую минуту могло показаться, что это не офис вовсе, а антикварный магазин. Огромный двух тумбовый стол со множеством письменных принадлежностей, два глубоких кресла у камина и журнальный столик между ними. Дополнял буфет, возвышающийся у стены на изогнутых ножках. Хрустальная посуда, множество картин и статуэток – всё говорило о том, что хозяин кабинета любил красивые и дорогие вещи. В комнате было светло от уличного освещения.

– Где сейфы? – Валет в нетерпении повернулся к Корецкому.

– Вон там, в углу, – ткнул пальцем куда-то влево Андрей. – За портьерой.

– Дохлый, фонарь пока не включай. Попробуем так обойтись.

Валет пройдя мимо кресел, подошёл к портьере, отодвинув, увидел два огромных сейфа. Словно братья-близнецы, прижавшись своими могучими плечами к друг другу, те со страхом поглядывали на Валета.

– Ну что, голубчики, сами отдадите или будем потрошить? – Достав из кармана ключи, Влета глянул на Андрея. – Молись, салага. Если ключики своё дело сделают, считай, что ты уже на Гавайях. А если не подойдут, греться тебе под палящим солнцем Воркуты.

Корецкий стоял ни жив ни мёртв. Отрешённый от происходящего, он жил в ожидании завершения всего, что уготовила ему судьба. За что? Ответа найти не представлялась возможным, посему ничего не оставалось, кроме, как ждать и надеется, авось обойдётся. Ну а если нет…. Значит, такова его планида.

Как ни странно, оба сейфа открылись легко. Молчаливые исполины, с испугом обнажив свои недра, стояли перед людьми в полном недоумении.

Валет с Дохлым несколько мгновений глядели на их открытые чрева, словно были загипнотизированы увиденным. Неведомая сила удерживала их на месте, не давая возможности шелохнуться, и только губы Валета шевелились сами по себе, издавая мало похожие на слова звуки.

Полки обоих сейфов были заполнены аккуратно сложенными пачками стодолларовых купюр.

Банковские упаковки новехоньких баксов манили к себе своей таинственностью и величием, излучая при этом холодок, сквозняком гуляющий по всему кабинету.

Валет, словно боясь вспугнуть птицу счастья, вынул из сейфа одну из пачек, после чего рассмотрев ту в узком луче уличного света, положил обратно.

– Сколько, ты говоришь, здесь должно было быть? – не поворачивая головы, спросил он Корецкого.

– По моим данным, что-то около шестисот тысяч, – чуть слышно промычал из угла Андрей.

– Сдается мне, ты, парень, ошибся.

– На много?

– Примерно миллиона на два, а может, и больше. – Голос Валета дрожал. Чувствовалось, что ему с огромным трудом удаётся сдерживать поток захлестнувших сознание эмоций.

– Дохлый, помоги мне, – справившись наконец с волнением, чуть слышно произнёс он.

Одним движением распахнув замки сумки, Валет начал вынимать из сейфа пачки долларов. Глаза горели, дыхание выдавало волнение. Иногда на мгновение руки замирали, прислушиваясь, не раздаются ли за дверью посторонние звуки, и, убедившись в том, что всё идет нормально, вновь начинали освобождать сейфы от томившейся в них валюты.

Когда доллары наконец-то перекочевали в сумку и можно было двигать обратно, Валет, сунув руку в дальний угол одного из сейфов, извлек из него две отделанные синим бархатом коробочки.

Поставив коробочки на стол, Валет взяв из рук Дохлого фонарик, направил луч на их содержимое.

И тот и другой замерли, вглядываясь в сияние бриллиантового колье и точно таких же серёжек. Даже человеку, не искушенному в ювелирных украшениях, было ясно, что эти драгоценности старинной работы и, вполне возможно принадлежали царским особам.

Валет, хлопнув крышками коробок, не задумываясь сунул те в сумку.

– На хрена они нам? – испуганно бросил Дохлый, тараща глаза на Валета.

– А ты что, хочешь эту красоту буржуям оставить?

– Послушай, братан, ты же не дурак. Ты вор со стажем и должен понимать, что цацки эти особой породы. Это тебе не безделушки из ювелирного, за ними может такой след тянуться, что прямиком нас на нары доставит, если не в могилу. Жопой чувствую, сгорим мы из-за этого барахла.

– Не стони. Завтра скинем побрякушки знакомому барыге, выкуп приличный возьмем и забудем про эту красоту.

– Тебе что, денег мало? Вон сколько взяли, не унести. Ты же сам всегда говорил, что жадность фраера губит.

– Всё, Дохлый, закрыли тему, – отрезал Валет, – цацки пойдут с нами.

Он вновь нырнул в глубь сейфа и, вытащив оттуда волыну, сунул ее следом за драгоценностями в сумку.

– А это зачем?

Дохлый был категорически против какого-либо оружия, и сейчас при одном только виде пистолета у него внутри всё внутри встало на дыбы.

– Я ствол не потащу.

– Тогда потащу его я, – рывком застегнув на сумке «молнию», Валет посмотрел на часы. – Всё, пора уходить.

Они двинулись к выходу, и в этот миг в коридоре вспыхнул свет. Узкая полоска, проникая в щель приоткрытой двери, словно ножом разрезала кабинет пополам.

Валет на мгновение замер и тут же бесшумно метнулся к двери. Закрыв ту на замок, он тут же рванулся обратно, после чего вынув пистолет, занял место у двери.

Дохлый, нырнув за портьеру, замер, затаив дыхание.

Сейчас все троя молили бога только об одном: чтобы тот, кто включил в коридоре свет, прошел мимо. Пусть то будет кто угодно – охранник, уборщица, хоть сам дьявол, но только не хозяин кабинета.

Спрятавшегося под стол Корецкого лихорадило. От страха его начала бить такая дрожь, что тот был не в силах был справиться с обуявшей его истерикой. Свернувшись калачиком на полу, он совершенно не соображал, что происходит.

Человек, включивший свет, не торопясь шел по коридору, и каждый шаг его громом отдавался в сознании всех троих.

– Только бы прошёл мимо, – шептал про себя Дохлый. – Свечку в церкви поставлю, службу батюшке закажу, только бы прошёл мимо.

Но человек не прошёл. Остановился у двери, и через пару секунд, радостно щелкнув замком, дверь распахнулась. Вошедший потянулся к выключателю, и в этот момент Валет ударил его сзади по голове рукояткой пистолета. Потеряв сознание, вошедший мешком свалился на пол.

– Кто этакой? – Валет рывком вытащил из-под стола Андрея.

– Шеф, – промямлил Корецкий.

– Ты же говорил, что его не будет в конторе?

– А… А… А… его и не должно было бы… быть. Я это… Я, без понятия, зачем он так поздно приперся.

– Слушай, Валет, надо дергать отсюда. – Дохлый успел прийти в себя и сейчас стоял у двери, держа в руках сумку с деньгами.

– Ладно. Потом разберемся, – согласился Валет. – Пошли.

Выйдя из кабинета, не забыв при этом закрыть дверь на замок, они, тихо ступая по ковровой дорожке, прошли через коридор, спустились по уже знакомой лестнице на первый этаж. Оставалось преодолеть небольшой холл. Потом – предбанник запасного выхода и вот она – долгожданная дверь на улицу.

Охранник вышел из туалета неожиданно. Все трое, чуть не столкнувшись с ним, остановились буквально в метре, потеряв при этом не только дар речи, но и способность понимать что-либо.

Застегивая ремень, толстяк что-то мурлыкал себе под нос, совершенно не ожидая, что может кого-то встретить в коридоре в столь поздний час. Увидев Дохлого с сумкой в руках, он оторопел, затем машинально перевел взгляд сначала на Валета, потом на Корецкого. Наконец, опомнившись, придал своему лицу угрожающее выражение.

Раскрыв рот, чтобы заорать во все горло, он вдруг передумал и тут же правой рукой схватился за висевшую на боку кобуру.

Валет опередил. Взведя курок пистолета, приставил дуло ко лбу охранника.

– Даже не думай. Пикнешь, пристрелю как собаку.

Толстяк, обомлевший от вида пистолета, начал медленно пятиться, пока не уперся спиной в дверь туалета.

– Дохлый, забери у него волыну, а то, неровен час, пугало опять начнет за неё хвататься. – Валет смотрел в глаза охранника и соображал, что следует поступить в сложившейся ситуации.

– Теперь, свинья, слушай меня внимательно. Быстро снимай штаны и ботинки. Без них ты на улицу не выскочишь.

Охранник, не произнося ни слова, послушно сняв брюки и туфли, кинул те на пол.

– Надо же, какой понятливый, – не унимался Валет. – Я бы с тебя и трусы сдернул, да вроде не к лицу столь солидному дядьке с голой жопой по улицам бегать.

– Молодой, прихвати барахло, – бросил Валет Корецкому, – по дороге выкинешь. А ты, – он с силой ткнул стволом толстому в живот, – пойдёшь с нами. И запомни, дернешься, стрелять буду без предупреждения.

Пройдя несколько шагов, они вновь оказались в том самом коридорчике, где находился щит сигнализации.

– Запри дверь. – Валет бросил связку ключей Дохлому, – когда выйдем на улицу, закроешь запасной вход, и тогда это безобразие, – он вновь навёл ствол на охранника, – останется запертым внутри. Пока доорётся до напарника, пока тот принесет ключи, мы успеем унести ноги. Надеюсь, ты не возражаешь?

Валет продолжал издеваться над бесштанным толстяком, стоявшим в нелепой позе.

– Брось ты его. Нам линять надо, пока фараоны не нагрянули. – Дохлый чувствовал, что друг его начинает переигрывать.

– Да, ты прав, братуха. – Валет поднял с пола сумку. – Ну, прощай, толстомордый. Извини, если что не так.

Он пнул ногой дверь, и тотчас холодный осенний ветер, ворвавшись в помещение, обдал их своей прохладой.

Все трое выскочили на улицу.

В нескольких десятках метров от них тотчас вспыхнули фары автомобиля.

Дохлый запер дверь, и они рванули через дорогу, навстречу приближающемуся к ним «жигулёнку».

Примерно в двух кварталах уже слышалось надрывное завывание сирены.

– Мусора кипеш подняли, сейчас начнётся. Охранник так быстро сообщить не мог, скорее всего директор очухался. Надо было связать и пасть заткнуть,. Ну да ладно, попробуем оторваться.

Машина, взвизгнув тормозами, остановилась рядом.

Открыв багажник, Валет бросил внутрь сумку с деньгами. Затем, подумав, вытащил ее обратно и сунул в руки Дохлому.

– Слушай, братан, меня внимательно. Неровен час мусора нас как волков обложат, уйти всем будет трудно. А нам сейчас главное – деньги спасти. Так вот. Мы попробуем оторваться на колёсах, а ты ныряй в ближайший подъезд. Отсидишься на чердаке, пока всё затихнет, рви когти на хату. Если повезет, там и встретимся. Нет, возьми сколько надо, остальные надежно спрячь и линяй подальше из Питера. Главное – береги деньги. Это наше будущее, поэтому ты уж постарайся в мусорские лапы не угодить.

– Нет, я с вами, я… – хотел было возразить Дохлый. Но Валет уже не слышал его. Он запрыгнул в машину. Следом за ним на заднее сиденье неуклюже забрался Корецкий.

Тачка сорвалась с места и с визгом понеслась прочь.

Дохлый, проводив взглядом удаляющиеся огни автомобиля поспешил скрыться в темноте проходного двора.

Петляя между домами, он вдруг остановился, опомнившись, что может нарваться на милицейский патруль. Оглядевшись, нырнул в ближайший подъезд. Поднявшись на последний этаж, забрался на чердак. Это оказалось не просто, сумка с деньгами мешала протиснуться в узкий чердачный люк. Она будто не желая подчиняться, тянула вниз, врезаясь ремнем в плечо.

Наконец, оказавшись в огромном темном пространстве, где пахло сыростью и плесенью, Дохлый, закрыв за собой люк, крадучись, пробрался в дальний угол чердака и, подойдя к небольшому окну, бросил сумку к ногам. Он вдруг подумал о том, какая всё-таки интересная и загадочная штука жизнь. Еще две недели назад он не знал, на что купить хлеба, а уже сегодня у его ног валяются миллионы баксов.

Дохлый просидел на чердаке несколько часов, которые показались ему минутами. Сердце как сумасшедшее билось в груди, пот холодными струйками стекал по спине, а он всё сидел и сидел у раскрытого окна, до боли в глазах вглядываясь в ночную темноту.

Казалось, что вот сейчас, еще одно мгновение, и из-за угла дома выйдет Валет, махнет рукой, улыбнется и крикнет: Что, Дохлый, опять на измене сидишь? Не переживай, братуха, всё будет в ажуре.