Её смерти ожидала вся деревня, но никто не решался и близко подойти к развалине, в которой она обитала. Ведьма была последней из своего древнего рода, и жители с облегчением вздыхали, осознавая, что на ней закончится длинная эпоха еженощных шабашей невдалеке от их мирных домов. Вот только старая ведьма никак не хотела умирать, словно издеваясь над своими несчастными соседями. Всё так же каждую ночь они просыпались от ее воя на холме за деревней. Завывания сменялись пением, а пение переходило в стенания, которые вновь перетекали в неистовый вой. Жители прекрасно понимали: их сумасшедшая старуха творит на холме заклинания, но ничего не могли с этим поделать. Всё, что им оставалось – это ждать, когда смерть загребёт её в свои костлявые руки.
Деревня помнила, что её мать, как и мать её матери и весь их нескончаемый род – все они точно так же выходили на этот холм и творили заклятия до своих последних дней. Когда же очередная ведьма умирала, в следующую же ночь на возвышение поднималась её дочь и продолжала дело своей сумасшедшей предшественницы. Жители знали, что их ведьму некому будет сменить и ожидали её смерти, как ждёт воды умирающий от жажды в пустыне. Её винили в неурожае, в падеже скотины, в невероятно холодной зиме и слишком жарком лете. Так уж было заведено испокон веков: поколение за поколением люди деревни привыкли ненавидеть своих ведьм и винить их во всех несчастьях.