Баллада о горце
Здесь был туман поверх холмов
Горел огонь в лачуге,
И первый крик его поднял,
Всех петухов в округе.
Когда родился Джимми,
Когда родился Джимми.
Не знала мать, забыл отец
Каким он был по счету.
Тот только хмуро посмотрел
И вышел – на работу.
Смотрите, это Джимми,
Смотрите, это Джимми.
Он рос как все и был как все,
Играли вместе в прятки.
Он заводилой стал едва.
И первым он бежал всегда,
И с ним босые пятки.
Да, шустрый малый Джимми.
Да, шустрый малый Джимми.
Года текли с водой в реке,
Не спрячешь время в сундуке.
Он статным парнем стал,
И вот среди красавиц гор
Одну ее искал.
Таким был верным Джимми.
Таким был верным Джимми.
Но тут пришла пора ему
Отдать всю доблесть королю,
За девять славных пенсов.
И вот идет он на войну,
Во Фландрию, известно.
Ах, бравый воин Джимми.
Ах, бравый воин Джимми.
И там остался он совсем,
Пронзенный с арбалета.
Не переступит он порог,
Зимою или летом,
Не выпьет эля и не ждет,
Его красавица всех гор.
Так песня его спета.
Был горцем добрый Джимми.
Был горцем добрый Джимми.
Баллада о деве
Когда уснет старинный дом,
Погаснут свечи за столом, огонь спадет в камине.
Затихнет шум в долине.
Она украдкой и тайком, по той тропинке за холмом,
Рванется вслед за ветерком.
Суров отец у Элли.
Она бежит как лань туда
Где отступает темнота, где возле яркого костра танцуют и поют.
Забыта теплая постель,
И в кружках пляшет добрый хмель,
И кличет летняя пора, так скрипка с флейтой не дают
Уснуть всем до утра.
Жесток отец у Элли.
Их танец весело кружил,
И он ласкал, и прижимал и нежно талию держал,
И слаще не было тех слов,
Что жарко он шептал.
Так таяла как воск сама и как склонилась голова,
Лишь знали звезды да трава.
Суров отец у Элли.
На утро на тропе домой,
Ей встретился отец седой и непреклонностью стальной,
Он нож в руке сжимал.
Ни тронул ее мольба,
Ни слова ей не говоря и длинным острием средь скал
Он путь к обрыву указал.
Жесток отец у Элли.
Слеза сбежала со щеки,
Остры те камни у реки, поток бежит в стремнине.
Она шагнула плача вниз
И горы ей отозвались.
Вода забрала тело и сердце вмиг у старика
Навек окаменело.
Суров отец у Элли.
Давно покинут этот дом.
Нет никого за очагом, обрушились уж стены.
Забыты имена, кто жил. Здесь не осталось их могил
И мрак и запустение.
И помню только я один разлет твоих волос и смех,
И краткий час наших утех.
О, Элли, моя Элли.
Баллада о татуировке
Поймали ведьму поутру
Живьем погнали в город.
К обедне люди собрались
Вот это славный повод.
Ее тащили за возом.
Старухи в след плевали,
А малолетки под мостом
Навозом закидали.
Брат-инквизитор добрый был -
Железом жег жаровни.
Семь раз кидали в старый ров
И бил палач знакомый.
Кричал монах воняя ртом:
-Покайся, тьмы отродье!
Ошейник прикрутил болтом
К стальному изголовью.
Молчала ведьма. Знать она,
Не знала ничего.
О порче или колдовстве
Лишь помнила его.
Она жила семьей как все,
И путь ей был един -
Уж должен в храм ввести ее
Солидный господин.
А этот парень был чужой,
Никто не мог понять.
И лишь она смогла ему
Дорогу указать.
И ночью он пришел за ней.
Смеялся и шутил.
Она не разбирала слов,
А он все говорил.
Так продолжалось десять дней,
Пока в последний раз.
Их не пустил к себе еврей,
За золотой диаз.
И было счастье ей быть с ним.
Казалось, навсегда.
Но вот рассвет
И ночь бежит как талая вода.
Он целовал и прижимал,
Кошель совал неловко.
Она взяла два кругляша -
Купить татуировку.
Где его сердце, на плече
Рисунок был такой:
Змея обвила розы куст
С раскрытой головой.
Она скрывала как могла
Ей долго удавалось.
Пока случайно у нее,
Там платье не порвалось.
Отец за волосы волок
И бросил за порог.
А мать кричала: «Ведьма ты!
Вот и пришел твой срок!»
Ей было некуда бежать,
Да все равно, поймали.
И чтобы не повадно.
Все, примерно наказали.
Огонь занялся высоко
Нет ведьмы, нет угрозы.
Казалось, плакала змея
И с ней сгорали розы.
***
Прийти к тебе без приглашения,
Зажечь камин, налить вина.
И пусть все длится день осенний
Там за окном – для нас весна.
Мы сядем вместе, взяв бокалы.
И ты прижмешься вновь ко мне.
Порой бывает нужно мало -
Вдвоем остаться в тишине.
Мы выгоним печаль и скуку,
Твоя улыбка, ты со мной.
Будешь держать меня за руку
Чтоб не остаться здесь одной.
Так день пройдет, явится вечер,
И ты поймешь меня без слов.
Наш праздник будет бесконечен
В нем мы с тобою и любовь.
***
Мы в эту реку входим только раз.
Чем дальше берег, тем быстрей течение.
Всего лишь имя остается после нас,
И звездный свет в холодном отражение.
Не-отправленная любовь
Я бессердечным не был никогда.
Особенно за чаем в медсанбате,
Но все-таки, не ждал ни чьи глаза,
Не оставлял последних писем на атаке.
Ну вот увязли на нейтралке мы вчера,
Увязли, как назло, на русском месте.
И в шар земной вгоняют, прям с утра,
И не уйти ни одному, ни вместе.
Не в первый раз. Но вспомнил все грехи.
И сам себя привычно пожалел.
Прости, маманя, я в аршинный долги,
Кроме всего, одной войной перед тобой, влетел.
Прости. Я часто руку поднимал,
И пил, и сонный матерился спозаранку.
Я бы в полный рост сейчас бы точно встал,
За ту проигранную мной нашу тальянку.
Ложатся взрывы ближе, ближе…Письма я,
Как гад самый последний, редко очень.
Маманя, мам, люблю, люблю только тебя
И напишу, как не писал, за всю протоптанную осень.
Я ничего, я до копейки буду отдавать,
Ты не увидишь больше горьких сигарет.
И не с шалавою в знакомую кровать,
Приду я. Только ты спаси увидеть снова свет.
От взрывов мин рвалась и вскачь и плакала земля.
И смерть не ждала, а брала кого хотела.
И весь наш взвод не стоил ни полушки, ни рубля.
Лишь я один ушел живым из-под обстрела.
Я уцелел, я уцелел, я уцелел. До роты то ползком,
То так, а там овраг. И выбрался, как под-заткнулись фрицы.
Мне выпало довоевать и в Пруссию зайти с нашим полком.
Домой трофей аккордеон…
А дома нет, трава и кружат птицы.
Несчастный случай
Если ты прячеш�