PR для командующего реальностью. Методичка информационного военачальника

Мотивация чувствами

Наверное, не зря эмоции назвали сферой низменного. Ими так легко управлять, да и вызов их практически общедоступен… Радует лишь одно – все эмоции, столь подверженные внешнему манипулированию, мимолетны. Другое дело – по-настоящему глубокие и сильные чувства, которые и составляют основу внутреннего мира человека на протяжении всей его жизни. Кто бы и что при этом ни говорил, но вызвать серьезное чувство у первой попавшейся продавщицы или случайного прохожего не удастся – возможно, в этом и состоит истинная свобода воли.

Возможно, именно по этой причине данную сферу кто-то считает запретной для вмешательств, а сами чувства —удивительным феноменом, который следует ценить и лелеять. Итак, перейдем к инструментам управления «уровнем нормального» в эмоциональной структуре – тем, что принято называть совершенными чувствами.

Совершенным чувством является наиболее глубокое и сильное проявление эмоциональной сферы, оказывающее длительное мотивирующее воздействие на все стороны жизнедеятельности человека. Причины и механизмы возникновения чувств тоже не объяснимы логикой и полностью стихийны – на то они и относятся к эмоциональной стороне души.

Классические представления о влиянии на человека выделяют всего пять совершенных чувств, каждое из которых, как и в предыдущем случае, соотнесено с одной из стихий (первоэлементов). А главная особенность каждого совершенного чувства – в том, что в качестве основы оно включает в себя все пять совершенных эмоций, причем одновременно и в самом сильном их выражении.

Рассмотрим пять совершенных чувств по порядку, в той же последовательности, что и эмоции – начиная с первоэлемента «Дерева».

Первым в этом ряду является важнейшее и сильнейшее чувство – самореализация. Даже на его примере можно понять, что данная сфера вовсе не проста: самореализация может быть абсолютно разной и проявляться практически в любых формах. Более того, даже на предмет, что же вообще является самореализацией, а что не является, по сей день продолжают спорить философы и ученые. У кого-то это чувство направлено в профессиональную сферу, у кого-то – в область творчества, а кто-то может испытывать его даже в семейных отношениях. Встречаются и совсем необычные варианты – ведь какой-нибудь тибетский монах, ведущий отшельническую жизнь и посвящающий все время самосозерцанию, испытывает то же чувство.

Посмотрим, как этому чувству удается содержать в себе все пять совершенных эмоций. Для типичного примера возьмем, допустим, человека, который самореализуется через профессиональную деятельность в качестве врача.

Еще раз подчеркнем иррациональность этого явления: работа врача тяжела и во многом неприятна. Она поглощает много времени, сил и нервов, но пациенты далеко не всегда вызывают симпатию. Не всегда они бывают и благодарны за помощь. Уровень дохода врача часто много ниже, чем в других сферах, особенно в государственной клинике. Ко всему прочему, каждую минуту есть риск врачебной ошибки, из-за которой пациенту станет хуже или он вообще умрет. Происходит у врача и профессиональная деформация психологии, несколько меняется личная жизнь. Короче говоря, работать в этом качестве непросто, и количество однозначных преимуществ часто много меньше числа явных минусов такой деятельности. Соответственно, здесь нужно истинное призвание – какое-то глубокое иррациональное чувство, которое будет сильнее всех объективных факторов.

Если вернуться к предыдущей схеме, то нам приходится начать с эмоции зависти, которая в обязательном порядке должна присутствовать в испытываемом нашим подопечным чувстве самореализации. И действительно, профессиональная самореализация всегда основана на факторе зависти: пока наш условный человек еще не стал врачом, а лишь собирается, он завидует всем успешным представителям этой профессии. Есть у него и примеры для подражания, которым он завидует сильнее, чем остальным. Когда он становится студентом-медиком, зависть усиливается, и живых примеров перед ним много больше. Являясь молодым специалистом, он завидует более опытным врачам, имеющим более обширную практику. И сколько бы он ни шел по пути самореализации, развиваясь и покоряя все новые вершины, в профессиональной сфере всегда будет кто-то в качестве объекта для зависти. А на определенном этапе он начнет завидовать даже студентам-медикам, которых еще не настигла профессиональная деформация личности, и детям, мечтающим стать врачами и видящим эту профессию «через розовые очки».

Следующая эмоция, которая здесь тоже должна быть – удовольствие. Не будем брать крайние варианты, когда молодой человек идет в хирурги или стоматологи для проявления скрытых садистских наклонностей, а ограничимся чем-то более простым и понятным. Хотя, и в «садистском варианте» фактор удовольствия налицо. Как, собственно говоря, и в любом другом: чтобы человек реализовал себя через работу врача, он должен испытывать ярко выраженное субъективное удовольствие, хотя оно может быть разным – от результатов работы, от процесса лечения, от возможности носить белый халат или даже от реализации сексуальных фантазий, связанных с медсестрами.

Далее идут нарушения самооценки. Они в данном случае вообще лежат на поверхности: на протяжении профессиональной самореализации, наш условный врач постоянно то недооценивает себя, то переоценивает. Причем хронология здесь роли практически не играет: являясь студентом, он может ощущать себя призванным внести великий вклад в мировую медицину, а, став пожилым и увенчанным всеми мыслимыми регалиями профессором, чувствовать себя жалким неудачником, прожившим жизнь зря. Единственное, чего у него не будет никогда, пока его самореализация связана с медициной – это действительно адекватной оценки себя.

Присутствие лени в наивысшем выражении здесь особенно очевидно. Посвящая себя сфере медицины, наш «самореализуемый» автоматически прекращает делать что-либо в других сферах, где, возможно, тоже мог бы добиться многого. Он не предпринимает большого числа действий, не связанных с профессиональной сферой, хотя те и могли бы вести к его прямой выгоде, и прекращает искать другие пути собственного развития. Ведь не случайно полное профессиональное самоопределение связано с обретением повышенного спокойствия и уверенности, напрямую связанных с эмоцией лени.

И, наконец, страх. Без него о настоящей самореализации говорить вообще не приходится: страх, что не получится, страх случайно навредить пациенту или привести его к летальному исходу, страх не заметить каких-то значимых симптомов. И, естественно, страх потерять работу или не получить ее, страх перед законом и профессиональными нормами. И самое страшное в медицинской сфере – угроза дисквалификации и потери права на врачебную практику. А за уж совсем ошибочное лечение могут и приговорить к уголовному наказанию, что тоже остается немалым основанием для страха…

Следующим совершенным чувством считается любовь. Да, и это чувство, обсуждаемое философами и воспеваемое поэтами, тоже вписано в функциональную схему. Пусть недостаточно поэтично, зато реально.

А ведь огромное число людей всю жизнь страдает из-за любви, не встречает взаимности. Многих может годами мучить вопрос, является ли их любовь к спутнику жизни настоящей любовью, или ей чего-то не хватает. Не менее сложен и обратный вопрос, из разряда «любит – не любит»: стоит оценивать поведение интересующего человека как проявления по-настоящему глубокого чувства, или это всего лишь мимолетное влечение, вызванное сочетанием простых эмоций.

Вряд ли можно назвать что-то более иррациональное, чем настоящая любовь. Логика здесь надолго отключается и постепенно атрофируется. Объектом любви может стать человек, отнюдь не лучший и даже совершенно не подходящий с точки зрения внешности, физических, душевных или интеллектуальных характеристик. Испытываемое чувство может быть никак не связано и с поведением этого человека – напротив, нередко любят вопреки всему, в том числе и активному сопротивлению со стороны объекта чувства. Но, с другой стороны, как определить, является ли некто «подходящим» для любви – ведь определение этого должно строиться хоть на какой-то логике, а мы говорим о совершенном чувстве, глубоком и полностью иррациональном?

Снова возьмем пример, простой и распространенный: некий мужчина испытывает любовь к некой женщине. Несмотря на ее безразличное к нему отношение, целый ряд недостатков в ее внешности и манерах, откровенно тяжелый характер, наличие у нее массы злобных родственников и, допустим, глубокую приверженность одной из экстремистских сект.

И, как в любом совершенном чувстве, первым компонентом здесь будет сильнейшая и ярко выраженная зависть. Ничего странного в этом нет – ведь мы нередко говорим о том, что восхищаемся тем, кого любим, а восхищение тоже проявление зависти. То есть, при этом объект любви обладает некими реальными или кажущимися качествами, поражающими влюбленного и вызывающими у него сильнейшую зависть (именно «сильнейшую» – потому, что он сам обладать ими в обозримом будущем не будет и реально не стремится). В нашем примере, это может быть доброта, нежность, красота, и еще целый перечень реальных для влюбленного достоинств, включая доброе отношение к животным, умение вкусно готовить или изящную походку (ведь мы говорим о субъективной реальности).

Следующий компонент «любовного зелья» – сильнейшее удовольствие. В данном случае, это не только сексуальное удовлетворение (которое, притом, не всегда может быть одинаково сильным), но и просто удовольствие от присутствия объекта любви, от пребывания рядом с ним, от общения с ним и вообще от его наличия в природе. Это и субъективное эстетическое восприятие, когда влюбленный просто смотрит на него или прикасается к нему, и иные совсем иррациональные проявления, позволяющие радоваться звуку голоса любимого человека, его телефонному звонку или сообщению. То есть, удовольствий, связанных с наличием объекта любви, влюбленный получает не просто много, а очень много – возможно, больше, чем от всего остального в своей жизни. К тому же, с точки зрения окружающих большая часть таковых может быть весьма сомнительной – что нисколько не умаляет ценности получаемых эмоций.

Далее следуют нарушения самооценки. И действительно, влюбленный никогда не будет оценивать себя полностью адекватно. Находясь рядом с объектом любви, он может ощущать себя самым лучшим, самым счастливым и самым успешным (даже являясь при этом бедным, тяжело больным и абсолютно бесперспективным). Даже самый озлобленный и побитый жизнью человек, одержимый чувством любви, значимо меняется, потому что начинает воспринимать себя совсем не таким, каким является объективно. Но перепады в самооценке тоже чрезвычайно сильны – иногда он будет испытывать жуткий комплекс неполноценности, ощущая себя не достойным объекта любви и жутко ревнуя его ко всем окружающим (в том числе и к тем, кто не в состоянии составить ему конкуренцию ни по каким параметрам).

Лень, связанная с любовью, приводит к тому, что влюбленный, даже не получая взаимности, не ищет других объектов для своих чувств, не строит других отношений, изолируется от многих интересных предложений и перспектив. На некоторых этапах, влюбленность может приводить к снижению работоспособности, апатии во всех сферах, не связанных с объектом любви. Однако при наличии взаимности эта апатия быстро проходит, поскольку работа и построение карьеры уже связываются с обеспечением объекту любви достойных условий жизни. Но на протяжении всего периода действия чувства (иногда и всю жизнь) влюбленный лениво игнорирует других представителей противоположного пола, не развивает дополнительных отношений с ними, не отвечает на их знаки внимания. С эмоцией лени связана и столь характерная для настоящей любви верность – ему лень испытывать те же эмоции с кем-то другим и даже пробовать это.

Страх, содержащийся в любви, не менее силен. В первую очередь, это страх потерять объект любви или разрушить отношения с ним. Сюда же относятся опасения сказать или сделать что-то не так, незаслуженно обидеть любимого человека, оказаться недостойным его, причинить ему любую боль или огорчения. Именно на постоянном страхе строится повышенная внимательность и заботливость влюбленных, но от этого не является менее трогательной. Ведь без обязательного присутствия всех пяти эмоций нет и совершенного чувства.

Очередное совершенное чувство можно определить как самопродолжение. Семьи, стремящиеся несмотря ни на что завести и вырастить детей, женщины, для которых обязательна тяга к материнству, мужчины, мечтающие о наследнике… Все эти люди не станут спорить, что это чувство представляет собой один из сильнейших в жизни мотиваторов, способных повлиять на принятие любых решений и в любом направлении изменить судьбу человека. Именно это чувство приводит к тому, что бездетные люди готовы усыновить даже чужого ребенка. Впрочем, возможны и вариации вроде хрестоматийного «посадить дерево, построить дом, вырастить сына» – самопродолжение может не ограничиваться только деторождением, но и включать в себя тягу к любым видам созидания.

Впрочем, и здесь нелогичность налицо. Деторождение отнюдь не всегда связано с достаточной для этого социальной зрелостью, наличием возможностей вырастить ребенка или хотя бы обеспечить его минимумом необходимого. Человек, считающий своим долгом создать свое продолжение, нередко может вообще не вписываться в общество, не быть сколько-нибудь устроенным в жизни, находиться в самом плачевном состоянии здоровья. Но к обязательному рождению потомства тянутся все – в том числе обладатели тяжелейших генетических болезней, хронические алкоголики и наркоманы, люди с врожденной умственной отсталостью. Однако самопродолжение никак не связано с логичными мыслями о том, каково будет жить полученному потомству: будет ли оно голодать и расти в нищете, страдать все от тех же генетических болезней или вообще умрет в раннем возрасте.

Все пять совершенных эмоций выражены здесь не меньше, чем в любом другом чувстве. Зависть направлена на тех, у кого уже есть свое потомство, у кого оно в чем-то лучше, кто его уже вырастил. Иногда зависть лежит в основе самопродолжения и в не совсем обычных формах: например, это может являться неким видом социального самоутверждения по отношению к бездетным представителям имущих слоев. Действительно, весьма часто многодетные семьи создают люди, которые не в состоянии содержать даже самих себя.

Удовольствие в случае с этим чувством зачастую основано на факте создания кого-то или чего-то, что является собственным творением. Формы удовольствия могут варьироваться – кто-то получает его просто от наличия кого-то близкого и совсем родного, кто-то от процесса воспитания или замены пеленок, кто-то от ощущения некой внутренней гармонии. Нередко здесь может присутствовать и просто эстетическое восприятие – ведь некоторые люди воспринимают ребенка практически аналогично котенку, щенку, черепахе или редкой разновидности жука, одинаково умиляясь и радуясь наличию кого угодно из этого списка.

Первые нарушения самооценки при этом чувстве связаны с ее резким повышением при обретении статуса родителя, ощущением своей зрелости и особой значимости. Однако, пара дегенеративных подростков, волею случая ставшая парой родителей, становится от этого не менее дегенеративной. Но самооценка скачет из стороны в сторону весь период, когда человеку приходится сталкиваться с самопродолжением. Иногда он ощущает свое полное бессилие, будучи не в состоянии совладать с детским плачем или очередной глупостью своего детища, иногда ощущает гипертрофированную гордость от того, что вырастил самого талантливого в мире ребенка, который научился ходить на горшок.

Лень в этом случае связана с весьма странным ощущением, что теперь все в жизни сделано, и стремиться больше не к чему. Кто-то испытывает его сразу после рождения ребенка, кто-то – после того, как вырастит его, а кто-то – лишь при рождении правнуков. Другим проявлением лени является резкое снижение социальной активности и стремление полностью посвятить себя своему детищу (причем это может сохраняться и до тех пор, когда само детище достигнет пенсионного возраста). Очень часто деторождение ведет к завершению собственной карьеры, отказу от всех имеющихся планов и проектов, а порой и к полной личной деградации.

Ну, а страхи, которые связаны с чувством самопродолжения, можно перечислять до бесконечности. Сначала – страх ответственности за кого-то еще, страх зачатия и процесса беременности, страх родов (причем испытываемый как самой роженицей, так и ее супругом). Затем – панические страхи перед каждой детской болезнью, опасения за жизнь ребенка, боязнь того, что может произойти с ним при освоении простейших бытовых предметов. Далее – страхи за будущее ребенка, страхи перед его нянями и преподавателями, перед государством, пытающимся забрать маменькиного сынка в армию, и злобными работодателями, нещадно эксплуатирующими его. И очередная серия страхов – перед хищницами, подло пытающимися женить на себе ребеночка, и перед развращенными негодяями, почему-то ухаживающими за его сестрой. И так далее, на протяжении всей жизни.

Несколько неожиданно в этом ряду смотрится чувство познания. Но с рациональной точки зрения, оно не менее абсурдно, чем все остальные, и порой ведет к не меньшим последствиям.

Зачем человеку знать причины каждого природного явления? Какой реально смысл спускаться в самую глубокую океанскую впадину для обнаружения нового вида редкой океанской гадины, на полтора сантиметра большей, чем ее сородичи? Зачем, рискуя жизнью, выходить в открытый космос? Ради чего посвящать всю свою жизнь изучению патологической физиологии монгольской жабы, внутриклеточных процессов или математических теорий? Зачем ему с точностью до дня устанавливать даты жизни давно покойного древнего царя, классифицировать формы древних бус или считать количество суставов на каждой ноге многоножки? Станет ли ему каким-то образом практически лучше от получения всей этой информации? Но задумайтесь – сколько самых странных и неожиданных вещей делается в мире под влиянием чувства познания. И, вполне возможно, что-то из этого делаете в данный момент и вы лично.

Зависть в познании проста – в отношении тех, кто обладает большим количеством информации, тех, у кого информация является более достоверной, и тех, кто потенциально мог бы обладать всей информацией вообще. Человек, одержимый познанием, может завидовать давно умершим легендарным ученым, даже если те никогда не существовали, гипотетическим древним цивилизациям или всеведущему божеству. Также эта эмоция направлена в адрес тех, кому получение новых знаний дается проще, у кого получается их лучше понять или увязать со своей картиной мира. Короче говоря, в адрес всех, в той или иной мере.

Удовольствие от получения новых знаний или какой-то частички информации способно выражаться в самых патологических формах, а его проявления способны удивить самого невозмутимого человека. Чтобы понять это, достаточно посмотреть на реакцию биолога, нашедшего новый сустав на восемнадцатой ноге давно изучаемой им многоножки. Или хотя бы на мелкую радость пенсионера, обнаружившего опечатку в тексте газетной статьи.

Формы нарушений самооценки, связанных с процессом познания, достаточно подробно описаны в самых разных источниках. Правда, в большинстве случаев это формы клинические. Однако факт остается фактом – это и реальная мания величия, поджидающая первооткрывателя сустава многоножки, и ощущение торжества над всем миром у пенсионера, нашедшего опечатку. Другая сторона представлена комплексом неполноценности в сравнении с теми, кто обладает большим числом сведений о древних бусах, а также глубоким ощущением собственного ничтожества ввиду неумения общаться на одном из мертвых языков.

Лень здесь еще более поразительна – достаточно обнаружить новый вид океанской гадины, чтобы считать себя вписавшим свое имя в историю и до конца жизни почивать на лаврах. Кстати, заметьте: представители фундаментальной науки часто наиболее апатичны и лишены активных социальных проявлений, хотя со стороны понять их в этом непросто.

Страх выражается в опасениях получить недостоверные знания, потерять достоверные, не так понять что-либо, не успеть узнать что-то важное. Также – в потенциальной возможности узнать нечто чудовищное, что полностью перевернет вашу жизнь и покажет, что все сделанное до этого было сплошной ошибкой. Больной боится узнать свой настоящий диагноз, муж боится узнать правду об изменах жены… Есть и другая сторона – постоянная боязнь оказаться непонятым или лишиться рассудка от обилия информации, что тоже не исключено. Далее – страхи перед недоброжелателями, силами природы, древними проклятиями, экологическими проблемами и вообще всем окружающим. Ведь не напрасно считается: меньше знаешь – крепче спишь. Но тяга к познанию все равно невероятно сильна.

Последним из пяти совершенных чувств является вера – единственная движущая людьми сила, которая еще не была названа.

Она заставляет человека отказываться от того, что ему нравится, толкает его на убийство или самоубийство, становится причиной неожиданной щедрости, провоцирует войны. Действительно сильное чувство, хотя и пугающее по своим возможностям. Оно не ограничивается только сферой религии – часто абсолютная вера адресована политику, звезде эстрады, родственнику, просто авторитетному человеку. А иррациональна она тем, что данное чувство, как и все остальные, возникает без достаточных причин, и скорее вопреки объективным фактам.

Зависть в случае с верой может быть направлена куда угодно, в зависимости от направленности веры. Объектом сильной зависти могут стать всесильное божество, прохлаждающиеся в раю праведники, причисленные к лику святых мученики, церковные иерархи, государственные чиновники, звезды шоу-бизнеса. Также можно завидовать тем, кто обладает чем-либо незаслуженно или заслуженно, тем, кто умнее, сильнее, успешнее, спокойнее, здоровее. Вера дает неограниченный простор для зависти, который активно используется для ее усиления.

Удовольствие присутствует при общении с объектом веры, выполнении рекомендуемых им действий, ощущении своей высокой духовности, осуществлении ритуалов или ожидании каких-то благ. Здесь все тоже полностью субъективно и ничем не ограничено, причем вера может обнажать и темные стороны личности: допустим, стимулируя удовольствие при человеческих жертвоприношениях, извращенных формах релаксации, введении себя в транс.

Клинические проявления проблем с самооценкой в этом случае тоже описаны и не менее многочисленны, чем в случае с познанием. Уверенность в собственной исключительности, особом духовном превосходстве, высшей миссии, а на этом фоне – самоуничижение, ощущение своей греховности и вины в чем-то, преклонение перед объектом веры и связанными с ним вещами. Самооценка верующего человека разбалансирована и временами способна доходить в своих крайних нарушениях до экстаза.

Лень как одна из первооснов веры очевидна: ведь вера подразумевает некритическое принятие универсальных истин и примеров для подражания. А если все это принимается безусловно, верующий человек не должен искать что-то свое и проявлять излишнюю активность – все алгоритмы поведения определили за него, а ему остается только следовать им. Именно поэтому человек, проникнутый верой, более спокоен, уверен в завтрашнем дне и любые проблемы воспринимает невозмутимо. Как итог – нарушение скорости и адекватности реакций, замедленное восприятие нового, неприятие перемен, пассивность в ряде значимых вопросов, вплоть до желания переложить на источник веры ответственность за каждое простейшее бытовое решение.

А без страха никакая вера и вовсе не могла бы существовать – таковой испытывают в отношении объекта веры, всей получаемой информации, многих простейших жизненных явлений. Ведь одним из элементов любой веры обязательно являются и суеверия – а фактически, опасения последствий всякого поступка, случайно вырвавшегося слова и даже промелькнувшей мысли.

Взаимосвязи совершенных чувств отображены на схеме 5. Согласно ей, усилившееся чувство самопродолжения стимулирует познание и подавляет веру, любовь способствует самопродолжению и снижает роль познания, самореализация подавляет самопродолжение и развивает значимость любви, и так далее. Все зависимости здесь понятны и очевидны: ведь родители, начав воспитывать ребенка, заново познают мир вместе с ним и порой находят даже детские энциклопедии весьма увлекательными. Но при этом они настолько увлечены всем этим, что слабо подвержены воздействиям любых религий, сект или кумиров, поскольку их активность направлена на семью, а не на социум. Сильная любовь логично приводит и к самопродолжению, но влюбленному много менее, чем раньше, интересны монгольские жабы и океанские гадины. То же и с примером, касающимся самореализации: человек в порыве активного построения карьеры может на некоторое время отказаться от создания семьи и внимания к детям, но при этом он остро нуждается в достойном спутнике жизни, а также в том, чтобы кто-то любил и оценивал его самого. И то, что наиболее погруженный в дела человек при этом наиболее уязвим для глубоких чувств и находится в поиске, постоянно подтверждается его открытостью для новых отношений и яркими служебными романами.

Схема 5: Совершенные чувства

Однако, в отличие от низменных эмоций, с чувствами все не так просто, как хотелось бы. Мы не можем сказать – «для того, чтобы вызвать у человека любовь, необходимо стимулировать его самореализацию». Подобный совет будет слишком абстрактным, а реализовать его на практике утомительно. При создании совершенного чувства используется другая схема – обязательное создание всех пяти совершенных эмоций в отношении планируемого объекта чувства, причем в максимальном выражении и в установленной последовательности. Так что, создавая любовь или веру – главное точно соблюдать рекомендуемую рецептуру, не упустить ни одного ингредиента, смешать их в нужной очередности и правильно определить время «приготовления блюда».

А чтобы устранить какое-либо чувство, уже испытываемое интересным нам человеком, нужно лишь нарушить его эмоциональный баланс, подавляя и изымая формирующие эмоции. Ведь в итоге даже вера без страха – уже не настоящая вера, и может в любой момент разрушиться, как карточный домик.

Есть и еще некоторые секреты. В первую очередь, объект вызываемого чувства должен быть естественным и укладываться в амплитуду вариантов, допустимых для данного человека. То есть, можно вызвать любовь молодой красавицы к старому и уродливому паралитику, но невозможно заставить ту же красавицу реально полюбить, к примеру, кофемолку, холодильник или бренд завода по производству чугунных конструкций. Впрочем, это вряд ли и потребуется.

Посмотрим, как все это действует, на примере. Вызываемым чувством будет, допустим, вера, а человеком, который ее вызывает – какая-нибудь «народная целительница» (она же – «потомственная гадалка», «медиум в тридцатом поколении», «божий человек» и «эксперт по сглазу и порче»). В нехитром бизнесе подобных людей вера клиента является обязательным фактором успеха, поэтому данное чувство приходится создавать волей-неволей (иногда это называют «цыганским гипнозом»).

С какой именно эмоции начинать формировать веру, особой роли не играет. Это определяется доступными ресурсами и даже просто личными предпочтениями. Поэтому, начиная общаться с первым попавшимся под руку человеком, наша целительница сразу начинает со страха. «Ненавязчивость» всевозможных гадалок общеизвестна, поэтому свою жертву она вполне может просто остановить на улице сообщением в стиле «вижу, хороший ты человек – жаль, что умрешь скоро». Большого промежутка времени на формирование нужного чувства у гадалки нет, поэтому и эмоцию она вынуждена создавать не длительную, а просто максимально интенсивную. Теперь ее задача за самый короткий промежуток времени вывалить на свою жертву максимум сведений, развивающих все тот же страх. И шоковый эффект удается – несчастный клерк, который спокойно шел на очередное совещание, узнает, что вскоре умрет в ужасных мучениях от страшной болезни, которая подточит его за считанные дни, что кто-то уже двенадцать раз заказал службу за упокой его души и отпел его в церкви, что на него навела порчу обиженная им женщина, но где-то поблизости есть и сильно завидующий ему мужчина. Все это – с причитаниями и искренним сочувствием, вызывающим сомнения в психическом здоровье «эксперта по сглазам», но одновременно и пугающим. И ведь часть того, что столь сбивчиво сообщается, все-таки попадает в точку: у каждого человека в окружении есть кто-то, кому он не нравится. А если жертва пытается просто уйти, целительница доброжелательно удерживает его, уточняя, что если человек не станет ее слушать, то, скорее всего, умрет уже сегодня к вечеру, или его постигнет жуткая импотенция, или где-нибудь вырастет раковая опухоль. Бред полнейший, однако страх все-таки пересиливает, и клерк продолжает общение. Но надо понимать – гадалке он еще не доверяет, здравый смысл подсказывает, что она просто пытается вытянуть у него деньги, но столь интенсивный и разносторонний страх, который у него внезапно появился, заставляет слушать ее далее.

Следующая эмоция, к которой должна обратиться «святая женщина» – конечно же, зависть. И она продолжает описывать все возможные типажи людей, которым не нравится наш клерк, причины, почему они его ненавидят, и многообразные мистические действия, которые каждый из них предпринимал, чтобы сжить его со свету. Критично воспринимать такой поток информации все труднее, да и описания некоторых из «злодеев» почему-то совпадают с портретами кого-то из знакомых, и жертва убеждается, что все не просто так. Чтобы усилить зависть, манипулирующая человеком целительница описывает и все, что хочет получить каждый, наведя на него порчу и доведя его до плачевной кончины: и перед ним рисуются картины родственников, делящих его имущество, подчиненного, добившегося занимаемой им должности, начальника, устранившего его как конкурента, друга, заполучившего его женщину… Доведя этот фактор до максимума, она переходит к следующей части своего диалога.

Поскольку теперь требуется интенсивное удовольствие, она доставляет его уже тем, что делает паузу в перечислении всевозможных бедствий и описании злобных друзей и родственников. Теперь она говорит уже что-то о самом клерке – и то, что он слышит, оказывается на редкость приятным. Она говорит о его добрых глазах, о том, какой он удивительный человек. Он узнает, что является примерным семьянином, заботливым отцом, самым перспективным работником, что где-то в нем есть и искра гениальности. Восхваления сопровождаются нездоровой радостью по поводу столь своевременной встречи и уверениями, что уж теперь-то он спасен, целительница поможет ему абсолютно во всем, и он будет жить так, как достоин. Для усиления удовольствия, она тут же может подарить ему какой-нибудь «универсальный амулет», который должен оградить от злых духов, угостить его чем-то или презентовать любой мелкий сувенир.