Служилое сословие ограждалось государством от проникновения в его состав представителей других сословий. По закону 1675 года запрещалось верстать в дворянство черносошных крестьян, посадских и служилых по прибору. Государство пыталось предотвратить размывание служилого сословия и с другой стороны, препятствуя превращению разорившихся дворян в холопов.

Положение бояр и дворян все более зависело не от знатности и богатств, а от занимаемой должности в структуре государственных чинов. Важной вехой на этом пути стала отмена местничества. В 1682 году по инициативе некоторых вельмож из окружения царя Федора Алексеевича, в частности, князя В.В. Голицына, Боярская дума и Освященный собор единогласно приняли «Соборный приговор» об уничтожении «богопротивного местничества» и сожжении всех разрядных книг. Этот Приговор с «превеликой радостею сотвориша» сам патриарх Иоаким и члены Освященного собора в сенях Передней палаты государева дворца. При этом, одновременно с этим актом была создана Палата родословных дел («Гербальня»), в недрах которой под началом князей В.Д. Долгорукова, И.А. Голицына и А.И. Хованского стал разрабатываться проект новой сословной реформы, ставший предтечей петровской «Табели о рангах». В результате уже в марте 1682 года вместо сожженных разрядных книг были созданы родословные книги, или «разряды без мест», предназначенные следующему кругу лиц: «1) родословным людям; 2) выезжим; 3) московским знатным родам; 4) дворянским; 5) гостиным и дьячим; 6) всяким низким чинам». Эти родословные книги отныне служили не в качестве главного инструмента для назначения на разные государственные должности, а для кодификации всех дворянских родов. Отмена местничества стала крупным шагом на пути консолидации всего класса землевладельцев и стирания граней между его различными социальными категориями.

Духовенство. Все русское православное духовенство делилось на две больших категории: «черное» (монашествующее) духовенство, которое не платило государственных податей и пошлин. Эта привилегированная категория «царских богомольцев» составляла немногочисленную прослойку духовных феодалов – патриарх, митрополиты, архиепископы, епископы и архимандриты. Белое (приходское) духовенство, которое являлось «подлым», т.е. податным сословием, и составляло большую часть «царских богомольцев» – иереи, диаконы, протодиаконы и т.д.

Духовенство, по мнению историка П.В. Знаменского, в XVII веке было одним из самых бесправных сословий на Руси. Дело в том, что исследования современного историка П.С. Стефановича показали, что в XVI–XVII веках сословный статус духовного сословия фактически еще не был оформлен. Белое духовенство распадалось на несколько групп, некоторые из которых по своему положению были близки к городской и сельской бедноте. Наиболее привилегированную группу белого духовенства составляли священники соборных, московских церквей, находившихся на жаловании из патриаршей или царской казны. Далее следовала основная масса собственно приходского духовенства, которое кормилось за счет общины прихожан. В XVII веке существовала практика приглашения священника жителями какого-либо села или района в городе. Однако община могла и изгнать неугодного попа, лишив его средств к существованию. Священники, не имевшие собственного прихода, составляли особую и весьма многочисленную группу безместного или крестцового духовенства. Представители этой группы собирались на перекрестках больших дорог и пытались наняться на службу к проезжающим мимо путникам, откуда и произошло их название. В Москве для контроля за безместным духовенством в начале XVII века патриархом было создано даже особое учреждение – Тиунская изба.

Социальный статус и материальный достаток черного, монашествующего духовенства на Руси радикальным образом отличался от положения белого духовенства. Черное духовенство включало в свой состав князей церкви – церковную иерархию во главе с патриархом. Значительная часть представителей этого слоя происходила из привилегированных сословий русского общества – боярства и дворянства. Их статус был закреплен и законодательно. Например, в главе X «Соборного Уложения» 1649 года «О суде» подробно расписаны размеры штрафов за «бесчестье» духовным чинам: патриарху и митрополитам – торговая казнь и тюремное заключение, архимандритам и старцам крупнейших монастырей – штраф от 20 до 80 рублей, приходскому священнику – пять рублей.

Основную массу населения составляли тяглые люди(«несущие тягло», т.е. налоги в пользу государства). К ним относились почти все группы крестьянства 9,6 млн. человек в конце ХVII века, а также посадские люди 0,5 млн. человек.

Холопы составляли третью группу. Они не служили и не платили налоги государству, но являлись личной собственностью своих хозяев.

Крестьянство. В XVI веке крестьянство еще не было сословием в юридическом смысле слова. Оно обладало тогда временным вольным состоянием, точнее, положением, а не постоянным обязательным званием с особенными, ему одному присвоенными правами и обязанностями. Крестьянское положение определялось особенностью его занятия: вольный человек становился крестьянином с той минуты, как «наставлял соху» на тяглом участке, и переставал быть крестьянином, как скоро бросал хлебопашество и принимался за другое занятие.

В начале правления Федора Алексеевича в 1678 году была проведена «дворцовая перепись» всех земель, по итогам которой была установлена общая численность и структура всего сельского населения страны, которое делилось на четыре основных категории: владельческие, жившие в вотчинах и поместьях (67%); дворцовые (9%); монастырские (13%); черносошные, или государственные (11%).

Владельческие, или крепостные крестьяне,которые составляли подавляющую часть всего податного населения страны и делились на дворцовых (удельных), монастырских и вотчинно-помещичьих. Определяющей тенденцией стало стирание граней между его различными категориями, поскольку всех их отныне уравнял институт крепостного права, окончательно установленный Соборным уложением 1649 года. Все владельческие крестьяне несли повинности в виде барщины и оброка (денежного или натурального). Кроме того, они являлись основным тягловым сословием, которое обязано было платить подати в пользу государства. Но поскольку крепостные не являлись юридическими лицами, то за выполнение ими государственных повинностей отвечал их владелец, которому государство передало значительную часть административно фискальных и судебно-полицейских функций и прав.

Черносошные крестьяне являлись лично и поземельно свободными сельскими жителями, платившими подати только государству. Крестьяне этой категории, сидя на государственных землях, обладали правом ее отчуждения, т.е. продажи, заклада и передачи по наследству. Возможность их распоряжаться землей имела одно ограничение – после продажи или передачи в наследство новые владельцы должны были продолжать платить налоги государству в том же объеме. У черносошных крестьян функции управления и сбора податей выполняла община с мирским сходом и выборные должностные лица – старосты и сотские, которые производили раскладку податей, отвечали за их своевременную уплату, чинили суд и расправу, защищали земельные права общины и т.д. В ХVII столетии продолжалась передача черносошных земель в руки служилого сословия, поэтому к концу века они сохранились лишь в Поморье и Сибири.

Холопы, составлявшие особую прослойку сельского населения страны, делились на три основные категории: дворовую челядь, служившую в усадьбах феодалов в качестве личной прислуги и приказчиков; военных холопов, составлявших костяк «феодального войска»; и холопов страдников, которые обрабатывали барскую запашку. По Соборному уложению 1649 года были существенно ограничены источники пополнения холопства. Отныне холопами могли стать только вольные люди, а крепостным и служилым людям путь в холопы был закрыт. Был установлен бессрочный порядок сыска беглых холопов. После введения в 1678 году подворной подати, холопы впервые, наряду с крестьянами, посадом и приходским духовенством, стали податным сословием.

Основную рабочую силу в хозяйствах светских и духовных землевладельцев составляли «люди дворовые» (холопы) и зависимые крестьяне. Родившиеся в холопстве назывались «людьми старинными». Владелец холопов мог получить их в наследство от своих родителей по духовной грамоте (тогда они назывались духовными). Также он мог получить их или в приданое (приданные), или приобрести благодаря вступлению их в брачные отношения с его холопами («по робе холоп, по холопе раба»), или захватить в бою (полоняники), или купить, фиксируя сделку в полной грамоте (полные). Покупка холопов чаще всего происходила «с доклада» (с разрешения) наместнику или волостелю (управлявшими городом и волостью), поэтому они иногда именовались докладными. Наряду с полными и докладными холопами появляются «люди кабальные», ранее входившие в состав полных холопов. Полные, докладные, кабальные люди, как правило, жили во дворе своего господина, получая, поэтому наименование дворовых.

Все эти группы дворни занимали различное место в хозяйстве землевладельцев. Часть их использовалась в качестве дворовой челяди, т.е. поваров, конюхов, сапожников, хлебников, плотников и т.д. Большинство же холопов обрабатывало господскую пашню (страдные люди). Они часто имели движимое и недвижимое имущество – «собину» или «данье» от господина. В состав их имущества входил рабочий скот, взятый иногда с условием уплаты господину оброка. Бывали случаи, когда по завещанию вотчинник передавал своим людям ту землю, которую они раньше обрабатывали на господина. Холопы, таким образом, превращались в крестьян. Высшая прослойка дворовой челяди состояла из ключников, приказчиков сельских и городских дворов, военно-служилого люда. Привилегированный разряд дворни составляли также военные послужильцы, сопровождавшие служилых людей в военных походах. Вооружали своих военных слуг сами вотчинники. Церковно-монастырские хозяйства, отказываясь от применения труда холопов, постепенно начинали все больше использовать наем свободных людей, главным образом, из числа крестьян.

Политико-экономическое и правовое положение крестьян. В XV–XVI веках происходило постепенное закрепощение крестьян, которые жили на княжеских, боярских, помещичьих и церковных (монастырских) землях. В исторической науке традиционно выделяют несколько основных этапов закрепощения крестьян:

1497 год – Судебник Ивана III, установивший единый срок крестьянских переходов в Юрьев день и единую плату за пожилое.

1550 год – Судебник Ивана Грозного, который подтвердил право крестьянских переходов только в Юрьев день и повысил вдвое, с учетом инфляции, плату за пожилое.

1581/1592 год – указ «О заповедных летах», наложивший «заповедь» на все крестьянские переходы в Юрьев день.

1597 год – указ «Об урочных летах», впервые установивший пятилетний срок («урок») сыска беглых крестьян.

1601–1602 годы – указы Бориса Годунова о восстановлении права крестьянских переходов в Юрьев день.

6) 1607–1637 годы уложение Василия Шуйского и указы Михаила Федоровича о новых «урочных годах» сыска беглых и вывезенных крестьян.

1649 год – Соборное уложение Алексея Михайловича, установившее бессрочный сыск беглых и вывезенных крестьян и холопов.

Указ о повсеместном закрепощении. В 1592 (1593) году, т.е. в эпоху правления Бориса Годунова, вышел указ (текст которого не сохранился), запрещавший выход уже по всей стране и без каких-либо временных ограничений. Введение режима заповедных лет позволило начать составление писцовых книг (т.е. провести перепись населения, создавшую условия для прикрепления крестьян к месту их жительства и их возвращения в случае бегства и дальнейшей поимки старым хозяевам). В этом же году «обелялась» (т.е. освобождалась от налогов) барская запашка, что стимулировало служилых людей к увеличению ее площади.

Соборное уложение 1649 года, отвечая требованиям служилых людей, отменило «урочные годы» и тем самым окончательно закрепостило крестьян. Имущество крестьянина признавалось собственностью помещика, постепенно он обрел право распоряжаться и его личностью. Если по Соборному Уложению помещик не мог продавать крестьянина без земли, то по закону 1675 года такая продажа, практиковавшаяся и ранее, стала узаконенной. Крепостное состояние передавалось по наследству, а государство все менее и менее вмешивалось во взаимоотношения между крестьянином и землевладельцем, заботясь только о поступлении налогов.

Посадские люди. Эта категория городского населения страны делились на две больших группы: купечество, ремесленники. В связи со своим достатком и положением горожане делились на несколько категорий: «лучшие», «средние», «молодшие».

Посадские люди страдали от тяжелого налогового бремени и фактически были закрепощены государством. Соборное Уложение по требованию посада ликвидировало в городах т.н. «белые слободы», население которых принадлежало боярам и церкви и не платило налоги. Включение их в тягло несколько облегчило положение «черных» слобожан, но теперь все посадские прикреплялись к своим местам проживания, им запрещалось «закладываться в холопы», и переселяться в другие города.

Купечество традиционно составляло верхушку самого посада. В рамках этого сословия особо выделялись две категории: гости – самая богатая и привилегированная прослойка купечества, которые не платили податей, были освобождены от постоя, имели право владеть вотчинами, свободно выезжать за границу по торговым делам и т.д. (Строгановы, Шорины, Чистые, Никитниковы); торговые люди гостиной и суконной сотен, которые обладали тем же объемом прав и привилегий, что и гости, за исключением права свободного выезда за границу. Привилегированное купечество составляло верхушку «лучших», выделяясь среди богатых торговцев своим правовым положением. Такие купцы составляли особые корпорации. К служилым приближались по положению привилегированные слои купечества – гости и члены Гостиной и Суконной сотен.

Гости (по материальному положению близки верхам служилого сословия, обладали правом владеть вотчиной и с начала XVII в. привилегией выезда за границу); Гостиная сотня; Суконная сотня были освобождены от посадского тягла, подворной повинности и большинства других налогов. Но при этом они использовались государством для выполнения особых «гостиных» служб, таких как руководство таможнями, управление казенными промыслами, хранение казенных ценностей, оценка товаров и т.д. Поскольку эти обязанности были довольно обременительными, а та часть налогов, которые все-таки надо было платить – довольно большой, число гостей и представителей других купеческих корпораций было относительно невелико.

Ремесленники, которые составляли основную массу городского населения и проживали в посадских слободах – кадашевской, гончарной, таганской, кузнечной и других. По Соборному уложению 1649 года все ремесленники были прикреплены к своим посадам и слободам, которые без специального на то разрешения не могли их покидать. Во всех городах были ликвидированы привилегированные «белые слободы», принадлежавшие крупным феодалам, и отныне все ремесленное население городов стало податным сословием. Важно отметить и то обстоятельство, что в отличие от западноевропейских городов, в России вплоть до начала XVIII века отсутствовала цеховая организация ремесленного производства.

ГЛАВА 86. Процессы и тенденции политической динамики в XVI столетии. Этап активного роста и развития политической системы сословно-представительной монархии

86.1. Расстановка сил в политическом процессе

В политическом отношении в Московском государстве в первой половине XVI века завершались те процессы, которые получили наибольшее развитие при Иване III. Его преемник Василий III продолжал политику укрепления центральной власти, которая, будучи первоначально поддержана боярством, постепенно все больше вызывала у него оппозиционные настроения.

Аристократическая форма организации монархической власти в России со значительной ролью аристократического элемента (польский вариант) или «деспотическая монархия» (восточный вариант) с неограниченной властью самодержца. Собственно, борьба за выбор между этими вариантами и составляла существо событий политической динамики XVI века.

Еще в XV веке, с постепенным падением уделов, около московского князя образовался круг титулованных бояр из бывших удельно-княжеских фамилий. Эти бояре – княжата оттеснили на второй план прежних служилых бояр и заняли все высшие государственные должности, но, в контрасте с возраставшим самодержавием великого князя, принесли с собой олигархические вожделения. Наименование «бояре» сохранили за собой лишь представители родовитой аристократии, крупные землевладельцы, входившие в думу. Московское правящее боярство сохраняло в своих руках огромные вотчинные богатства, которые и были основой его политического могущества.

Великим князьям московским издавна служили как слуги вольные, так и слуги «под дворским», великокняжеские холопы. От слуг «под дворским» произошло название «дворяне». В состав благородного российского дворянства вошли как великокняжеские холопы, так и некоторое число боярских холопов из состава распущенных боярских свит. Значительную часть дворянского сословия составляла масса провинциальных детей боярских – мелких землевладельцев, для которых поместье (условное держание) стало основной формой земельного обеспечения. В лице дворян-помещиков монархия приобрела наиболее глубокую и прочную опору.

Период, начавшийся примерно с конца XV столетия, характеризуется усилением противостояния и обострением противоречий между верховной государственной властью и могущественными боярскими родовыми кланами. В ходе становления централизованного русского государства XIV–XV века бояре играли активную роль в процессе государственного строительства, выступали в поддержку верховной государственной власти. Но по мере роста влияния и могущества верховной государственной власти и централизованного бюрократического аппарата государственной власти и управления интересы указанных политических сил все более расходились и вступали в противоречие друг с другом. Боярство все более выступало носителем сепаратистских настроений, ратовало за то, чтобы поставить верховную власть под контроль боярских олигархических кланов, использовать ее в своих местнических, корыстных интересах. Почти не стихая, шла борьба боярских кланов. Бояре яростно дрались за влияние на верховную власть, за доступ к государевой казне, за доходные «кормления» и другие привилегии, за земельные владения. Что двигало боярами исключительно ли личные корыстные интересы, и суетные помыслы, или же всё-таки в их делах и поступках присутствовали интересы страны и государства?

К XVI веку бояре, сыгравшие позитивную роль при объединении русских земель в XIV–XV столетиях, утратили лидирующие позиции в политическом процессе, оказались неспособными отвечать вызовам времени и ответственно решать стоящие перед обществом и государством задачи. По сути, он стали тормозом цивилизационного процесса, оказавшись в рядах противников сильной государственной власти. Одной из ключевых причин была укоренившаяся к тому времени система местнических порядков, с помощью которой боярская аристократия старалась оградить свои привилегии. В соответствии с этими порядками служебные назначения определялись не пригодностью и опытностью человека, а его «отечеством» (знатностью) и положением родни (отца, деда и прочих «сродников»). Местничество разобщало знать на соперничавшие кланы и вместе с тем закрепляло за узким кругом знатнейших семей исключительное право на замещение высших постов. Знать ревниво оберегала традиции. Местнические порядки прочно закрывали дворянам путь в органы государственной власти и управления, к высшим государственным постам. Дворянство не желало мириться с таким положением дел и требовало привести систему управления в соответствие с новыми историческими условиями.

Исключительное влияние на развитие монархии в XVI века оказали перемены в структуре господствующего сословия. Старое боярство периода раздробленности, не расчлененное на чины, уступило место дворянскому служилому сословию. Перемены ранее всего сказались на войске. Объединения княжеских и боярских дружин уступили место единому поместному ополчению. В рядах дворянского ополчения насчитывалось несколько десятков тысяч средних и мелких землевладельцев. Значение дворянской прослойки настолько возросло, что с ее требованиями должна была считаться любая боярская группировка, стоявшая у кормила власти. По временам доверенные лица великого князя из числа детей боярских получали думный чин и входили в состав Боярской думы. Однако в целом влияние дворянства на дела управления совершенно не соответствовало его удельному весу. Боярская дума представляла почти исключительно одну только знать.

На протяжении XVI века верховная власть России была вынуждена вести двоякую политику по отношению к земельным собственникам: вотчинникам и помещикам – поддерживая одних и подавляя других. В этой сложной борьбе центральная власть нашла опору в наиболее прогрессивной части населения того времени – служилых дворянах, которые поддерживали великих князей и царей, поскольку им экономически и политически была выгодна сильная государственная власть. Они надеялись расширить свои угодья за счет опальных бояр Пскова, Новгорода, Твери, а также получить права, уравнивавшие их с древними боярскими фамилиями.

Высказываются разные мнения по поводу причин утраты боярским сословием политической инициативы. Многие историки, считают, что боярство утратило свои позиции по причине усиления верховной власти, и приобретения ей черт абсолютизма. В период правления Дмитрия Ивановича Донского бояре все как один встали на защиту интересов Московской державы, оберегая своего государя, и продолжая политику его предков. В ту пору князь не мог не считаться с мнением Боярской думы и поступать вразрез с убеждениями своих советников – всех сплачивало служение одному великому общему делу. В XVI веке взаимоотношения государя-самодержца и его бояр приобретают иной характер. Уже Иван III в ответ на возражение боярина против его мнения кричал: «Пошел вон, холоп! Ты мне более не надобен!». А при Василии III бояре и вовсе уже не дерзают перечить своему самодержцу, который сознает свое происхождение от автократоров Палеологов. Исходя из того, что государь изволил гневаться на своих бояр, делается весьма странный и не обоснованный вывод, о том, что бояре, превратившиеся в холопов высшего ранга, подлинно по-рабски ненавидят своего господина и не радеют о его деле, собственности, хозяйстве – то есть о Русском государстве. Бояре превращаются в рабов, прежде всего, не своего государя, а своего материального богатства, они не радеют государеву делу не потому, что по-рабски унижены верховным правителем, а потому, что их ведущим интересом становится стяжательство, а не государева служба. Они страшатся не государя, а боятся потерять свои привилегии, свои вотчины, свое богатство.

Царь Иван IV усмотрел опасность для полноты своей царской власти в той политической силе, при помощи которой традиция заставляла его управлять государством, именно – в родовитом боярстве. Монархия в лице Ивана IV предпочла опираться на служилое дворянство и разночинцев незнатного происхождения, чем примириться с претензиями землевладельческой аристократии. Родовитое боярство, как это пытался представить в своих писаниях Курбский, совсем не замышляло узурпировать власть, оно признавало самодержавие царя, и для себя требовало только права совета. Но Грозный царь ему не поверил. Он не доверял боярству, видя в богатых боярских кланах угрозу верховной власти и целостности единого Русского государства.

Вместе с тем происходит важная перемена и во внутреннем строе государства: об руку с новой династией становится и идет новый правительственный класс. Старое боярство постепенно рассыпается, худея генеалогически и скудея экономически, а с его исчезновением падают и те политические отношения, какие прежде в силу обычая сдерживали верховную власть. На его место во главе общества становится новый класс, дворянство, составившееся из прежних столичных и провинциальных служилых людей, и в его пестрой, разнородной массе растворяется редеющее боярство. Между тем раньше заложенная основа политического строя, классовая разверстка повинностей, укрепляется, превращая общественные классы в обособленные сословия. [Ключевский В.О.: Том 3, С. 3–4. История России, С. 21933–21934].

«Идеолог боярства Курбский, переживший падение Избранной рады, самым решительным образом протестовал против ущемления привилегий знати и передачи функций управления в руки приказных бюрократов. Писарям русским, утверждал он, «князь великий зело верит, а избирает их ни от шляхетского роду, ни от благородна, но паче от поповичей или от простого всенародства, а то ненавидячи творит вельмож своих». Не менее резкое суждение о новых сановниках высказывал другой защитник старины, Тимоха Тетерин, выходец из старой дьяческой фамилии. Царь больше не верит боярам, писал Тетерин одному знатному боярину, есть у него «новые верники-дьяки… у которых дьяков отцы вашим (бояр) отцам в холопстве не пригожалися, а ныне не токмо землею владеют, но и головами вашими торгуют»[9].

86.2. Правление великого князя Василия III Ивановича

В 1470 году Иван III Васильевич объявил своим соправителем сына от первой жены – тверской княгини Марии Борисовны – Ивана Ивановича Молодого, дав ему титул великого князя. В 1490 году Иван Молодой умер (ходили слухи, что он был отравлен мачехой, Софьей Палеолог). После смерти Ивана Ивановича снова открылся вопрос о наследнике трона. Двор разделился на две группировки: одна поддерживала кандидатуру Дмитрия Ивановича сына Ивана Молодого (внука Ивана III), а другая – старшего сына Ивана III от Софьи Палеолог – Василия Ивановича (родился в 1479 году). За всем этим стояла личная борьба двух женщин: Софьи – матери Василия и Елены – матери Дмитрия.

Несколько лет Иван III Васильевич не мог решить, кого сделать своим преемником. Главные советники Ивана III: князь Патрикеев, и дьяк Федор Курицын склонялись к кандидатуре Дмитрия. С другой стороны, Софья, естественно, интриговала в пользу своего сына. Некоторые противники Ивана III тоже предпочитали Василия Дмитрию. Среди них были бывшие слуги удельных князей, а также некоторые священники, болезненно воспринимающие терпимое отношение Ивана III к «ереси жидовствующих». Было известно, что соперница Софьи, княгиня Елена Молдавская, разделяет взгляды этого течения. При подобных обстоятельствах можно было ожидать, что Софья и Василий постараются войти в контакт с политическими и религиозными противниками Ивана III.

Между придворными группировками развернулась острая борьба вокруг вопроса о престолонаследии, имевшего в условиях феодальной монархии первостепенное политическое значение. В 1497 году заговорщики из среды придворных, поддерживавших Софью и Василия, замыслили убить Дмитрия. Заговор был, однако, раскрыт; его участников казнили. Как только заговор был раскрыт, подготовка к официальной коронации Дмитрия завершилась, и в 1498 году Дмитрий Иванович был торжественно венчан в Успенском соборе в качестве соправителя своего деда. На голову Дмитрия впервые возложили «шапку Мономаха», ставшую символом московской великокняжеской власти.

С торжественной коронацией Дмитрия политический кризис, казалось, был преодолен, стабильное положение правительства восстановлено и, более того, благословлено митрополитом и епископским собором. Однако на самом деле рана не затянулась. Раскрытие заговора и особенно участие в нем Софьи и Василия болезненно отразились на физическом и душевном состоянии Ивана III.

Но уже в 1499 году Иван III поставил Василия Ивановича великим князем Новгорода и Пскова, а в 1502 году Дмитрий вместе со своей матерью Еленой, дочерью молдавского господаря, недавней единомышленницей великого князя по терпимому отношению к еретикам, были «пойманы» и отправлены в заточение. Василий Иванович стал великим князем Владимира и Москвы вместе с отцом.

В правление Василия III фактически завершается объединение великорусских земель и превращение Московского княжества в национальное государство. Территория Московского княжества за счет продолжения объединения русских земель вокруг Москвы увеличилась в шесть раз по сравнению со временем княжения его отца. К Москве были присоединены Псков (1510), великое княжество Рязанское (1517), княжество Стародубское и Новгород-Северское (1517–1523), а также Смоленск (1514). Московская Русь, о которой во времена татарщины на Запад доходили лишь смутные, полуфантастические слухи, становится самым обширным государством в Европе и стремительно выходит на мировую арену. Налаживаются дипломатические связи между Русью и другими странами, завязываются сношения с императором германским, папой римским, с венгерским и датским королями, венецианским дожем, турецким султаном и шахом персидским. Московские великие князья, преисполненные гордости за свою страну, не без надменности взирают на европейских правителей. Так, когда германский император предложил Василию III королевский титул, тот отверг предложение, заявив: «Мы, Божиею милостью, государь в своей земле изначала. От первых своих прародителей поставлены от Бога, … а поставления ни от кого не хотели и теперь не хотим!»

86.3. Боярское правление

Особенно отчетливо устремления боярских родовых кланов к олигархической форме правления проявляются после перехода власти в руки малолетнего Ивана IV (1530–1584), когда начинается череда боярских правлений. В историографии этот период часто рассматривается как едва ли не попытку возвращения ко временам удельно-вотчинного раздробления. Великий князь Василий III рассчитывал сохранить сложившийся порядок вещей, учредив при Иване IV, в силу его малолетства, особый опекунский (регентский) совет, получивший название «седьмочисленной думы». Опеку над великой княгиней Еленой Глинской и сыном он поручил своим ближайшим помощникам, в числе которых были младший брат Василия III удельный князь Андрей Иванович Старицкий, и самые влиятельные члены Боярской думы – князья Василий и Иван Шуйские, Михаил Глинский, бояре Михаил Юрьев, Михаил Тучков и Михаил Воронцов. После смерти Василия III бразды правления перешли в руки назначенных им опекунов, что вызвало зависть и недовольство других членов думы. Князь Василий III, разделив Боярскую думу на две части, тем самым противопоставил «седьмочисленную думу» прочей думе, что, по его мнению, должно было ограничить ее влияние на дела государственного управления. Со временем семибоярщина выродилась в орган боярской олигархии. Но в момент своего учреждения она была сконструирована как правительственная комиссия, призванная предотвратить ослабление центральной власти. Избранные советники должны были управлять страной и опекать великокняжескую семью в течение двенадцати лет, пока наследник не достигнет совершеннолетия. Однако «седьмочисленный» опекунский совет, который, по существу, был одной из комиссий Боярской думы, управлял страной всего несколько месяцев, после чего его власть стала стремительно рушиться.