Эпоха теократической церковной цивилизации ведет отсчет своего исторического времени с X века, когда Русь, населявшие ее племена и этносы, сделали свой судьбоносный выбор: Русь-Россия приняла свой крест и пошла за Христом. Завершилась эта историческая эпоха цивилизационной динамики в XVI веке. Была ли эта эпоха в полном смысле именно теократической – эпохой безусловного принятия людьми власти Бога на Земле? – Вопрос, который не имеет однозначного ответа. Жития праведников и святых в Земле Русской просиявших: Сергия Радонежского, Кирилла Белозерского, Александра Свирского, Нила Сорского и многих, многих других свидетельствуют о том, что эти люди, и те, кто был рядом с ними, устраивали свою жизнь по воле Божией. Они шли по жизни, неся свой крест, руководимые Отцом и Сыном и Духом Святым. В этом отношении эта историческая эпоха, наполненная духовными подвигами многих известных и безвестных подвижников, только и может быть названа теократической. Но эта эпоха знает много страшного и ужасного: нашествия полчищ батыевых, покорение Руси Ордой. Да и в жизни многих людей той поры было множество бед и страданий, страстей и нестроений. Но, не смотря, на беды и страдания, преткновения и лишения Русь-Россия и дальше понесла свой крест.

ГЛАВА 46. Период удельно-вотчинного порядка XII–XIV столетия. Политико-хозяйственная организация общественной жизнедеятельности в удельно-вотчинный период

46.1. Расстройство очередного порядка престолонаследия

Верховная власть принадлежала княжескому роду Рюриковичей, а не лицам. Порядок лиц в очереди владения основывался на том, что дальнейшие поколения должны были повторять отношения предков, сыновья должны были подниматься по родовой лествице и чередоваться во владении волостями в том самом порядке, в каком шли друг за другом их отцы. Юридическими основаниями этого порядка были: совместная власть княжеского рода над всей Русской землёй и, как практическое средство осуществления этой власти, право каждого родича на временное владение известной частью земли по очереди старшинства владельцев-родичей.

Ярославичи владели Русской землёй, не разделяясь, а переделяясь, чередуясь по старшинству, как единый родовой клан. Очередь, устанавливаемая отношением старшинства князей и выражавшая мысль о нераздельности княжеского владения, остается, по понятиям князей, основанием их владельческого порядка в XI и до конца XII века. В продолжение всего этого периода князья опирались на идею о том, что вся их совокупность, весь род Ярослава должен владеть наследием отцов и дедов нераздельно – поочерёдно.

До конца XII века порядок владения, построенный на таких основаниях, Ярославичи считали единственно правильным и возможным: они хотели править землёй как родовым своим достоянием. Первым поколениям Ярославичей эти общие основания порядка, представлялись ясными и бесспорными, однако правилами старшинства определялись простейшие отношения, возможные только в тесном кругу близких родичей. По мере того как этот круг расширялся и вместе с тем отношения родства усложнялись и запутывались, возникали вопросы, решение которых нелегко было найти, опираясь на эти общие основания. Тогда началась казуальная разработка этих оснований в подробностях. Применение оснований к отдельным случаям вызывало споры между князьями. Главным источником этих споров был вопрос о способе определения относительного старшинства князей, на котором основывалась очередь владения. По смерти Ярослава, когда начал действовать очередной порядок, способ определения очередности престолонаследия, вероятно, ещё не был достаточно уяснён его детьми. Им и нужды не было в этом, они не могли предвидеть всех возможных случаев, а отношения старшинства ещё представлялись им в простейшей схеме, какую можно снять с тесного семейного круга отца с детьми: отец должен идти впереди сыновей, старший брат – впереди младших.

Но эту простую схему стало трудно прилагать к дальнейшим поколениям Ярославова рода, когда он размножился и распался на несколько параллельных ветвей, когда в княжеской среде появилось много сверстников и трудно стало распознать, кто кого старше и на сколько, кто кому как доводится. Во второй половине XII века трудно даже сосчитать по летописи всех наличных князей, и эти князья уже не близкие родственники, а большею частью троюродные, четвероюродные и бог знает какие братья и племянники. Отсюда чуть не при каждой перемене в наличном составе княжеского рода рождались споры: о порядке старшинства и об очереди владения.

В.О. Ключевский раскрывает причину расстройства очередного порядка престолонаследия, которая заключена в том, что старшинство определялось двумя условиями: 1) порядком поколений, т.е. расстоянием от родоначальника (старшинство генеалогическое), 2) порядком рождений, или сравнительным возрастом лиц в каждом поколении (старшинство физическое). [Ключевский В.О.: Том 1, С. 230. История России, С. 21134]. Первоначально, в пределах простой семьи, то и другое старшинство, генеалогическое и физическое, совпадают: старший по одному порядку старше и по-другому. Но с расширением простой семьи, т.е. с появлением при отцах и детях третьего поколения – внуков, это совпадение обыкновенно прекращается. Старшинство физическое расходится с генеалогическим, сравнительный возраст лиц не всегда отвечает расстоянию от родоначальника. Обыкновенно бывало и бывает, что дядя старше племянника, раньше его родился; потому дядя в силу самого генеалогического своего звания выше племянника и считался названным отцом для него. Отсюда возникал вопрос: кто выше на лествице старшинства, младший ли летами дядя или младший по поколению, но старший возрастом племянник? Большая часть княжеских усобиц XI и XII веков выходила именно из столкновения старших племянников с младшими дядьями, т.е. из столкновения первоначально совпадавших старшинства физического с генеалогическим. Князья не сумели выработать способ точного определения старшинства, который разрешал бы все спорные случаи в их генеалогических отношениях.

Согласно очередному порядку дети должны идти в порядке отцов; место в этой цепи родичей, унаследованное детьми от отца, и было их отчиной. Так отчина имела первоначально генеалогическое значение: под этим словом разумелось место среди родичей на лествице старшинства, доставшееся отцу по его рождению и им переданное детям. Но такое место – понятие чисто математическое. Несоответствие порядка рождений порядку смертей, личные свойства людей и другие случайности мешали детям повторять порядок отцов. Потому с каждым поколением отношения, первоначально установившиеся, путались, сыновья должны были пересаживаться, заводить порядок, не похожий на отцовский. Благодаря этому затруднению отчина постепенно получила другое значение – территориальное, которое облегчало распорядок владений между князьями: отчиною для сыновей стали считать область, которою владел их отец. Это значение развилось из прежнего по связи генеалогических мест с территориальными: когда сыновьям становилось трудно высчитывать своё взаимное генеалогическое отношение по отцам, они старались разместиться по волостям, в которых сидели отцы [Ключевский В.О.: Том 1, С. 233. История России, С. 21137].

Поэтому когда генеалогические отношения стали запутываться, князья всё крепче держались территориального распорядка отцов, даже когда он не совпадал с генеалогическими отношениями. По мере распадения Ярославова рода на ветви каждая из них всё более замыкалась в одной из первоначальных крупных областей, которыми владели сыновья Ярослава. Сначала племя Ярославичей распадается на две враждебные ветви, Мономаховичей и Святославичей. Потом линия Мономаховичей, в свою очередь, разделилась на Изяславичей волынских, Ростиславичей смоленских, Юрьевичей суздальских. Линия Святославичей – на Давидовичей черниговских и Ольговичей новгород-северских. Каждая из этих ветвей, враждуя с другими из-за владельческой очереди, всё плотнее усаживалась на постоянное владение в известной области. Потому одновременно с распадением княжеского рода на местные линии и Русская земля распадалась на обособленные друг от друга области, земли. Эти области и стали считаться отчинами отдельных княжеских линий. По мере обособления линий княжеского рода их споры и столкновения получали характер борьбы династий за обладание Русской землёй. Территориальное значение отчины разрушало коренное основание очередного порядка, нераздельность родового владения: под его действием Русская земля распадалась на несколько генеалогических территорий, которыми князья владели уже по отчинному наследству, а не по очереди старшинства.

Отсюда вышли два ряда следствий, которыми завершился политической склад Руси к концу первого периода. Одним из них было двойное политическое раздробление Руси, династическое и земское. По мере размножения князей отдельные линии княжеского рода всё далее расходились друг с другом, отчуждались одна от другой. [Ключевский В.О.: Том 1, С. 243. История России, С. 21147]

В.Ф. Платонов так характеризует причины разрушения родового порядка (очередного порядка престолонаследия): «Но в XII века начинается разложение родового порядка благодаря младшим городам северной Руси, которые, получая особого князя, более ему подчиняются, чем старые, старшие города, что и позволяет князьям усилить свою власть. Князья, возвышая эти города в ущерб старым, смотрят на них, как на собственность, устроенную их личным трудом, и стараются, как личное владение передать их в семью, а не в род. Благодаря этому родовое владение падает, родовое старшинство теряет значение, и сила князя зависит не от родового значения, а от материальных средств. Каждый стремится умножить свою силу и средства увеличением своей земли, своего удела. Усобицы идут уже за землю, и князья основывают свои притязания не на чувстве родового старшинства, а на своей фактической силе. Прежде единство земли поддерживалось личностью старшего в роде князя. Теперь единства нет, потому что кровная связь рушилась, а государство еще не создалось. Есть только уделы, враждующие за материальное преобладание, – идет «борьба материальных сил», и из этой борьбы, путем преобладания Москвы, рождается государственная связь» [Платонов С.Ф.: Часть первая, С. 102–103. История России, С. 32347–32348].

46.2. Политико-экономическая удельная раздробленность Руси

Ранние проявления центробежных процессов и удельной раздробленности чувствовались уже в XI – начале XII века, но они гасились силой инерции, и волей таких выдающихся государственных деятелей, как князь Владимир Мономах и князь Мстислав, которые подавляли самоуправство отдельных князей. После их ухода с исторической арены новые экономические, политические, социальные процессы и тенденции властно заявили о себе. Вскоре после смерти великого киевского князя Мстислава Владимировича (1125–1132) новые явления в русской жизни стали медленно, но верно разваливать единое земское государство. Удельный порядок на северо-востоке, в Суздальской земле возникает со времен Всеволода III – к той поре и следует применять этот термин.

При великом киевском князе Владимире Мономахе Киевская Русь состояла из Киевского, Переяславского, Смоленского, Владимир-Волынского, Суздальско-Новгородского, Черниговского, Полоцкого и Червенского княжеств, которые образовывали единое политическое тело – земское государство. К середине XII века единая Русь распалась на 15 крупных полугосударственных образований, которые, в свою очередь делились на уделы, представлявшие собой земли, юридически оформленные как владения определенных княжеских родов, и которые находились лишь в формальной зависимости от Киева. В период с XI по XVI век на Руси существовало более 100 уделов. Число самостоятельных княжеств в этот период не было устойчивым из-за семейных разделов и объединения некоторых из них. В начале XIII века, накануне ордынского нашествия на Русь княжеств насчитывалось уже около 50. В XIV веке, когда начался процесс консолидации и политической централизации, число их приближалось к 250. Наиболее крупными и сильными княжествами, образовавшимися на территории Руси, сыгравшими заметную роль в развитии Русского государства, были: Киевское, Чернигово-Северское, Новгородское, Галицко-Волынское, Владимиро-Суздальское, Муромско-Рязанское, Полоцкое, Смоленское, а также обширная Новгородская земля. В политическом плане Русь стала похожа на лоскутное одеяло. В конечном счете, в период удельной раздробленности выделилось три центра: Владимиро-Суздальское, Галицко-Волынское княжество, Новгородская вечевая республика. Полоцкое и Пинско-Туровское княжества на северо-западе Руси вошли в состав Великого княжества Литовского, а позднее – Польского государства.

Отдельные части широкой равнины, – жизненного пространства государства Российского, – были долго разделены лесными дебрями и непроходимыми болотами. Каждая область жила обособленной жизнью, общение между разъединенными и отдаленными частями было затруднено, по причине, если не отсутствия, то уж во всяком случае, очень малого количества устроенных дорог, а также слабости хозяйственных связей при господстве натурального хозяйства. Общество расплывалось или распадалось на мелкие местные миры; единое централизованное государство, опирающееся на устойчивые общие интересы, на широкие общественные связи, при такой раздробленной и децентрализованной общественной жизни становилось невозможным. И едва былое единство стало рушиться, все части страны пришли в движение, пытаясь выйти из-под влияния центральной власти. Теперь киевскому князю было порой просто невозможно собрать единое русское войско. В военном и политическом смысле Русь стала намного слабее. Каждый уходил в свой тесный земляческий уголок, ограничивая свои помыслы и отношения узкими интересами и ближайшими соседскими или случайными связями, и государственные организации не выходили из сравнительно тесных пределов.

Но это разделение, дробление носило внешний, относительный характер. Удел указывает на отделение, на обособление, а его-то и не было в данном случае: младшие княжества духовно не порывали со старшим, были не единицами самостоятельными, а частями единого целого. Уделы не были замкнутыми политическими мирами с устойчивыми, неприкосновенными границами, они суживались и расширялись, представлялись случайными частями какого-то разбитого, но ещё не забытого целого. Население, бродя по удельным владениям, мало затруднялось их пределами, потому что оставалось в Русской земле, среди своих, под властью всё тех же русских князей. Князья в своих взаимных договорах долго не решались посягать на этот бытовой остаток единства Русской земли, которое, перестав быть политическим фактом, всё ещё оставалось народным воспоминанием или ощущением.

И все-таки даже в период политического распада Руси сохранились силы, которые содействовали единению всей страны. Это, прежде всего, власть великих киевских князей. Пусть и ослабевшая, но она существовала. За великим киевским князем сохранялся былой авторитет. И не случайно к обладанию этим титулом стремились могучие местные князья, скажем, черниговские или ростово-суздальские. Титул великого киевского князя давал им право на первое почетное место среди других князей Руси, на руководство объединенным русским войском в борьбе с внешним врагом.

Единению русских земель способствовала постоянно существовавшая внешняя опасность со стороны кочевых племен (половцев и других). С одной стороны, соперничавшие князья звали к себе на помощь половцев, и те разоряли русские земли. С другой, – в период масштабных половецких нашествий князья объединяли свои усилия. В сознании жителей русских земель постоянно сохранялась идея, что только едиными действиями всей Руси можно противостоять жестокому врагу. Мысль о едином государстве никогда не уходила из памяти народа. И нужны были лишь исторические условия и яркие лидеры, чтобы эта идея претворилась в жизнь.

Княжеский круговорот втягивал в себя местную жизнь, местные интересы областей, не давая им слишком обособляться. Области эти поневоле вовлекались в общую сутолоку жизни, какую производили князья. Они еще далеко не были проникнуты одним национальным духом, сознанием общих интересов, общей земской думой, но, по крайней мере, приучались все более думать друг о друге, внимательно следить за тем, что происходило в соседних или отдаленных областях.

В сознании последующих поколений политический распад Руси на отдельные части понимался как большое несчастье, как откат общества назад. Тем более что такой распад привел к активизации противников Руси – половцев. В дальнейшем раздробленная Русь не смогла противостоять полчищам монголо-татар. Все это так. Но говорить о том, что период политической раздробленности Руси являлся только историческим злом, только трагедией русских земель, было бы неправильным. Этот период был закономерен в истории Руси. С точки зрения общеисторического развития политическое дробление Руси – лишь закономерный этап на пути к будущей централизации страны и будущему экономическому и политическому взлету уже на новой цивилизационной основе.

46.3. Междоусобные войны

Одним из наиболее негативных последствий потери политического единства были постоянные междоусобные войны, княжеские раздоры и усобицы, разорявшие страну и ее народонаселение. Но этот этап был совершенно неизбежным в силу специфики развития цивилизованного общества. Распаду Руси способствовали постоянные княжеские разделы земель между Рюриковичами, их бесконечные междоусобные войны. В центре событий этого исторического периода противоборство сыновей и внуков Владимира Мономаха, обусловленное их притязаниями на великокняжеский киевский стол. С середины XII до середины XIII века киевский княжеский стол вместе с титулом великого киевского князя переходил из рук в руки 46 раз. Одни и те же князья по нескольку раз занимали этот престол. Некоторые из них княжили в Киеве меньше года. Случалось, что великий князь сидел в Киеве всего несколько дней. Все это определило смещение исторических акцентов от центра на периферию, из Киева в региональные центры – отдельные княжества. Усобицы касались главным образом князей, вносили раздор в княжескую среду и подрывали в ней идею рода; само же население оставалось чуждо мотивам, которые их вызвали: ему было безразлично, старший или младший в роде княжит в его земле, дяди или племянник, лишь бы как князь, он отвечал своему назначению. В то же время эти усобицы, ставя население в постоянное соприкосновение, давали ему многократные случаи лично на деле убеждаться в единстве своей веры, языка, быта и норм жизни, и в сознании этого единства противополагать себя другим народам и племенам.

Разделение на княжества не прекратило княжеские усобицы, а сами княжества начали дробиться между наследниками. Кроме того, внутри княжеств проявились конфликты между князьями и местными боярами. Каждая из сторон стремилась к наибольшей полноте власти. И наконец, была ослаблена обороноспособность Руси. Постоянные княжеские разделы земель между Рюриковичами, их бесконечные междоусобные войны, и новые переделы земель были и одной из причин, и в то же время, следствием государственной раздробленности Руси. Ожесточенная борьба князей друг с другом, нескончаемая междоусобица являлись лишь внешним выражением глубинных процессов развития русских земель. Если раньше междоусобицы являлись отражением тенденций либо племенного сепаратизма, либо были связаны с кризисами власти после смерти великих князей, то теперь эти войны были следствием новых обстоятельств русской жизни. В них отстаивалось право князей решать судьбу своих владений. А за князьями стояли выросшие, сформировавшиеся общественные миры. Как образно сказал один историк, Киевская Русь вынянчила и вырастила другие русские княжества и теперь они как самостоятельные птенцы разлетелись по свету.

Княжеские усобицы удельного времени были не меньше прежнего тяжелы для мирного населения, но не имели уже прежнего боевого характера: в них было больше варварства, чем воинственности. Жизнь при северных княжеских дворах XIV века наполнялась далеко не теми явлениями, какие господствовали при дворах прежних южных князей и на которых воспитывался боевой дух тогдашних дружин. Теперь ход дел давал дружине мало случаев искать себе чести, а князю славы. Внешняя оборона земли не давала прежней пищи боевому духу дружин. Из-за литовской границы до второй половины XIV века не было энергического наступления на восток. А ордынское иго надолго сняло с князей и их служилых людей необходимость оборонять юго-восточную окраину, служившую для южных князей XII века главным питомником их воинственных слуг. Но даже после Куликовского побоища на восток шло из Руси больше денег, чем ратных людей.

Возникавшие между князьями споры о старшинстве и порядке владения разрешались или рядами – договорами князей на съездах, или, если соглашение не удавалось, то оружием, т. е. усобицами. Княжеские усобицы принадлежали к одному порядку явлений с рядами, имели юридическое происхождение, были точно таким же способом решения политических споров между князьями, каким служило тогда поле, судебный поединок в уголовных и гражданских тяжбах между частными лицами; поэтому вооружённая борьба князей за старшинство, как и поле, называлась «судом божиим». Бог промеж и нами будет или нас бог рассудит – таковы были обычные формулы объявления междоусобной войны. Значит, княжеская усобица, как и ряд, была не отрицанием междукняжеского права, а только средством для его восстановления и поддержания. Таково значение княжеских рядов и усобиц в истории очередного порядка: целью тех и других было восстановить действие этого порядка, а не поставить на его место какой-либо новый. Но оба этих средства вносили в порядок элементы, противные его природе, колебавшие его, именно, с одной стороны, условность соглашения вопреки естественности отношений кровного родства, с другой – случайность перевеса материальной силы вопреки нравственному авторитету старшинства. Известный князь приобретал старшинство не потому, что становился на самом деле старшим по порядку нарождения и вымирания князей, а потому, что его соглашались признавать старшим, или потому, что он сам заставлял признать себя таковым. Отсюда при старшинстве физическом и генеалогическом возникало ещё третье – юридическое, условное или договорное, т. е. чисто фиктивное [Ключевский В.О.: Том 1, С. 232. История России, С. 21136].