13
Харьков 2019
Агриппине пришлось добираться где-то минут сорок. Хотя жила она неподалеку от улицы, на которой Яна с Максом купили себе проблемное жилье. Город проснулся, встряхнулся, сбрасывая сонную одурь, и на проспектах и улицах звонко запели надрывные клаксоны, загудели своими мощными двигателями иномарки разных видов и размеров, зашелестели, мерно покачиваясь безразмерные тела троллейбусов. Пришлось ехать в окружную, долго стоять на сумской перед светофором. В общем пока прибыла помощь, я сумел выпить растворимого кофе пару чашек для придания бодрости, и выслушать внимательно до последней детали историю полковника.
Выходило, что Макс уходил из квартиры, оставляя ну совершенно одну, а вернулся, не найдя ее в спальне. Последний кто ее видел был именно он, о чем я не преминул упомянуть, задев его профессиональную гордость.
– Был еще мальчишка! – робко возразил мне он, наблюдая, как я, разглядывая место, где умудрился содрать им одним движением новые обои. Стена теперь зияла некрасивой дыркой, в просвете которой виднелись буквы, намалеванные много лет назад харьковским сумасшедшим.
– Тивит…– крутилось у меня на языке. Никаких ассоциаций у меня это слово не вызывало, ничего не напоминало и было, безусловно, чужеродным в нашем лексиконе. Что это? Планета? Государство? Агрипка, без сомнения, была знакома с ним. Так что, прежде чем ломать голову стоило дождаться ее. Может чего подскажет или поможет? Зазвонил телефон. С голубого экрана улыбалась жена. Сейчас еще от Светки получу…
– Привет! – поздоровался я, принимая звонок и готовясь к разносу, но моя супруга к моему ночному отсутствию отнеслась с пониманием, что стало для меня настоящим сюрпризом. Видимо, за такое количество приключений, дней, проведенных в месте, она успела принять и сродниться с взбалмошной журналисткой Красовской, и нешуточно теперь переживала за ее судьбу.
– Как у вас дела? – спросила она встревоженным голосом.
– Боюсь, что пока никак…Яна исчезла из закрытой изнутри квартиры, предварительно моля Макса найти ей священника, чтобы причаститься, из-за того, что после наших проводов она на пороге своего подъезда встретила странного, сильно испугавшего ее мальчика лет пяти. Я попытался прощупать комнату на предмет магии…
– И? – поторопила меня Света.
– И кто-то недавно строил в ней портал. Темный портал…
– Ты в порядке? – испугалась за меня жена. Каждое столкновение заурядного человека с черной магией обычно заканчивалось для недотепы плохо. Но моя верная супруга забывала об одном, что Агрида вовсе доброй феей из сказки не была, а значит и моя сила имеет изначально темную структуру.
– Более чем, – поспешил заверить ее я, – созвонился с Агриппиной…
– С ведьмой? – Света прекрасно помнила о том, как в последний раз расставались мы с главой харьковского Ковена. Это было точно не совсем дружеское прощание.
– Она что-то знает обо всей этой истории, сведуща в колдовстве и может помочь…
– Она уже раз помогла! – буркнула недовольно супруга, вспомнив, как пару лет назад Ковен попытался с помощью хитрой и длинной комбинации переманить в ученицы, нашу Дарью, которая стала Срединным магом необычайной силы. Когда вся их операция провалилась, Агрида умерла, передав мне часть своей силы, которой я так еще толком и не научился пользоваться. Алаиду уничтожила инквизиция, преследующая свои цели, Агриппа предлагала мне место в Ковене, рядом с собой, но я вежливо отказал, выбрав жизнь обычного человека, жить которой у меня пока не очень-то и получается.
В дверь зазвонил звонок. Конечно, Агриппа могла пройти и без приглашения, просто просочившись через стену, но все-таки решила соблюдать приличия. К тому же она всегда была большой модницей, и, наверное, просто не стала мять платье.
– Она приехала…– сообщил я Светке, направляясь в коридор, чтобы впустить колдунью.
– В любом случае, дорогой, держи меня в курсе. И помни, что ведьмам доверять нельзя!
– Я помню…– буркнул супруге отключаясь.
– Это кто? – догнал меня Макс у двери, когда я открывал последний замок.
– Прекрасная женщина, хитрая колдунья и очень талантливый маг…Не смотри на ее внешний вид, на самом деле ей лет пятьсот…Доброе утро, Агриппа! – поздоровался я, увидев на пороге недовольную, не выспавшуюся, даже без традиционного макияжа чудесную волшебницу. Сегодня она была в серебристом платье, которое не то, что не скрывало, а наоборот подчеркивало ее фигуру. Каштановые волосы были заплетены в причудливую косу. На плечи была накинута соболиная шубка, спускающаяся до самого пола, из-под края которой виднелись изящные босоножки в тон. Из чего я сделал вывод, что ведьма явно не приехала сюда на общественно транспорте или хуже того, пришла пешком.
– Великолепно выглядишь! – похвалил я, наблюдая, как медленно расширяются глаза Максима. Конечно, так чаще всего на колдунью и реагируют! Если честно, то она настоящая красавица, а полковник-то в своем воображении уже нарисовал образ старой и дряхлой бабы яги в ступе, услышав про пятисотлетний возраст.
– Это Максим. Это Агриппина! – представил я их друг другу, весело наблюдая какой эффект на полицейского произвела глава Харьковского Ковена. Она тоже заметила замешательство Макс, но почему-то издеваться не стала, а просто двинулась мимо, как ледокол среди торосов, раздвигая наши остолбеневшие фигуры.
– Дворкин…– беспечно произнесла она, расшагивая по комнатам квартиры, словно бы и без особой цели, но я своим внутренним зрением видел, как она сканирует помещения. И то, что она видела, колдунье нравилось все меньше. – Неужели, ты не можешь жить спокойно, а? Помнится, ты действительно хотел начать все с нуля, заняться семьей и отойти в сторону, дав силам добра и зла разбираться между собой самим?
– Человек предполагает, а Бог располагает, – пожал я плечами, увлекая колдунью на кухню, где по старой советской привычке и проводились все архиважные переговоры за чашечкой кофе или чего покрепче, – я не сам ищу эти приключения…Они каким-то таинственным образом сами меня находят!
– От судьбы не уйдешь! – погрозила мне шутливо пальчиком Агриппина, заставив Макса изумленно и восхищенно замереть с открытым ртом. Боюсь, что, так вожделея ведьму, он, напрочь, забыл об истинной нашей цели. – И во что вы вляпались мальчики? При чем тут планета Тивит? – спросила она, после недолгого молчания, пока я наводил себе, ей и Максу кофе.
Пришлось ей все рассказать от начала и до конца. По крайней мере то, что я знал и знал Максим. Рассказ получился сумбурным, но ведьму это ничуть не смутило. Изредка вставляя гневные восклицания, она все же дослушала нас до конца и попросила показать ей стены с ободранными обоями.
– Прошу вас, сударыня…– подхватился полковник, но я его приостановил. Попросив сварить нам по чашке кофе, от которого мне за сегодняшнюю ночь уже тошнило, как, впрочем, и от сигарет, которых в пачке осталось три штуки.
– Пошли…– я проводил ее в комнату, где на стене красовалась надпись бывшего хозяина квартиры.
– Тивит никогда не был землей, и не будет…– прочитала Агриппина, разглядывая стену.
– Что это может значить? – подошел я к ней поближе, вслед за ведьмой, которая шагнула вперед, чтобы лучше рассмотреть эту «наскальную живопись»
– Тивит никогда не был землей…– снова прошептала чародейка, прикрывая глаза. Ее тонкая женственная ладонь с тонкими пальцами, густо украшенными перстнями, прошлась по стене, почти не касаясь ее. Несколько раз ведьма ощутимо вздрогнула, словно пытаясь вырваться из транса, в которой загнала сама себя.
– Тивит…Нет…– мужской голос из уст такой красавицы прозвучал ошеломляюще. Я отодвинулся в сторону, понимая, что в теле колдуньи сейчас сидит кто-то, кто говорит с нами. – Тивит…Я не хочу…Не буду…Мама…Олег…Боль…Союз нерушимых…Так не должно было получится…Он никогда не будет Землей! Мама…Мамочка…Я ошибся…
Неожиданно тело Агриппины изогнулось. Она скрючилась от боли, открыв глаза. Громко закашлялась, сплевывая на пол густую слюну.
– Что с тобой? – я бросился к ней, поддерживая ее под локоть, ощутив, как глава харьковского Ковена ведьм дрожит всем телом. Бледная кожа на ее открытом плече покрылась мурашками. Чародейка зябко повела плечами, пытаясь придти в норму.
– Все нормально, Дворкин…– выдавила она из себя. Смахивая выступившие в уголках глаз слезы. – Все отлично…
– Ты бал в трансе! Что ты там разглядела?
– Кофе готов! – в дверях спальни появился Максим с подносом, на котором дымилась порция бодрящего напитка.
– То, что надо…– Агриппина бросилась к подносу, чуть не сбив меня с ног. Схватила первую попавшуюся чашку и одним глотком выпила, даже не почувствовав обжигающего кипятка. – Ух…– выдохнула она, согреваясь, ощущая, как живительное тепло растекается по телу теплой волной.
– Агриппа…
– Да, Саша? – Макс смотрел на нас, как на сумасшедших. И если бы не явная симпатия к ведьме, то давно он уже упрятал нас бы в «пятнашку» обоих.
– Что там? Что ты увидела? – покосился я на жуткую надпись. Судя по реакции колдуньи, вляпались мы на этот раз во что-то намного серьезнее, чем прошлые наши приключения. Такой испуганной и обессиленной, я главу Ковена не видел никогда.
– Эта надпись…– кивнула она на стену спальни. – Это написал нездоровый человек!
– Это мы знаем! – согласился с ней Макс.– Здоровый человек писать такую херню не будет! Олег Митусов дата рождения точно неизвестно, родился в Чехословакии, работал директором магазина, параллельно занимаясь научной работой. По нашим данным, отправляясь защищать диссертацию, забыл ее в общественном транспорте и безвозвратно сошел с ума. После начал писать на стенах вот такие буквы и не связанные с собой фразы, испытывая терпение городских властей, которое скоро кончилось, и его упекли в первую областную психиатрическую больницу, где он скончался от туберкулеза.
– Странно…– хмыкнула Агриппина.
– Что странного?
– Я его не вижу среди мертвых…
– Что значит не видишь? – удивился я.
– Он жив…Его душа при нем!
Мы с Максимом переглянулись. Полковник полиции пожал плечами и залпом опрокинул в себя чашку кофе, вслед за ведьмой. В его рациональном сознании происходящее никак уложиться не могло. Для него все вокруг было дико и чуждо! Какие души? Какие миры мертвых? Это все было из области фантастики, которую он любил почитать на выходных, чтобы убить время.
– Этот человек жив…Очень корит себя за сделанное…
– Что он сделал? Говори…– потребовал я. Мне надоела эта игра в загадки. Мне казалось, что Агриппина переигрывает с драматизмом, но оказалось, что я еще не все знал.
– Он впустил в наш мир зло! И теперь жалеет об этом! – в глаза чародейки плескался настоящий страх. Такой ведьму я еще не видел. Колдунья реально чего-то ужасно боялась! И это было как-то связано с пропажей Яны.
– И это говорит черная ведьма? – попытался разрядить шуткой обстановку Макс, но был остановлен полным ужаса взглядом Агриппины.
– Я просто зло…А она впустил высшее…Худшее, что может быть…
– Что может быть хуже ведьмы? – округлил глаза Максим. Мы вместе с колдуньей на него удивленно повернулись. Тот виновато поступил глаза, пояснив:
– Просто в детстве, рядом со мной жила бабка в деревне. Все говорили, что она ведьма. То мор на скотину напустит, то бабу с соседнего подворья заживо сведет. Зло и есть…
– Зло не есть физическая субстанция! Его нельзя пощупать, взять в руки…Это эмоции, душа, – объяснил терпеливо я, – если человек в душе злой, то какие бы добрые дела он не делал, все будет получаться очень плохо!
– Ребята! – прервала наш теологический спор Агриппина, подняв примирительно вверх руки. – Вы даже не понимаете, о чем говорите…Это, – она указала на ободранные обои, обнажившие надпись. Это намного ужаснее, чем просто свести скотину у соседа, да вытравить плод у загулявшей жены! Все перечисленное, по своей сути, мелочь! Это можно исправить! Но не высшее зло…
– Да, что случилось-то! – разозлился я.– ты можешь рассказать толком! А то высшее зло! Мы все умрем…
– Ты слышал что-нибудь о планете Тивит? – нахмурилась колдунья, внимательно рассматривая надпись.
– Только сейчас первый раз прочитал, – кивнул я на художества Митусова.
– А вы? – обратилась она к Максу, но тот в след за мной отрицательно покачала головой.
– Если совсем честно, то до того момента, пока не пропала Яна, я вообще не верил во всяких экстрасенсов, а Дворкина считал обычным фантазером.
– И очень зря…– прикусила губу чародейка. – Тогда нам предстоит очень долгий разговор…
Втроем мы вышли на кухню. Расселись вокруг круглого стола, за которым еще несколько часов назад весело отмечали новоселье Красовской. Она очень хотела собственную квартиру. Для того день и ночь работала в своей редакции, выполняя самые авантюрные задания начальства. Неожиданно я поймал себя на мысли, что даже думаю о подруге в прошедшем времени. Нет уж! Дудки! Жива моя взбалмошная журналистка! Жива и здорова! И мы приложим все силы, чтобы ее спасти…
– Саша! – из омута моих героических мыслей меня вырвал тихий голос ведьмы, которая заняла место во главе стола, положив руки на зеленую под мрамор столешницу. Ее тонкие хрупкие пальцы заметно подрагивали. Было видно, что она волнуется или испугана. Да что это за Тивит-то такой? Что даже глава Ковена так сильно разволновалась об одном его упоминании.
– Высшее зло…– начала она, откашливаясь, будто читала для неразумных студентов лекцию. – Что это, по-вашему, мнению?
– Но если это не убийство, то даже не знаю…– пожал плечами Макс, все еще восхищенно рассматривая оголенные плечи ведьмы.
– Говори, не томи…– попросил я. Казалось время на спасение Красовской утекала, как вода сквозь пальцы. Необходимо было торопиться, а не затевать теологические диспуты.
– Вам знакомо такое слово, как дьявол? – усмехнулась горько чародейка.
– Еще бы! – улыбнулся Максим, а я предпочел промолчать. Ибо, не поминай лысого, он и не заявится…
– А откуда он появился? Кто это? Вам известно?
– Боюсь, что настолько мы не углублялись в историю Ветхого Завета, – произнес я, закуривая сигарету.
– Тогда проведу вам небольшой экскурс…Когда Бог создал человека, то считал его своим самым замечательным и идеальным творением. В какой-то миг, ему показалось, что он сотворил идеал по своему образу и подобию…И тогда он решил, чтобы ангелы его преклонили колени перед детищем Всевышнего, признали высшую точку разума в человеке…
– И? – по спине моей неожиданно побежали холодные мурашки. То ли от страха перед неизведанным, то ли от жутковатого голоса Агриппины.
– Он собрал всех ангелов и предложил стать на колени перед человеком, – продолжила свой рассказ ведьма, – встали все, кроме одного ангела…
– И чем же этому ангелу не угодили люди? – спросил Максим.
– Звали ангела Люцифер, что в переводе с греческого означает рожденный зарею. И был он послан Богом на Землю, чтобы присмотреть за детищем Господнем. Ибо доверял ему Бог, как самому себе. И знал этот ангел все пороки человеческие, все грехи и слабости наши…И не считал нас чем-то высшим!
– Я не знал, что дьявол – это бывший ангел, – покачал головой изумленно Максим.
– Не бывший, падший…– уточнила Агриппина, смахивая прядь волос, упавшую прямо ей на глаза. – И не согласился он признать человека равным Богу, пожелал, чтобы его признали равным Господу нашему, возгордился собой, потому что знал, что он лучше, чем мы… Ибо, провел среди людей много времени. И пошел войной на Владыку нашего. И сражение было страшным, в котором победило войско архангела Михаила, а сам Люцифер был низвергнут с небес и в наказание обязан был иметь вид ужасный, змееподобный и питаться прахом. С тех пор прошло много тысяч лет, ненависть Люцифера к людям не ослабла, а наоборот стала только сильнее. В Судный день грядет очередная битва добра и зла! И каждая из сторон днем и ночью вербует себе рекрутов, чтобы пополнить свои ряды.
– История, конечно, безусловно, интересная, но как это связано с планетой Тивит, пропажей Яны и этими странными надписями Митусова? – спросил я, поеживаясь от ужаса. Мне как-то не хотелось сталкиваться с такими высшими силами.
– Тивит – это маленькая планета, точная копия нашей земли, только в тысячи раз уменьшенном масштабе, – грустно улыбнулась Агриппина, – в наказание Люциферу было положено быть на земле, свергнутым с небес. Но ненавидя всей душой род людской, дьявол начал мстить, искушать, призывать на свою сторону слабых верой людей, и тогда Господь наш Всемогущий принял решение отправить его на Тивит, чтобы то создал там свой проект под названием Земля!
– Не понятно…– поморщился Макс.
– Нет…– вырвалось у меня. – Не может быть!
– Может, Саша! Может!
– Да что может? Объясните толком! – возмутился Макс, не догоняя того, что уже пришло мне в голову.
– Все очень просто, товарищ полковник…Тивит – это и есть ад! – пересохшими враз губами прошептал я.– Тот самый ад, где живут грешники! Только они вовсе не мучаются там, а живут своей жизнью, греховной. Они изолированы от нас изнанкой мира! И правит ими…
– Люцифер! – подтвердила Агриппина. – Я не знаю, куда вы вляпались ребята, но дело очень и очень серьезное…– покачала она головой. – И хорошо, если твоя голова, Дворкин, останется в этот раз у тебя на плечах.
– Нам надо спасти Яну! – сглотнув комок, застывший в горле, выдавил я из себя.
– Боюсь, что ее уже не спасти, если она попала на Тивит…
– Как туда попасть? – разозлился я, не намереваясь бросать подругу в смертельной опасности. – Как найти вход?
– Вход на Тивит закрыт…Как туда попасть никто не знает…Хотя…– ведьма встала, прошла по кухне ко входу в спальню, где висели ободранные обои. – Хотя, похоже, что этот парень что-то знал…– кивнула она на ужасную надпись, бросающуюся в глаза белой краской: «Тивит…никогда не был…И не будет землей!»
14
Планета Тивит 2094 год
Тивитского летоисчисления
Бред…Фантасмагория какая-то! Какие-то Сталины, товарищи, коммунисты – отживший реликт прошлого! Подумал про себя Яна, когда под пристальным взором Координатора, ее уже приодетую в льняное платье далеко ниже колен вели по узкому больничному коридору. Куда же ты в очередной раз вляпалась? Корила она себя, рассматривая больничный пейзаж.
На таинственном Тивите клиника ничем не отличалась от земной. Только стеновые панели теперь, как дань новой моде, были не обделаны пластиком или вагонкой. А традиционной половину покрашены, а половину побелены. Вокруг царила идеальная чистота. По пути им встретились три медсестры в белых халатах с узкими нашитыми бирочками на нагрудном кармане. Рассмотреть их Красовской не удалось, а она тружениц медицины тем более не заинтересовала. Более того, они предпочли сделать вид, что в коридоре кроме Координатора вообще никого нет. Вытянулись при нем по струнке, браво отчеканили приветствие, чуть ли не хором, а потом низко опустив глаза быстро просеменили куда-то мимо по своим делам. Все это для Яны было не только удивительно, но несколько необычно…Сейчас в Харькове мало где встретишь столь кроткий персонал и столь уважительное отношение в паре начальник-подчиненный.
Вдвоем они спустились по пустынной узкой лестнице с деревянными резными перилами. Судя по малому количеству встреченного им народа, а в медицинских учреждениях на всех планетах солнечной системы их, наверняка, много, Яну выводили служебными проходами через самый черный выход, чтобы никакие лишние уши не заметили, как ее вывели из товарищества «Медицина».
На выходе их встретил немолодой офицер в полевом защитном комбинезоне. Его статус журналистка определила по надменному взгляду, привыкшему, чтобы его слушались, а указания беспрекословно выполнялись. Он сухо кивнул Координатору, замершему чуть поодаль и ровным быстрым шагом, выдающим в нем кадрового военного, подошел к Яне.
– Здравия желаю! – поздоровался он, даже не пытаясь выглядеть приветливым. Окинул ее быстрым взглядом и пояснил. – Меня зовут Аркадий Иванович – я начальник охраны товарища Сталина. Прежде чем вы получите у него аудиенцию, мне необходимо будет вас обыскать.
Яна пожала плечами, соглашаясь. Как будто у нее был в данный момент выбор. Блеснет из-под очков-хамелеонов пламенем Координатор и плюхнется она опять без сознания прямо на этих ступеньках, позволив им лапать им себя сколько влезет. Женщина подняла руки и терпеливо замолчала.
Аркадий Иванович был несомненным профи. Он легко, еле заметно касаясь пальцами, пробежался по льняному платью журналистки, не пересекая грани приличия. И уже через пять минут благосклонно кивнул:
– Прошу в автомобиль…
К больничному входу, взвизгнув тормозами совсем не по-нашенски, подкатила черная тонированная наглухо родная «волга». Яна даже ахнула от удивления. Легенда отечественного автопрома выглядела и знакомой, и чужеродной одновременно. Лакированный кузов, блестящий на солнце, дорогие бампера с литыми дисками, мягкий кожаный салон с кондиционером – на какие-то доли секунды, прикрыв глаза, можно было представить, что сидишь на заднем сидении какого-то дорогого линкольна или ягуара. Двери открывались, наоборот. Их вежливо перед ней распахнул Аркадий Иванович. Рядом присел Координатор, весело себе под напевающий какую-то незамысловатую мелодию. Он был, безусловно, доволен, и журналистка догадывалась почему…Теперь она, как только села в автомобиль, стала головной болью начальника охраны товарища Сталина, а не его, что не могло поддельного батюшку не радовать.
– Трогай! – приказал коротко Аркадий Иванович, заставив Красовскую оглядеться непонимающе по сторонам. Она вместе с Координатором сели позади. Впереди, рядом с водителем занял место начальник охраны, а вот место водителя пустовало. Как выяснилось чуть позже. Он в данной модификации «волжанки» был и не нужен. Панель приборов загорелась разными цветами. Замигали зеленые, красные и желтые лампочки. Двигатель мгновенно завелся, довольно заурчав.
– А…– растерялась Яна, улыбаясь, как последняя дура.
– Беспилотный автомобиль типа «ГАЗ– 2110», – пояснил Координатор ей на ухо, – такие могут позволить себе только члены Политбюро. Обычные люди ездят на более простых моделях. Так что вам, несомненно, повезло, товарищ Красовская, прокатитесь с ветерком на правительственном автомобиле.
– Введите конечную точку маршрута…– хриплый мужской голос из динамиков, расположенных по старинке в боковых стенках дверей, сильно испугал Яну. Нет, в ее мире, в настоящем земном Харькове были роботы, разговаривали навигаторы, но, чтобы вот так без водителя машина запрашивала, куда ехать? Такого не было…Хотя где-то журналистка читала, что такого рода транспорт находится на стадии разработки, но, как это обычно бывает в нашем государстве, дальше разработки дело никуда не пойдет.
– Правительственный Дворец! – отчетливо произнес Аркадий Иванович, наблюдая за реакцией Яны в зеркало заднего вида.
«Волжанка» мягко тронулась с места, довольно резво набирая обороты. Двигатель работал почти бесшумно, только меняющийся пейзаж за окном говорил о том, что они едут, а не стоят на месте.
И дороги у них лучше…С грустью подумала Янка. Столько едем, а пока еще ни одной ямки не было. И машины, словно с картинки из фантастического журнала. Может, действительно, дело ни в коррупционном правительстве, ни в ленивых дорожниках, безграмотных инженерах, а в обычных людях? Ведь каждая благополучная страна начинается со своих жителей и отношение их к своему государству.
Машина вывернула из-за корпуса, включив легкую ненавязчивую мелодию в чисто звучащих динамиках. Они выехали в больничный парк, медленно катясь мимо густо посаженных фруктовых деревьев и аккуратных тротуарчиков, мощенных разноцветной легкомысленной плиткой. У каждой скамейки, примостилась урна, вся прошлогодняя листва убрана, кустарники подстрижены декоративными причудливыми фигурами, значение, многих из которых осталось для Красовской загадкой.
– Товарищ Сталин очень не любит, когда к нему на прием опаздывают, – проговорил в пустоту Аркадий Иванович. И тот же миг широкий капот «волжанки» разъехался в стороны и слева возникла синяя сирена, взвывшая длинным протяжным воем.
Ага…Значит привилегированное сословие есть и на Тивите. Решила Яна, но тут же отвлеклась, потому что начальник службы безопасности начал проводить с ней инструктаж:
– Товарищ Сталин не любит, когда к нему опаздывают. Когда зайдете, то постарайтесь поменьше пялиться на него и смотреть в глаза, тем более с вызовом…
– Как сейчас? – Яна взглянула в глаза Аркадия Ивановича.
– Тем более так…Генсек с крутым норовом…Возможно. Взглянув так, даже при всей вашей бесценности, мы будем вынуждены поступить с вами совсем не по-человечески.
– А вы вообще люди? – кротко поинтересовалась журналистка. В которой вспыхнул давно забытый азарт лучшего репортера Харькова. – Что-то у обычных людей я не замечала таких глазок с огоньками, как у вас? – прищурилась она, невинно уложив руки на коленки, будто примерная первоклассница.
Начальник службы безопасности поморщился, как от зубной боли. Из чего Красовская сделал вывод, что ему данная тем неприятна.
– Лучше бы было для вашей собственной безопасности, чтобы вы просто согласно кивали!
Яна замолчала и отвернулась к окну, поняв, что более ничего нового из хитрого гэбиста ей вытянуть ничего не удастся. Тем более они выехали в город, который был знакомым и чужим одновременно. Харьков-на-Немышле…Подумать только! Ее родной Харьков с мещанскими проулками и широкими проспектами на какой-то другой планете-близнеце Земли стал настоящей столицей целого государства! Машина перепрыгнула через невысокий бордюр, выезжая на довольно просторную улицу. С трудом Яна узнала в ней Московский проспект, район универмага «Харьков». Те же сталинские дома, покрытые причудливой вязью лепнины, те же стрельчатые окна, тот же серп и молот на одном из зданий на пересечении Конюшенного и Московского, те же трамвайные пути, хотя…Яна пригляделась к проезжающей мимо «шестерке». Никакого грохота этот вид общественного транспорта не издавал, мерно парил над асфальтом, рассекая воздух вытянутым форштевнем, словно кабина самолета. Узкие окна были не затонированы, и журналистка заметила, что народа в нем мало, кто-то дремал, прислонившись к прозрачному стеклу, молодая пара любовно ворковала на задней площадке, а солидный старичок в драповом пальто с глубочайшим вниманием читал какой-то толстый книжный том, похожий на переиздание трудов Ленина. Если этим народом правит товарищ Сталин, то Красовская решила для себя, что такое вполне себе возможно.
Город был похож на себя и не похож одновременно. По правую руку от нее находился тот же самый Ботанический сад, так же из-за ограды были видны свеже зеленые саженцы каких-то малознакомых ей растений. Девушка себя ни в коем случае не считала себя большим специалистом в области растениеводства, но таких культур на родной Земле не встречала.
На Площади Восстания находился тот же самый подземный переход, точно так же по нему спешили люди, ныряли в приветливо распахнутый зев метро, чтобы через пару минут оказаться уже где-нибудь на Алексеевке или Барабашово. Интересно…Подумала Красовская, а Барабашово тут тоже есть? Вряд ли…Эпоха развитого социализма и рыночные отношения друг другу противоречили.
Машина остановилась на перекрестке, подчиняясь красному сигналу светофора. Рядом затормозили обычные Жигули третьей модели, из приоткрытого окна валил дым, и доносилась какая-та ненавязчивая мелодия. В какой-то момент, Яне стало казаться, что она просто провалилась в прошлое, что на дворе стоит год эдак семидесятый, мама с отцом еще живы, ходят в школу, радуются жизни и еще не знакомы друг с другом. Ее нет еще и в планах, ведь свадьбу они сыграют спустя только пять лет. Вокруг ни одной иномарки. Неоновые яркие вывески обменок не торчать над каждым углом, призывая харьковчан менять валюту, вместо магазина дешевых цен возле универмага висит строгая вывеска с надписью «комиссионный магазин». Все вокруг попахивало каким-то нездоровым сумасшествием и явной фантастикой! И чтобы отогнать от себя это едкое чувство, Яна уточнила у начальника службы безопасности местного генсека:
– А какой сейчас год на Тивите? – Аркадий Иванович вопрос проигнорировал, то ли задумался о чем-то, то ли просто не стал отвечать. Вместо него в разговор вступил Координатор.
– На дворе 2085 год, Яночка! Год рассвета нашей империи! Год, когда наши самые смелые мечты станут сбываться…– наткнувшись на недовольный взгляд Аркадия Ивановича, он тут же замолчал, поняв, что сболтнул лишнего. А вот Красовская сразу засекла перемену настроения ее захватчиков, решив, что разберется чуть позже с их мечтами и планами…
Между тем, проскочив поворот на Конный рынок, они пролетели перекресток на Руднева, мост через Немышлю, которая в этом месте города была туго стянута каменными бортами канала, бурлила и пенилась, образуя яростный водоворот. Пролетели мимо Сумской, которая в этом варианте журналистке совсем не нравилась, без красивых магазинов, мрачно-суровая, с невзрачными бронзовыми вывесками государственных учреждений. И подъехали к площади Конституции, называвшейся теперь площадь Коммунизма. Пик Коммунизма был и в ее мире, теперь появилась еще и площадь в чужом. Перед въездом на брусчатку их остановил высокий статный милиционер в камуфлированном комбинезоне. В руках его Яна заметила какой-то странный предмет, больше напоминающий бластер из звездных воинов, но снова спрашивать, что это, побоялась, слишком серьезен стал Аркадий Иванович и испуган Координатор. Он вообще затих на своем сидении без движения, и Красовская вообще засомневалась, жив ли он? Видимо, и для него поход в столь высокий кабинет был в новинку.
Гэбист приоткрыл окошко «волжанки, нажав какую-то кнопку под своей левой рукой и подал пластиковую корочку красного цвета. Милиционер долго в нее не стал всматриваться, а вместо этого одним движением провел ее у себя по наручным часам. В них что-то запиликало, скорее всего, подтверждая личность Аркадия Ивановича. Шлагбаум моментально поднялся, пропуская их на площадь, где в отличие от настоящего Харькова не было праздно гуляющих жителей, прогуливающих занятия студентов или мамочек с колясками. Площадь была пуста, а над ней темной громадиной возвышалось нечто, чего не было в том, настоящем Харькове, который помнила журналистка.
Огромная двенадцатиэтажная «свечка» возвышалась над всем городом. Каждый черный мраморный валун, из которого были сложены ее могучие стены, был идеально подогнан, словно сделан был нечеловеческими руками. Узкие окна-бойницы, под стать стенам, затемнили черной светоотражающей лентой. Кованые ворота с пиками на вершинах были закрыты, а возле них прогуливались несколько часовых, одетых так же, как и тот милиционер, встретивший их на въезде на площадь Коммунизма. Яна подняла глаза вверх, пытаясь рассмотреть башню, которой оканчивалось здание Тивитского правительства. Вместо флага на ее пике была укреплена специальная решетка, в которой находился огромный человеческий глаз. Словно в фильме Властелин Колец, в котором мелькали ярко-оранжевые искорки молний, точь-в-точь такие же, как и уже знакомых ей местных жителей.