Варлорд. Северное Сияние. Том II

– Постойте, – немного с глуповатым видом выдал я. – Так адрес виллы, получается…

– Какой ты догадливый, Артур Волков, – фыркнула Марьяна.

Ну да. Не Эльвира нашла адрес виллы бывшего директора гимназии, а сама Марьяна подкинула ей каким-то образом его.

– Так мы здесь при чем?

– При том, что чудеса ведь случаются. И вдруг у вас что-то получится.

– Против тех, кто против нас?

– Да.

– Но почему бы вам не принять участие на стороне нас, потому что вы теперь и против тех, кто против нас?

Марьяна даже вникать не стала в смысл озвученных мною связей, устало вернувшись взглядом к своему отражению и поправляя выбившийся из прически локон.

– Но вы ведь можете хотя бы сказать, кто против нас, – уже с интересом осведомился я.

Марьяна промолчала, а после пальцем – вдруг объятой темно-зеленым пламенем руки, едва-едва коснулась виска, постучав пару раз. Действие стоило ей невероятного напряжения – в отражении зеркала я видел, как на лбу у женщины выступили многочисленные капельки пота.

Причем ее жеста я вообще не понял и смотрел сейчас на бывшего директора как баран на новые ворота. Чем вызвал ее разочарование – отходя от удивительного усилия выполнения простого жеста, она недвусмысленно подняла брови и покачала головой.

«Ментальный блок?» – услышал я мыслеречь Валеры, который в отличие от меня сразу догадался, о чем речь.

Ментальный блок? Это что получается – если Марьяна сейчас что-то начнет говорить нам за пределами разрешенного, ее голова просто взорвется, как у допрашивающих меня менталистов? Но у меня блок поставлен на внешнее вмешательство, а у нее на собственные действия. И понятно сейчас ее напряжение – ментальный блок ведь ставит барьеры в самом сознании. Причем частично она все же может с этим справиться. Хотя совсем неудивительно, что смогла – она ведь восьмого ранга…

Так, стоп – все же начал до меня понемногу доходить уровень происходящего. А кто тогда, holy fucking shit, тот, кто вообще смог ей – одаренной восьмого ранга, ментальный барьер поставить?

В другой ситуации я бы, наверное, почувствовал, что у меня, без обмана, задрожали ноги, и ощутил бы себя бегущим по рельсам в атаку навстречу гудящему локомотиву, несущемуся на полной скорости. Но я начал свой путь в этом мире с контракта с Князем Тьмы Астеротом. А сегодня ночью вообще переспал с Анастасией – опекаемой, между прочим, Князем Света Люцифером.

«А вот последнее, может, и поопасней будет», – рассудительно подсказал внутренний голос.

– Мы согласны, – кивнул я Марьяне.

Собеседница подтверждающим жестом прикрыла глаза и развернулась на стуле. Когда глаза она открыла вновь, они горели густым темно-зеленым огнем. Как и кисти женщины, объятые магическим пламенем. Достав из ящика трюмо письменные принадлежности, она – судя по виду и отсвету магического пламени, максимально сосредоточилась и сконцентрировалась. Макнув старомодное перо в чернила, Марьяна быстро написала что-то на чистом листе, и только после этого приняла прежний вид. Почти прежний – потому что руки ее, уже лишенные окутывающих лоскутов магической силы, заметно подрагивали, а сама она была бледной до молочной белизны.

Сделав несколько глубоких вдохов, Марьяна с невеселой, но какой-то удовлетворенной усмешкой протянула мне лист бумаги.

«Et_in_Arcadia_ego» – было написано на нем каллиграфическим почерком. И ниже приписка: «Ел-д, в-л, а/к 33».

Елисаветград, вокзал, автоматическая камера хранения, ячейка тридцать три – быстро расшифровал я сокращения к коду доступа.

– А теперь оставьте меня, будьте любезны, – произнесла Марьяна.

Мы с Валерой переглянулись, но с места не сдвинулись.

– Ну, как знаете, – неожиданно покладисто улыбнулась бывший директор гимназии. Больше не обращая на нас абсолютно никакого внимания, она обернулась к зеркалу, оставшись наедине сама с собой. Женщина внимательно себя осмотрела, после снова поправила все выбивающийся локон, легко коснулась бриллиантового колье и взяла опасную бритву.

Вены себе она перерезала без раздумий и качественно, так что кровь щедро брызнула на пеньюар. Улыбнувшись самой себе в зеркало, Марьяна посидела несколько секунд, вглядываясь сквозь свое отражение в прожитые года.

– Марьяна Альбертовна, – окликнул я ее.

Все же как-то она устроила встречу, отсекла хвосты и дождалась нас, спасибо ей за это. Пусть и делая это только из-за того, что самой не получилось нас убить и использовать. И для того, чтобы насолить своим палачам и нашим противникам.

После моих слов бывшая директор гимназии с нескрываемым раздражением посмотрела мне в глаза через отражение в зеркале. Ее верхняя губа дрогнула в злой гримасе – все же не в самый подходящий момент я ее отвлек.

– Я еще не знаю, кто против нас. Но с нами Бог, так что пусть другие боятся, – ровным голосом произнес я и улыбнулся самой мерзкой улыбкой, на которую был способен.

Пусть у нее остается надежда. Мне не жалко, а ей приятно.

Моя догадка подтвердилась – видя мою спокойную уверенность, Марьяна Альбертовна вдруг улыбнулась, а после окровавленной рукой взяла ингалятор и пшикнула в рот элизиума.

Сверкнула краткая вспышка – наркотик высшей пробы, с магической составляющей, и лицо Марьяны сразу разгладилось. Для нее мгновенье остановилось – она сейчас плавала в океане блаженства. Ворота в рай – об этом старом как мир способе самоубийства я слышал, но видел в первый раз.

– Уходим? – негромко поинтересовался вернувшийся в человеческий облик Валера, заставив меня вздрогнуть.

– Она сказала, что времени купила себе до вчерашнего дня.

– И?

– И думаю, что она наверняка запутала свои следы – иначе нас бы здесь ждали. Но в любом случае ее найдут, и в любом случае кто-то придет проверить, выполнила ли она свою часть договора, самоубившись. Будем мы ждать этого проверяющего здесь или понадеемся на ее записи, которые вообще не факт, что есть, и прямо сейчас стартанем в Елисаветград?

Глава 3

– А… а что это было вообще?

– Ты про что?

– Ну вот это: «Вы уже мертвы, вы не знаете, с какими силами связались…»

– Да хрен его знает, Валер, – совершенно искренне покачал я головой. – Я ж не лошадь.

– В смысле?

– Ну в смысле у меня голова не такая большая, как у лошади, мозгов меньше.

– Так ты импровизировал? Просто брал с полок потока сознания самые рядом лежащие слова и ложил на язык?

– Не ложил, а клал.

– Непринципиально.

– Ну типа того.

– Так это император? – прежним скучающим тоном поинтересовался он.

– Валер.

– А.

– Ты видел лорда-повелителя, которого я убил?

– Думаешь, тут из этих играют?

– Пусть лошади думают, у них голова большая. Я действую, реагируя на проблемы по мере их поступления.

Мы вели довольно ленивую беседу, общаясь легким вариантом мыслеречи – беззвучно шевеля губами. Усилий для этого прилагать не было необходимости, и если по губам рядом читать некому, то и подслушать никто не сможет.

Находились мы все еще на вилле FV33, в ожидании проверяющего гостя. Устроились в мансарде, так что можно было прекрасно обозревать подходы к вилле и окрестности. Отсюда, кстати, была хорошо видна территория соседской виллы. На лужайке которой, частично накрытый обломками беседки, раскорячился покореженный ярко-красный кабриолет.

В соседнем доме горел свет, играла музыка и доносились громкие крики. Веселье там происходило нешуточное. Пока мы разговаривали с Марьяной, а после решали оставаться в засаде или нет, на лужайке соседней виллы приземлился конвертоплан с ее хозяйкой или управляющей – не знаю.

Причем прибыла машина в сопровождении еще двух военных транспортов, из которых вывалилась сразу пара десятков упакованных бойцов-корпоратов. При виде столь зубастой компании мы с Валерой, если честно, напряглись – появилось опасение, что придется вмешиваться и пытаться помочь собутыльникам. Но обошлось: увидев и оценив, кто именно заехал к ней на территорию, прибывшая главная леди сориентировалась весьма быстро – вся компания переместилась в дом, а конвертопланы с попрыгавшими обратно корпоратами оперативно отчалили, скрывшись в ночном небе.

Все ушли, а рядом с разбитым кабриолетом на газоне остался валяться одинокий бюстгальтер – тот самый, которым размахивал Барятинский, желая использовать его для поисков дамы сердца. Столь деликатный предмет гардероба был брошен и позабыт. Более того, на место ЧП один за другим прибыли сразу несколько конвертопланов в раскраске корпорации СМТ, из которых выходили весьма и весьма очаровательные леди. И далеко не эскортницы, кстати, – порода и стать видны даже с такого расстояния. Да и охрана из корпоратов опять же.

Прибывшее к хозяйке или управляющей виллы подкрепление в виде подруг, видимо, убедило и Барятинского, и всю честную компанию в том, что они ничуть не хуже забытой и потерянной золушки. Дамы, кстати, действительно были огонь – потому что несколько раз вся компания выбиралась из дома купаться в бассейн.

Ну а мы, раз веселье в соседней вилле продолжалось, решили пока подождать. Если отмеренный Марьяне срок закончился еще вчера, пару часов назад с наступлением полуночи, значит, есть вариант, что ее следы скоро обнаружат и придут проверять.

Валера наблюдал визуально – чутким взглядом хищника, а я то и дело сканировал пространство внутренним зрением. Но вокруг никого, кроме веселящейся на соседней вилле компании, в окрестностях. И живых, и искусственных людей не было – я уже умел сканировать пространство на предмет органики, а не аур.

Да, никого больше вокруг не было, кроме забытого всеми растамана. Видимо, связываться с полицией он не захотел, и спрятался за кустами. Сейчас неудачливый дилер спал под забором, отделяющим виллу Марьяны от соседской, – видимо, разморило на мягкой земле, так что прикорнул, коротая время.

– Артур? – окликнул меня Валера, отвлекая.

– А? – вздрогнул я.

– Но ты понимаешь, что мы в реальной жопе? Другого глобуса у нас нет, и это просто п…

Когда рядом нет прекрасных дам и не требуется фильтровать выражения, озвучивать мысли как-то проще – отметил я. Валера между тем говорил что-то еще, но я не слушал. Потому что меня вдруг – буквально эффектом оголенного провода в спину, перетряхнуло неожиданной догадкой.

– Артур! – чуть повысил голос (мысленно) Валера. – Ты там от осознания опасности в обморок упал? – поинтересовался он, когда я посмотрел в его желтые глаза.

Молча покачав головой, я приподнял руку, попросив времени на раздумья.

Господи, почему я иногда такой тугой?

Мои нынешние ментальные умения уже давным-давно превосходили обычные человеческие. Произошло это как-то буднично и незаметно – в череде постоянных проблем, магических взрывов, умирающих рядом людей, тренировок с Андре и учебных занятий в гимназии для одаренных. И меня уже не удивляет, что я могу просто залезть в свою память и легко восстановить картинку воспоминаний – с такой же легкостью, как открыть жесткий диск на компьютере с архивом старых фото или видео.

Раскладывая на картинки, я – достав их из глубин памяти, сейчас наблюдал кабинет в усадьбе Юсуповых-Штейнберг. А если точнее – наше совещание по поводу Власова после атаки демонов, едва не угробившей Анастасию. Как наяву перед внутренним взором сейчас видел едва живую княжну, которая бледной тенью сидела в кресле; Валеру, испуганного Фридмана – который с тщательно скрываемым внутренним напряжением рассказывал, что мы обсуждаем наши дальнейшие действия, подходящие под определение государственной измены.

– Ой ладно, – хмыкнул тогда со своего места Валера, комментируя слова Фридмана, и добавил легкомысленно: – Всего-то голову отрубят.

– Лицам двогянского сословия, – поправил его Фридман. – Пгеставители иных сословий подлежат повешению…

Чужие голоса в воспоминаниях я слышал предельно четко – мыслеобразы настолько яркие, что я сейчас словно там нахожусь, в прошлом.

– Могу поработать над путями отхода, – встревая в беседу, после слов Валеры и Фридмана вдруг на английском произнес тогда Элимелех, вынырнув из своего личного космоса.

– Что он сказал? – почти сразу поинтересовался Валера.

– Говорит, что есть места на планете, где нас не достанут, – ответил я, думая в тот момент совершенно о другом.

– На какой планете? – усмехнулся Валера, покачав головой. – Пусть ерунду не говорит…

Вот оно.

Когда вообще Элимелех влезал в разговоры с ненужным замечанием? Если он открывал рот, то говорил всегда – всегда! – сугубо по делу. И если он сказал, что может поработать над путями отхода, значит, он был готов гарантировать безопасность места, куда ведут эти пути.

Вновь у меня сложилась очередная картинка пазла. Катализатором в числе прочего стало то, что я увидел невероятные способности Марьяны по исполнению ментального блока. Почему именно это? Да потому что Элимелех – с его невероятной скоростью обработки данных также обладает способностями, которые с человеческими даже рядом не стоят.

«На другой планете?» – вновь перед внутренним взором возникла у меня картинка того, как усмехнулся Валера, переводя тогда тему.

Сейчас, заглядывая в глубину воспоминаний, я смотрел в лицо Элимелеха. И по выражению глаз чернокожего танцора понял – exactly! Вот именно – Элимелех путь отхода предлагал, абсолютно точно имея в виду укрытия не этого мира.

Сейчас мне – после того как я несколько раз побывал в одном из нижних планов, это не кажется чем-то из ряда вон. Тем более кто мне отправил Элимелеха в помощь и сопровождение? Князь Тьмы Астерот, и это тоже очевидно.

От возникших догадок у меня дыхание перехватило. Я глубоко вздохнул, крупно вздрогнув и передернув плечами в ознобе.

– Ты в туалет, что ли, хочешь? – участливо поинтересовался Валера. – Не держи в себе, выпусти чувства на волю…

Отмахнувшись, я быстренько сформулировал свои выводы и изложил их Валере. На случай, если сам я не доживу до встречи с Элимелехом. И пусть они разберутся с ним вместе с Эльвирой. Единственное условие Валере поставил – забрать с собой Зоряну, если все станет совсем плохо.

Некоторое время после этого мы сидели в молчании. Веселье на соседней вилле тоже затухало, в бассейне больше никто не купался, а собравшиеся, видимо, перемещались по спальням, разбиваясь на пары. По крайней мере, одна пара точно: шторы на видном нам окне были задернуты, но, так как прикроватный светильник стоял очень удачно, по играющим теням можно было отчетливо наблюдать позы и ход процесса.

– Артур.

– А?

– Но ты понимаешь, что даже страшно представить, кто против нас?

– Ты в туалет, что ли, хочешь? – участливо поинтересовался я, возвращая должок. – Не держи в себе, выпусти чувства на волю…

– Я серьезно, – сверкнул он желтыми – в его пограничном состоянии оборотничества сейчас, глазами.

– Дахусим, – по-японски произнес я.

– Чего? – не понял Валера.

– Во время Олимпиады в Саппоро один из фаворитов, русский лыжник, стартовал почти последним. И незадолго до его старта повалил тяжелый липкий снег, лишая его шанса на победу. К нему, когда он торопливо менял смазку на лыжах, подошел японский корреспондент и с сочувствием превосходства спросил – как вам бежать-то, такой ведь снег пошел?

Некоторое время помолчали.

– И чего? – вновь поинтересовался не понявший прикола Валера.

– Как чего? На следующий день одна из японских газет вышла с заголовком, что сове… российский лыжник сказал волшебное слово «дахусим» и выиграл Олимпиаду.

– А в Саппоро разве была Олимпиада?

– Ну, может, не в Саппоро дело было, – легко пожал я плечами. – Смысл ты понял.

Еще несколько минут помолчали.

– Артур?

– А?

– А смысл-то какой?

Еще часа два провели в молчании и ожидании. Спокойствие вокруг нарушилось лишь единожды – на лужайку соседней виллы приземлился конвертоплан и забрал всю компанию. И это хорошо – потому что теперь никто не узнает, что залетело через выбитые ворота в виллу семь человек, а покинули ее всего пять.

– Шесть тридцать четыре, – посмотрел на антикварные часы с кукушкой на стене Валера.

– Угу, – кивнул я.

– До вечера будем ждать?

– Нам еще в Елисаветград попасть надо.

– Тогда?

– Давай, если через полчаса никто не появится, сваливаем.

– Угу.

В ожидании прошло полчаса. И еще десять минут. И еще пять.

– Пора сваливать, тебе не кажется? – произнес Валера, вновь взглянув на часы с кукушкой.

– Уже поздно, – увидел я на подъездной дороге автомобиль в раскраске и с рекламой клинингового сервиса. Это я по рисункам пиктограмм ведер и швабры догадался, надписи были на французском.

Машина заехала в автоматически открывшиеся ворота и, прошелестев колесами по гравию, остановилась. Хлопнула дверь, и появившаяся благообразная тетенька в переднике горничной двинулась к дому. Но, вопреки ожиданиям, в дом не зашла, а направилась к подсобному помещению в крыле рядом с бассейном.

Мы с Валерой только переглянулись – как все это не вовремя. Есть, конечно, вариант, что именно эта тетенька реальная представительница серьезных сил – в смысле наделенный полномочиями представитель, специальный агент, шпион и так далее. Но, скорее всего, это работа втемную – просто клининговую фирму наняли навести порядок в доме, а благообразная уборщица вполне обычный человек и совершенно не знает, что ее здесь ждет. О чем я Валере мысленно и сообщил.

Подтверждая догадку, сначала благообразная тетенька убралась во дворе, потом на террасе, после пропылесосила специальной машиной бассейн, явно выполняя список работ по чек-листу. После, убрав клининговые принадлежности обратно в подсобку, она направилась в дом. Некоторое время снизу раздавался приглушенный звук работы, и в процессе уборщица несколько раз выходила к машине, вынося мусорные пакеты.

Несмотря на то, что уборщица скрылась из зоны прямого наблюдения, я прекрасно видел все ее движения. Потому что, закрыв глаза, смотрел внутренним радаром. Вся вилла для меня сейчас отображалась в изометрической проекции, а красный силуэт фигуры уборщицы перемещался по помещениям.

«Сейчас она обнаружит Марьяну, вызовет полицию – и уходим», – мысленно обратился я к Валере.

Благообразная тетенька уборщица между тем зашла в соседнюю с нами комнату. Где, уронив голову на плечо – красивая даже в смерти, сидела Марьяна перед своим отражением в зеркале. Я тронул было за плечо Валеру – пора сматываться, но вдруг удержался и сжал его руку.

Уборщица вполне спокойно осмотрела место самоубийства. Я не видел ни ее лица, ни эмоций – только силуэт. Но даже аура не изменилась – благообразная на вид тетенька не испытала никаких эмоций.

Подойдя ближе, она проверила пульс Марьяны – все же одержимые отличаются от людей, и даже через несколько часов после смерти Марьяна выглядела почти как живая. Убедившись, что женщина точно мертва, уборщица вышла из комнаты и направилась по коридору – явно к машине, чтобы вызвать полицию.

Вышел в коридор я вместе с дверью, которая впечаталась в женщину. Тетенька – когда полотно двери влетело ей в лицо, глухо охнула и отлетела в стену. Звучно ударившись затылком, она потеряла сознание.

– Это стоит расценивать как политическое заявление? – поинтересовался Валера, глядя на сломанные старомодные очки, валяющиеся на полу. Только на вид старомодные – так вполне технологичный девайс, в таких очень многие ходят из тех, у кого денег на линзы дополненной реальности нет.

На всякий случай очки я раздавил подошвой – хотя они и были выключены. Я это заметил, вылетая в коридор за миг до того, как дверь в лицо даме прилетела. Еще один факт в копилку подозрений – которые, надеюсь, оправданны.

– Валер, кусты акации у забора в соседней усадьбе, – обернулся я к принцу. – Там растаман спит, возьми у него все ингаляторы элизиума, которые найдешь.

– Аэ… – развел руки Валера, глядя на распростертый на полу божий одуванчик с расплющенным носом.

Принц явно хотел напомнить мне об уважении к старшим и соблюдении Женевских конвенций, но не сразу нашел слова.

– Валера! – поторопил я его. – Цигель, цигель!

Валера исчез, а я – ежесекундно ожидая подвоха, перевернул уборщицу на живот, сорвал с нее фартук и, смотав его, туго стянул пленнице руки. Потом сорвал со стены декоративные веревки в обрамлении картины современного искусства и перехлестнул женщине ноги, туго стягивая.

Не каждому разведчику нужно быть суперменом-терминатором. Вернее, даже вообще никакому разведчику это не нужно. Махать кулаками, метко стрелять и угонять самолеты и поезда – это для блокбастеров, а не для реальной жизни, в которой все прозаичнее. Но с развитием технологий этого мира я не уверен, что в нокаутированной мною тетушке нет парочки имплантов, которые могут весьма осложнить мне жизнь.

Если я не ошибся. Потому что если я ошибся – это просто… просто не очень хорошо будет.

Вернулся Валера. Заморачиваться он не стал и просто принес жилетку растамана. Достав из кармашка, он бросил на трюмо ингалятор с элизиумом. Я в этот момент проверил, как связаны руки у тетушки уборщицы, и надавил ей за ухом. И одновременно вошел в скольжение, будучи готовым ко всему.

«Не ошибся», – сообщил мне внутренний голос, когда очнувшаяся от боли уборщица сначала несколько мгновений – даже больше секунды, прислушивалась к ощущениям, окружению и анализировала ситуацию. И только потом она запоздало взвыла от боли. Но крик моментально прекратился – я закатил даме хлесткую оплеуху, так что лязгнули зубы.

– Привет, – глянул я в ошарашенно-испуганные глаза, появляясь в поле зрения тетушки. И когда она, захлебываясь страхом и слезами, попыталась что-то сказать на испанском, я удовлетворенно кивнул. Потому что заметил в глубине взгляда холодную оценку.

– Здесь вопросы задаю я, – на русском сказал я даме.

Далеко не факт, что передо мной та самая испанская или латиноамериканская синьора, которая работает в предоставляющей услуги уборки компании. Эта самая синьора может лежать на дне морском, а дама передо мной – специально обученный сотрудник в маске. В настоящей маске, которая на лицо накладывается, – причем не того кустарного исполнения, как та, в которой расхаживал я вместе с Фридманом по Кобрину и Высокому Граду.

Обернувшись к Валере, я показал двумя пальцами себе на глаза, а после на пленницу. Мол, наблюдай. После подошел к мертвой Марьяне и, чуть отодвинув тело от спинки стула, достал сползший с ее плеч шелковый шарф. Одним движением я захлестнул им голову пленницы и резко дернул – так, что ткань натянулась, давя на губы и заставляя раскрыть рот.

Тетушка утробно застонала, когда я завязал узел на ее затылке и рывком потянул ткань еще сильнее, затягивая кляп. Оглянувшись по сторонам, я заметил ведерко с растаявшим льдом, в котором лежала уполовиненная бутылка с шампанским. Было бы отлично, если б лед не растаял – проверить, маска на лице пленницы или нет. Но не судьба, печально.

Осмотревшись еще, остановился на бронзовой фигурке амура. Подхватил, взвесил. То, что доктор прописал.

Присев рядом с тетушкой уборщицей, сорвал с нее одну туфлю. Женщина почувствовала неладное и попробовала убрать ногу, но я был быстрее. Ударил сильно, прямо основанием амура по большому пальцу, срывая ноготь. Брызнула кровь, и, несмотря на кляп, тетушка взвыла довольно громко – громкий стон рвался прямо из груди.

– Не нравится? – участливо поинтересовался я, поймав взгляд уборщицы. И, глядя ей в глаза, ударил еще раз – кроша сустав и буквально расплющив большой палец. Идущий прямо из ее груди утробный вой стал слишком громким, и я ударил тетушке по ребрам, лишая возможности дышать. Быстро поднялся, подхватил с трюмо ингалятор и показал пленнице.

– Знаешь, что это?

Уборщица, беззвучно всхлипывая, обливаясь соплями и слезами, активно замотала головой, громко подвывая. Отличный уровень игры – если бы не мои темные способности, я бы никогда не усомнился.

– Сейчас узнаешь. Валер, держи ей голову, – посмотрел я на принца.

Даже сквозь кляп прорвался истошный крик. И я ее понимаю – нет таких пыток, которые может выдержать человек. А если кто-то думает иначе, он просто не сталкивался с профессионалами.

Я держал сейчас в руках ингалятор с элизиумом. Как и предполагал, это был обычный вариант, без магической составляющей. Марьяна пользовалась самым дорогим, с магической «ангельской пылью», сразу отправляющей в рай, а этот необходимо было использовать в комплексе: поймать кайф от иного вещества и только после этого поставить время на паузу ингалятором. И если Валера во время моего следующего удара грамотно поймает момент и вовремя впрыснет наркотик в рот благообразной тетушке, мгновенье муки просто застынет для нее. И она, кстати, судя по взгляду, это прекрасно понимала.

– У нас мало времени, и ты видела наши лица. Умрешь в любом случае, но как – это уже твой выбор, – доверительно сообщил я пленнице. – Валер, держи крепче, – посмотрел я через ее плечо, поднимая бронзового беззаботного амура.

Пленница задергалась и замычала утробно – что-то сказать ей мешал кляп. Но, судя по интонациям, она усиленно пыталась донести до нас все свое непонимание и ужас. Очень, кстати, достоверно все это изображая.

«А не переигрывает ли она?» – спросил я сам себя. Быстро метнувшись, почти прыгнув к принесенной Валерой жилетке, покопался по карманам и вздохнул с облегчением, найдя искомое.

– Валер, – обратился я к принцу. – Будь на месте секретного агента, что бы первым делом сделал? Правильно, поставил бы блокиратор порога боли, – улыбнулся я тетушке. – А что у нас есть, что гарантированно выбьет его из строя? Правильно, бутылочка чистой «слезы». И все для тебя, – продемонстрировал я флакон пленнице.

После этого она наконец перестала притворяться. И задергалась так, что затрещала ткань и подпрыгнул стул. Удивительная прыть для столь благообразной тетушки.

Неудивительно – если залить столько «слезы» обычному, неодаренному человеку, печени гарантированно хана. Но не сразу, а за это время она успеет слетать в муки рая не раз и не два.

– Хочешь поговорить? – посмотрел я в глаза уборщицы. Закивала она слишком уж активно, отчего у меня появились вполне обоснованные опасения.

Или тянет время, или есть для нас сюрприз. Но выслушать надо, а потом экспресс-допрос нужно будет форсировать – есть у меня уверенность, что о провале агента знаем уже не только мы втроем в этой комнате.

«Валера, внимание!» – мысленно обратился я к принцу, заставив его предельно насторожиться в ожидании подвоха.

Едва я ослабил кляп, тетушка заговорила.

– Я работаю на…

Убить нас бы не убило, но мое восклицание спасло нас от неприятных травм и ожогов. Потому что не успела женщина даже произнести начало фразы, как она высветилась изнутри, словно спираль в загоревшейся лампе накаливания. Мгновенье – и обжигающий свет наполнил тело настолько ярко, что мы на краткий миг увидели яркий силуэт скелета внутри. А после тетушка вспыхнула сверхновой и раздался взрыв.

Мы с Валерой уже вышли в окно – в скольжении, покинув комнату заранее. Но все равно взрывная волна нас догнала – подтолкнув в спину и удлинив полет. Прокатившись по крыше террасы, мы одновременно рухнули на мягкий газон. Почти сразу вскочили, поднимаясь и осматриваясь. В стене дома зияла огромная дыра, оставшаяся от взрыва; оседала пыль, падали на землю обломки, перемигивались огни пожарной сигнализации.

«Я поражен, и меня переполняют эмоции», – доверительно сообщил мне Валера, правда, уложился всего в два слова.

Неожиданно совсем рядом я увидел отблеск движения по черепице террасы, с которой мы только что скатились, и машинально вытянул руку навстречу росчерку. Поймав перстень Марьяны, я почему-то даже не удивился.

Перстень не хотел здесь оставаться. Когда свыкаешься с наличием магии в мире, подобные догадки воспринимаются легко и естественно.

«Уходим отсюда как можно быстрее?» – поинтересовался Валера. В этот раз, кстати, он смог уложиться всего в одно слово.

Покачав головой, я показал в сторону стоящей на подъездной дорожке машины с эмблемами ведра и швабры.

– Есть идея. Погнали, по дороге расскажу.

Догадка о том, что Элимелех – случись нужда, знает места, где можно гарантированно спрятаться, грела душу. И у меня появилось удивительно пьянящее состояние – как совсем недавно у греческого наследника, который за покерным столом играл легко и непринужденно, как истинно рожденный побеждать.