Психологические основы развития ребенка и обучения (сборник)

Наконец, А.Н. Леонтьев затрагивает даже проблему свободы и ответственности, показывая, как первая трансформируется во вторую, что порождает более высокую активность и вовлеченность ребенка.

Таким образом, в этом исследовании обнаруживаются переходная ступень к известным представлениям о структуре деятельности. Теперь очевидно, что именно анализ отношений между целью и средством явился отправной точкой разработки структуры деятельности. Понятие способа выполнения, позднее трансформировавшееся в понятие операции, здесь еще занимает второстепенное место. Второстепенное место занимает и понятие мотива, привлеченное для объяснения фактов выполнения действий ради другого человека, обозначающее только внешние, отличающиеся от цели побудители и не применимое к «аутотелическим» (М. Чиксентмихайи), т. е. содержащим свою цель в себе, занятиям. Вместе с тем основополагающий принцип изменения и развития отношений и интересов только через деятельность и в зависимости от места объекта отношения в структуре деятельности прописан здесь со всей полнотой и отчетливостью.

* * *

В последующий период работы А.Н. Леонтьева проблемы развития ребенка и обучения стали для него центральными. Осенью 1937 г. он получил приглашение в Институт психологии – заниматься проблемой фоточувствительности кожи (в связи с развитием психики) и восприятием рисунка детьми. В 1943 году, после возвращения из эвакуации, Леонтьев стал заведующим лабораторией (потом – отделом) детской психологии в Институте психологии, одновременно являясь профессором кафедры психологии МГУ. В следующее десятилетие была издана целая серия коллективно написанных книг по детской психологии, прямо адресованная учителям и воспитателям или, во всяком случае, ориентированная на педагогическую практику. Это «Вопросы психологии ребенка дошкольного возраста» (1948), «Очерки психологии детей (младший школьный возраст)» (1950), серия статей самого А.Н. Леонтьева в журналах «Советская педагогика» и «Дошкольное воспитание» и опубликованный в виде брошюры текст его публичной лекции для родителей «Умственное развитие ребенка» (1950). Биография А.Н. Леонтьева в эти годы оказывается напрямую связана с теорией и практикой образования и воспитания. Он избирается членом-корреспондентом (1945), а затем действительным членом (1950) вновь созданной Академии педагогических наук РСФСР, становится ее академиком-секретарем, а потом вице-президентом, получает медаль К.Д. Ушинского за цикл работ по детской психологии (1953).

Проблемам развития психики ребенка был посвящен и утраченный в эвакуации третий том защищенной в 1940 г. докторской диссертации А.Н. Леонтьева, и его «осколками» являются широко известные статьи А.Н. Леонтьева, опубликованные на протяжении 1940-х гг., многие их которых вошли в главный труд А.Н. Леонтьева – «Проблемы развития психики».

Прежде всего следует назвать многократно переиздававшиеся и переведенные на многие языки статьи начала 1940-х гг. «К теории развития психики ребенка» и «Психологические основы дошкольной игры». В первой из них А.Н. Леонтьев ввел и обосновал понятие ведущей деятельности, на котором, в частности, строится широко известная периодизация психического развития ребенка Д.Б. Эльконина (впрочем, сам Леонтьев впоследствии этим понятием практически не пользовался). Во второй развивается теория детской игры, основанная на разведении значения и личностного смысла игровых предметов. К ним примыкают относящийся к тому же времени подробный конспект доклада, публикуемый здесь впервые под названием «Развитие, деятельность, обучение», и выступление более позднего времени «К вопросу об эмоциональных элементах детской игры», в которых вопросы, разобранные в этих двух статьях, получают дополнительное развитие. В частности, в первой из этих работ разбирается структура волевого действия и поступка, а во второй ставится проблема эмоциональных составляющих в детской игре.

Большой цикл работ, получивших меньшую известность, относится ко второй половине 1940-х гг. Пожалуй, единственным исключением служит работа «Психологические вопросы сознательности учения», которая получила широкую известность после того, как А.Н. Леонтьев включил ее в качестве приложения в книгу «Деятельность. Сознание. Личность» (1975). Другие работы после первой публикации не переиздавались или почти не переиздавались и к настоящему времени стали малодоступными. Это статьи «Психическое развитие ребенка в дошкольном возрасте», «Развитие мотивов учебной деятельности ребенка», «Ощущение, восприятие и внимание детей младшего школьного возраста» и примыкающая к ним и впервые публикуемая стенограмма доклада «Психологические вопросы готовности ребенка к школьному обучению». Эти статьи уже в меньшей степени носят чисто теоретический характер, а в большей мере опираются на выполненные под руководством А.Н. Леонтьева в возглавлявшейся им лаборатории экспериментальные исследования. Вместе с тем, взятые вместе, они рисуют весьма стройную и последовательную теоретическую концепцию основных закономерностей и психологических механизмов развития психики и личности ребенка.

* * *

Если за пятилетие 1944–1948 гг. в списке публикаций А.Н. Леонтьева числятся 24 работы, то за следующие семь лет (1949–1955) – всего 13. Наступили новые заморозки. В 1948 г. произошло массовое избиение генетиков, а в 1950 г. рьяные и ортодоксальные ученики недавно умершего И.П. Павлова во главе с А.Г. Ивановым-Смоленским учинили погром в физиологии. Кампания борьбы с космополитизмом также существенно затронула психологов, правда, А.Н. Леонтьева меньше других. Тем не менее само существование психологии как науки стало под вопрос, ее пытались подменить павловской физиологией высшей нервной деятельности. Леонтьев, ставший не только лидером университетской психологии, но и курировавший эту тематику в АПН, вынес всю борьбу за существование психологии, можно сказать, на своих плечах. Хоть и накрытая холодной тенью физиологии ВНД, психология в 1950-е гг. все-таки выжила, разве что к обязательным ссылкам в статьях и книгах на цели воспитания строителя коммунизма, на постановления партии и правительства и труды классиков марксизма добавились практически столь же обязательные ссылки на И.П. Павлова и условные рефлексы.

К этому периоду (1953 г.) относятся не предназначавшиеся для печати исключительно интересные материалы внутренней дискуссии о проблеме способностей («Глава о способностях», «О проблеме способностей»). Поводом для дискуссии стала подготовка учебника «Психология» для пединститутов, в редколлегию которого входили А.А. Смирнов (главный редактор), А.Н. Леонтьев, С.Л. Рубинштейн и Б.М. Теплов. Н.С. Лейтес написал для этого учебника главу «Способности», «излагающую широко известные положения Б.М. Теплова»^[5].

И А.Н. Леонтьев, и Б.М. Теплов в тот период, о котором идет речь, много занимались изучением способностей, но с разных сторон. В фокусе внимания Теплова были индивидуально-психологические предпосылки неодинакового успешного развития тех или иных функций и умений; Леонтьева интересовало главным образом то, как из природных предпосылок на основе структур человеческой деятельности возникают качественно новые психические функции и процессы (в духе понятия высших психических функций по Выготскому). Ни тот, ни другой не отрицали врожденного неравенства задатков, с одной стороны, и неоднозначной связи этих задатков с итоговой успешностью сложных форм деятельности, с другой, однако акценты различались, как различалось и употребление понятий. Теплов в контексте дифференциальной психофизиологии связывал понятие способностей прежде всего с биологически обусловленными различиями, Леонтьев же в контексте системного понимания психических функций и их развития относил это слово к сложным, окультуренным, «ставшим» человеческим функциям. Часто бывает, что мы принимаем различие в словах за различие в концепциях; здесь во многом как раз такой случай. Как бы то ни было, это недопонимание стало поводом для развернутого письменного выяснения отношений, за которое мы сегодня можем только благодарить обоих ученых.

Глава Лейтеса вызвала у А.Н. Леонтьева концептуальное несогласие, которое получило отражение во внутренней рецензии, написанной для сведения других членов редколлегии («Глава о способностях»). Теплов, в свою очередь, не согласился с мнением Леонтьева и написал развернутый ответ, на который Леонтьев написал столь же развернутое возражение («О проблеме способностей»). Второй ответ Теплова был сравнительно коротким и примирительным; на этом дискуссия и закончилась, причем глава Лейтеса, как свидетельствует он сам, была включена в учебник без каких-либо переделок. «По-видимому, не было тогда альтернативного варианта освещения проблемы способностей в учебных целях. И выявилось, что между оппонентами, в плане методологическом, гораздо больше сходства, чем различий»^[6]. Оба текста Б.М. Теплова были опубликованы в 1998 г.^[7] с комментарием Н.С. Лейтеса^[8], в котором восстанавливался историко-научный контекст их написания. (Удивительно, что Н.С. Лейтес писал в этом комментарии о письмах Леонтьева Теплову как «скорее всего не сохранившихся», не поинтересовавшись о них у семьи Леонтьева, в которой находился весь его архив после смерти, в том числе и материалы о способностях, которые к тому времени уже привлекли к себе внимание и только ждали возможности для публикации.) Оба текста А.Н. Леонтьева (с комментариями Д.А. Леонтьева) были опубликованы в 2003 г., к его столетнему юбилею^[9]. Эти тексты разворачивают перед нами особый мир, особую методологическую культуру научной дискуссии, которая в сегодняшней науке представляется во многом утраченной, культуру резкой и нелицеприятной критики научных положений оппонента «по гамбургскому счету», без перехода на личности, с сохранением полного уважения к оппоненту самому по себе. Сегодня кажется удивительным, что столь жарко начавшаяся дискуссия завершилась взаимопониманием, если не полным, то весьма ощутимым.

Конечно, публикуемые материалы тоже несут на себе отпечаток эпохи, что выражается прежде всего в непропорционально большом объеме цитирования Маркса и Энгельса (а также Ленина и Сталина) в текстах дискуссии, для печати не предназначавшихся. В то время, однако, классики марксизма являлись не только «обязаловкой», но и источником многих продуктивных идей и, более того, служили главным смыслообразующим контекстом для советской психологии этого периода, что отчетливо видно из публикуемых материалов. При несомненной ограниченности этого контекста другого не было, и он, со своими достоинствами и недостатками, и задавал то фактически единственное культурное поле, в котором и на языке которого осуществлялась коммуникация между исследователями. Самих же ученых язык не повернется упрекать за то, что они говорили на единственном доступном им языке; вряд ли молчание ученого можно рассматривать как достойную альтернативу.

* * *

Новая оттепель началась во второй половине пятидесятых, и одним из важных ее компонентов выступила реформа образования – перестройка образования, как ее тогда называли, – ставшая объектом правительственных постановлений и обсуждений в прессе, в том числе в профессиональной периодике. К этому периоду относится следующий цикл включенных в это издание статей А.Н. Леонтьева, в основном сосредоточенных на проблемах образования: «Теоретические проблемы психического развития ребенка», «Обучение как проблема психологии», «Реформа школы и задачи психологии». К ним примыкают получившая известность статья «Принципы психического развития ребенка и проблема умственной недостаточности», включенная Леонтьевым во второе и последующие издания «Проблем развития психики», научно-популярная статья «Ребенок учится быть человеком» и несколько более поздняя статья «Психологические проблемы программированного обучения». В психологическом подходе к проблемам обучения и развития, который Леонтьев выдвигает в этих и других публикациях, он продолжает развивать ключевую идею о том, что обучение должно идти впереди развития, что суть обучения состоит в формировании познавательной деятельности учащихся и что их активность и осмысленность играют в обучении определяющую роль. Леонтьев часто ссылается в этой связи на теорию поэтапного формирования умственных действий П.Я. Гальперина, в соавторстве с которым написан целый ряд работ этого периода.

Публикации последнего десятилетия жизни А.Н. Леонтьева еще сильнее смещаются с проблематики психологического развития на проблематику образования обучения и далее – с проблем обучения на проблемы воспитания. Это не столько отражает изменение интересов, сколько изменение возможностей для исследования той или иной проблематики. Разговор об общих проблемах образования знаменует выход психологов из стен лаборатории в более широкий социальный контекст и попытку реализовать появившиеся возможности реального влияния на систему образования в стране; вопросы воспитания интересовали Леонтьева давно, что прорывалось в его публикациях, но раньше всерьез заниматься этой проблематикой иначе, чем в демагогически-идеологическом ключе было невозможно, в шестидесятые же такие возможности стали появляться, пусть даже при сохранении привычной идеологической риторики. И это находит отражение в содержании публикаций последнего периода: стенограмм докладов «Современные проблемы обучения и психического развития», «Психологические вопросы формирования личности студента», «Обучение и воспитание должны быть ориентированы на будущее», «Учение и память», газетной статьи «Почему плачет Петя?». Ключевыми понятиями в них становятся «личность», «воспитание», «более широкий жизненный контекст»; А.Н. Леонтьев возвращается к понятию «жизненные отношения», которое он пытался вводить еще в 1930-е гг., а в одной из статей появляется слово «жизнестойкость» (см. с. 408). Немного особняком стоит статья 1967 г. «Некоторые вопросы психологии обучения речи на иностранном языке». Она написана на основе доклада, лежащего в сфере прямых профессиональных интересов его сына, А.А. Леонтьева, и сделанного, очевидно, по его просьбе. По содержанию, однако, она гармонично стыкуется с другими работами. На конкретном материале обучения иностранным языкам А.Н. Леонтьев убедительно демонстрирует продуктивность того общего подхода к вопросам обучения, которое он не устает отстаивать.

* * *

Если вдумчиво прочитать психолого-педагогическое наследие Леонтьева и постараться осмыслить его в его внутренней целостности, мы увидим, что из его работ по педагогике и педагогической психологии встает облик «педагогики сотрудничества», «развивающей педагогики», вообще новой школы, о которой мечтали еще Блонский и Выготский, но которая не существовала в те десятилетия, когда Леонтьев писал о ней. Можно сказать, что он опередил время, и все то, о чем он говорил, стало вдвойне актуально в контексте дискуссий, вновь развернувшихся в нашем образовании в последние два десятилетия.

Школа Выготского дала последовательное психологическое обоснование процессу обучения и воспитания, и не случайно именно в этой сфере практики практические приложения культурно-исторической психологии наиболее впечатляющие. Особенно известны теория поэтапного формирования умственных действий (теория управления усвоением) П.Я. Гальперина и теория развивающего обучения В.В. Давыдова; но они не являются чем-то совершенно отдельным, а составляют неотъемлемую часть общей концепции школы Выготского, и любой читатель может проследить истоки этих подходов, в частности, по тем работам А.Н. Леонтьева, которые публикуются в настоящем томе.

Во всех своих психолого-педагогических работах Леонтьев подчеркивал: учение – это не просто накопление в голове ученика знаний, умений и навыков. Это перестройка всей детской психики, и более того – образа жизни, скачок в духовной и не только духовной жизни ребенка, серия своего рода «взрывов», ломающих прошлый круг представлений и открывающих для ребенка новые перспективы. Сами по себе знания, их содержание не столь важны: важно, какое место они заняли в сознании ребенка, а особенно – «какой личностный смысл они приобрели для него и как вооружили его для жизни».

Нельзя, говорит Леонтьев, рассматривать обучение только как чисто познавательный процесс, а воспитание – как особую, отдельную задачу «формирования эмоциональных, волевых и нравственных черт личности». Развитие ребенка – это комплексное развитие, прежде всего развитие его личности, в том числе мотивации учения. «Обучение должно не только давать знания и умения; важно, чтобы на этой основе оно более целенаправленно и быстро вело умственное развитие». Но «развитие, которое получает ребенок в школе, не может более рассматриваться как умственное по преимуществу»: это развитие целостной личности ребенка.

Главный путь в обучении – это путь активизации учения. Главное здесь в том, чтобы, «ставя учащихся перед задачей, вместе с тем строго целенаправленно и последовательно формировать их деятельность, ведущую к овладению требуемыми знаниями и умениями, управлять ее формированием». Но у проблемы активизации есть и другая, не менее важная сторона. Только этим путем можно «готовить человека так, чтобы он мог идти в ногу с ускоряющимся научно-техническим прогрессом». И готовить его, говоря словами Леонтьева, к «постоянной ориентации на новое» – в том числе и в социальной жизни. Однако сама организация внутренней жизни школы такова, что она не соответствует требуемым переменам в личности школьника и прежде всего – развития его жизненных отношений, которые в старших классах уже выходят за рамки школы. И не способствует становлению у выпускников самостоятельности. А.Н. Леонтьев, похоже, отдавал себе ясный отчет в том, что наше общество через несколько десятилетий может коренным образом измениться (как и произошло в действительности): он вспоминал о том, что жизнь заставила перестроиться его поколение, но это, прибавлял он, очень тяжелый путь. «Зачем предлагать его, если в наших силах избрать другой!» А ведь поколение Леонтьева пережило как раз фундаментальную смену социального строя и социальных ориентиров… Но основная позиция совершенно не устарела и сейчас: «…одно дело – формировать человека в качестве персонифицированной функции, а другое дело – формировать человека-созидателя, активного строителя жизни общества, подготовленного. к труду, не подчиняющему себе человека, а к труду свободному, освобождающему человека». На этой позиции неизменно основывались психолого-педагогические воззрения Алексея Николаевича Леонтьева на всем протяжении его творческого пути.

А.А. Леонтьев, Д.А. Леонтьев