Read the book: «Жесткий бизнес. Четвертый президент. Рассказы. Стихи», page 4

Глава двенадцатая. «Dell Holdings Limited»

Меня вдруг пересадили в другой кабинет вместе с Инной, толковой и сообразительной девушкой, недавно работающей в нашем отделе, комнату укомплектовали новыми компьютерами и стильной мебелью. Затем ко мне подошел Владислав Константинович и тихо сообщил, что теперь мы работаем втроем, от руководства Олег Борисович и, разумеется, президент. Вся информация закрытая, в том числе от моих друзей – Виктора Васильевича и Сергея. Из «Холдинга» увольняетесь, теперь вы и Инна работаете в иностранной фирме «Dell Holdings Limited» c юрисдикцией на далеких островах, лично у вас будут полномочия подписи оперативных документов и оклад… долларов, плюс премиальные за сделки. Доступ в наше помещение для всех остальных сотрудников запрещен…

Папки с документами: контракты, платежи, аккредитивы, переписка, термины и определения международной торговли, общепринятые аббревиатуры – все на английском языке. Когда есть время, изучаю особенности морской транспортировки – фрейт рейт, уорлдскейл, демередж, лэйтайм. ASAP! Совершенствую манеру телефонных переговоров, заучиваю фразы и целые абзацы стандартных формулировок коммерческих документов, Инна, умница, мой помощник, тоже старается.

Проснулись белорусы. На проводе их директор: готовы привезти пятьдесят. Тысяч долларов, разумеется, но по телефону такого не скажешь. Два условия: первое – передают только мне, так как курьер Олег знает вас в лицо. Второе – у него обратный рейс через два часа, и передача только в аэропорту Пулково. Приходится соглашаться, иначе не прилетят наши денежки. Будем думать, как организовать передачу.

С точки зрения секретности по старому контракту ограничений нет – иду к Войталюку. Он прорабатывает этот вопрос с друзьями, звонит куда надо и сообщает – есть вариант. Информируем Олега Борисовича, получаем «добро», но как обычно, попытка изменить ситуацию:

– А без Вас один Владимир Иванович не справится?

– Его там («в конторе») не воспримут, – с облегчением ответил Виктор Васильевич. Садимся в родную «шестерку» с ментовскими номерами («гаишники» нас не замечают) и мчим в Пулково. В зале ожидания выдвигаюсь вперед, Васильевич на втором рубеже – хрен знает, что они там задумали? В мужике в большой черной куртке узнаю Олега из Гомеля. Он тоже меня узнал и заулыбался – встретили!

– Всю спину себе натер узлами, куда валюту подвесил, – пожаловался он.

– Олег, – спрашиваю я жестко, – где передавать будем – в туалете?

– Не знаю.

– Ну, тогда пойдем в комитет госбезопасности, – тихо говорю ему с каменным лицом. У Олега ноги приросли ноги к полу, он сильно побледнел.

– Не бойся, все в порядке, – успокоил я его и подумал:

– Вы меня, суки, в Гомеле тоже пугали…

Три человека прошли по галерее и вошли в одинокую серую дверь без надписи. За столом лицом к входу сидит мужчина средних лет, перед ним за большим столом мигает пульт с огромным количеством кнопок, тумблеров и лампочек. Виктор Васильевич подошел к нему и тихо сказал пару слов. Мужчина задал один вопрос:

– Что вам нужно?

– Отдельная комната.

Мы прошли в смежную комнату со столом и креслами и приступили к делу: Олег с облегчением разоблачился и стал вынимать зеленые пачки из импровизированного бинтового корсета, а Виктор Васильевич – детектор валют. Началась прокатка каждой купюры: туда-сюда, туда-сюда, и так пятьсот раз, даже больше – несколько штук мы забраковали. Процедура заняла около часа, от нашей компании я подписал расписку в получении, а Олег – со своей стороны. Сдал – принял. Напряжение спало, и я шутку говорю:

– Олег, мы с тобой еще не рассчитались до конца.

Непонимающий взгляд: сегодня ему пришлось часто удивляться.

– Я тебе должен, – и протягиваю ему стодолларовую купюру, на которой вместо Бенджамина Франклина неизвестная полуголая девица делает кое-что нехорошее. Он с улыбкой взял сдачу. Вроде все… Виктор Васильевич обратился ко мне:

– Попроси сопровождение.

Подхожу к дежурному чекисту:

– Можно вызвать охрану?

Хозяин нажал на нужную кнопку – нет проблем. Через пять минут картина: в кабинет входит огромный старшина с пистолетом на пузе и маленький сержант с короткоствольным автоматом. Выдвигаемся: я с дипломатом, Виктор Васильевич рядом в сопровождении двоих оруженосцев, Олег сзади. Идем по галерее, спускаемся вниз, проходя мимо ошарашенных пассажиров. У автомобиля отпускаем охрану, прощаемся с Олегом – и в офис.

Вы когда-нибудь ездили в командировку? Тогда вам не надо объяснять, что такое авансовый отчет: стоимость билетов, проживания в гостинице, суточные, и каждый документик приложи, и чтоб все читалось и соответствовало инструкции! Да, помучили меня недавно в бухгалтерии за отчет по Гомелю – то не так, там не то… А сегодня я передал содержимое чемоданчика главбуху. Проверила – на удивление, все сошлось.

– Вам дать расписку? – Я посмотрел ей в глаза:

– А зачем? – Нет на это инструкции…

Через пару месяцев вновь прорезались белорусы – готовы отдать восемьдесят. Я им даю понять, что второй раз схема не прокатит, думайте сами. Согласились на передачу у нас в офисе и обозначили дату и номер рейса. А машину нашу по просьбе Владислава Константиновича перегнали в Кстово, нет у нас в распоряжении своих колес. За полтора часа до прилета самолета пробился к Олегу Борисовичу, обрисовал ситуацию, он с решением не спешил, обсуждал иные темы, но, когда время уже поджало совсем, он позвонил водителям, и кто первым снял трубку – тот и наш. Попался пожилой водитель, не любил Стас спешить, но со второго раза с моей интонацией он прижал педаль газа, и мы успели в самый раз: Олег уже шел по залу аэропорта Пулково со здоровенным милицейским старшиной – очевидно, переняли наш опыт, салаги. Тепло поздоровались, а форма у старшины прямо как российская, отличить трудно. Ну, раз так, я его для безопасности вперед посадил рядом с водителем – не ФСО, конечно, но шансов быть остановленными меньше. Стас рядом с представителем закона сразу в ситуацию въехал и рулил, как надо. А мы сели сзади – я с одной стороны, а Олег в знакомой куртке – с другой. А вот и Зайцева, заезжаем во двор, а затем обычная процедура для нас с Олегом: катаем, считаем, подписываем. Старшина белорусский в отдельной комнате отдыхает от услуг сопровождения: что почем – не твое дело. Все сошлось, но долг закрыли не полностью.

После конфликтов с Горчаковым вынужден был уволиться и Виктор Васильевич. Они устроились в фирму Олега, но ненадолго – для этого были причины, связанные с дальнейшими событиями по Светогорску. Убытки сторон были столь велики, что бывшие партнеры стали врагами. «Холдинг» объявил войну Олегу, в его офис прибыли конкретные джигиты и выставили претензию. Почувствовав себя беззащитным без силовой поддержки, Олег задружился с какими-то местными бандитами и на время успокоился. В конце концов эти же бандиты отжали у него любимый офис, а дело по мазуту было передано в неформальный суд в Москве, где авторитетный решала разделил вину на двоих. С тех пор Андрей пропал с нашего горизонта, а мы продолжили свою деятельность. Кстати, Владислав Константинович и теперь знал, в чем меня упрекнуть – «здесь есть и доля вашей вины» – таков был приговор. Я не возразил: бездействие – иногда тоже преступление. Так я потерял друзей, с кем мы прошли через многое. Но на том личные потери не закончились – в столовой здания, сидя за столиком, Марина Лавринец поделилась со мной сокровенным о том, что встретила достойного человека, что у них все случилось и все было прекрасно. Она сильно повысила мой аппетит – я скрежетал зубами.

Глава тринадцатая. Литва

Олег Борисович совершил подлинный прорыв и вышел на литовский рынок. Коммерческая фирма из Вильнюса готова закупать мазут и дизельное топливо на условиях DAF (доставлено до границы) Беларуси и Литвы. Готовлю договор с согласованными сторонами ценами и знакомлюсь с их менеджером. Здравствуйте, господин Паулаускас. Шарунас, поработаем? Срочно давайте реквизиты станций назначения и сколько грузить! А почтовые индексы? Без них отгрузки не будет! Ловите номера цистерн и весом каждой! Как потерялись цистерны? Ищите! Когда платить будете? Спасибо, второй платеж получили! Вы там не очень химичьте с недоливами, совесть имейте!

С Шарунасом работать было одно удовольствие – четко, понятно, конечно не без коммерческих уловок. Также как и с Эгле, его помощницей, а может, еще и приятнее – легкий флирт по телефону:

– Владимир, вы знаете, как мое имя по русски – елка!

Инна мне помогает, мы с литовцами по телефону даже сдружились. Но без проблем ведь не бывает! Звонит мне по внутренней связи Олег Борисович и спрашивает:

– Что такое DAF?

– Delivered at frontier» (доставлено до границы), – отвечаю.

– Точно?!

– Точно!

Оказалось, мы должны оплачивать доставку по Литве, а кое-кто и не знал… Тут господин Паулаускас постарался – навысылал нам по факсу копии каких-то железнодорожных накладных на родном языке – хрен поймешь: вот сколько надо платить! Недолго мы горевали, заплатили, но вывод – некомпетентность стоит денег, иногда – больших денег. В результате контракты были успешно завершены. Говоря дипломатическим языком, стороны договора остались при взаимном уважении и в надежде на дальнейшее сотрудничество.

А что мы все по железной дороге да по железной дороге? – задались вопросом наши шефы. А если подальше продвинуться в порт прибалтийский, а там и на пароход погрузиться и поплыть по морю-океану за большой денежкой?

Эта здравая мысль придала новый импульс нашему движению вперед и проложила дорогу в литовский порт Клайпеда. В этом как раз нам помогли наши литовские коллеги – разумеется, со своим интересом, что является нормальным в коммерческом мире. Шарунас подтвердил, что может организовать транзит нашего груза по Литве и перевалку в порту. Такая поддержка была необходима, так как со стороны войти на Клайпедский терминал шансов было мало, да и некорректно, обойдя наших литовских друзей, к тому же опыт таких операций у нас отсутствовал. Оставалось связать концы – Россия, то есть наличие товара и возможность его отгрузки, и Балтика, где нас уже ждет неведомый пока покупатель нашего товара на судне, которое было необходимо зафрахтовать и загрузить в порту.

Первый вопрос – самый сложный – успешно, как мы говорили, «порешал» Владислав Константинович. Как-то раз он выразил мнение, что без него мы бы до сих пор «продавали металлы», как раньше – то есть, не были бы успешными. Объективно это правда, но когда я решил усилить эту мысль предположением о том, что в гостинице в Кстово, где он обычно останавливается на неделю-две, уже висит табличка с его фамилией, шутка была воспринята болезненно – юмор подчиненных не ценился (это к вопросу об этике). Главное и основное – подписан контракт на поставку флотского мазута в количестве двадцати тысяч тонн, так называемая танкерная партия товара. Флотский мазут ценится на Западно-Европейском рынке нефтепродуктов дороже обычного топочного, и служит топливом для судов. Для улучшения качества обычного мазута в него добавляют дизельное топливо, и получается мазут марки Ф-5. Если интересно, можете попробовать повторить в домашних условиях.

«С другого конца», как говорили сыны гор, нашими партерами были англичане, оказывающие нам консультационную помощь, которые рекомендовали нам ответственное лицо на терминале, обязались зафрахтовать танкер и продать груз на условиях CIF (Cost, Insurance, Freight) – «доставлено по морю, включая цену товара и страхование груза», что обеспечивало дополнительный профит. Прибыль – фифти-фифти (пополам).

Схема понятная, но каждый километр пути нашего груза, иначе транзит, было необходимо оплатить на основании договоров. Первый шаг по России мы уже сделали, мысленно обеспечив доставку товара до границы с Литвой. Теперь предстояло заключить договоры со следующими организациями:

– Клайпедским терминалом – для приема, хранения и отгрузку мазута на танкер, это так называемая перевалка,

– железными дорогами Литвы,

– компанией, оформляющей документы на груз с терминала (сюрвейер),

– компанией, обеспечивающей контроль качества и количества товара (независимый инспектор), отчеты которого принимались сторонами контракта как неоспоримые,

– компанией «Platt’s», изучающей конъюнктуру рынка нефтепродуктов и определяющей цены типовых товаров на стандартных условиях поставки на любую дату отгрузки. Эти цены закладывались в договор с конечным покупателем на условиях CIF.

Вся эта бумажная волокита длилась с неделю. Шарунас выдавал координаты литовских организаций, я с ними связывался, анализировал, подписывали соглашения уполномоченные лица. Мы оплатили то, что было необходимо. Когда деньги «упали» на терминал, Клайпеда дала подтверждение о приеме двадцати тысяч тонн Ф-5 в июне 1994 года на станцию Зелецино, и отгрузка началась. Через два дня я уже выслушивал по телефону претензии главного специалиста терминала Анны Степановой о качестве мазута. Я высылал ей сведения об отгрузках с НПЗ, и уже к десятому июня половина партии была в Клайпеде. Пора было ехать в Литву, но тут возникла неожиданная проблема – виза. В Санкт-Петербурге толком никто не знал, где расположено консульство Литовской республики, но тут опять подключили Шарунаса, и он дал адрес, куда они недавно переехали – у Сенной площади.

Не знаю, чем это было вызвано – то ли холодными отношениями между нашими странами, то ли действиями местных властей, но консульство представляло собой парадную в старом доме с входом со двора. Двое дюжих парней встали на пороге лестницы и жестко обозначили границу перед входом, линию у своих ног: это территория Литвы, и кто без разрешения ее переступит, тому визы не видать. На втором этаже в большом неустроенном помещении, где стояло пару столов и несколько стульев, восседал консул независимой и гордой республики – девушка лет тридцати. Испросил визу на две недели и мне пообещали, но только завтра, как всем. Пришлось назвать одну литовскую фамилию, как оказалось впоследствии, председателя парламента, они переглянулись и сильно напряглись. Добила их фраза:

– Я срочно еду в интересах правительства Литвы, – и паспорт с визой на руках.

Глава четырнадцатая. Вильнюс – Клайпеда

Четырнадцатого июня 1994 года Вильнюс встретил поезд из Санкт-Петербурга теплым проливным дождем, а поскольку первый вагон оказался последним – меняли локомотив на границе – Шарунас прошел вдоль всего состава с маленьким зонтиком над головой и встретил на перроне стройного шатена лет сорока в светлом костюме и с дипломатом в руке. По знакомым интонациям он узнал Владимира, мужчины тепло поздоровались и быстрым шагом отправились к припаркованному автомобилю. Рассевшись в креслах, они более внимательно посмотрели друг на друга и улыбнулись: вот наконец и увиделись… Дождь к удаче! Шарунас обрисовал план:

– Володя, сначала заедем в офис, познакомлю тебя с нашим директором Леонасом, у Эгле выходной (вот гад!), потом сразу в Клайпеду!

По дороге рассказал немного о себе, о положении наших дел и что нас там уже ждут, главное успеть до конца рабочего дня. Автомобиль понравился? Да я купил его в Швейцарии за тысячу долларов, продавец как узнал, что я из Литвы, первой независимой республики из состава СССР, назначил символическую цену. Кроме того, у них такие строгие экологические нормы, что старые автомобили вообще продаются за бесценок. А дороги шампунем моют… Хорошо вожу машину – так я гонками занимался, еще в Союзе…

В офисе Клайпедского нефтяного терминала сразу пошли к Анне Ануфриевне Степановой, главному специалисту. Она познакомилась с Володей, сказала, что довольна темпом отгрузок и вскоре можно будет заказывать танкер. На обратном пути у нас спустило заднее колесо, мимо проезжала Степанова с попутчиком, остановились:

– Помощь нужна?

– Спасибо, справимся.

Поселились в гостинице «Клайпеда» – ближе к порту. Я позвонил в Петербург Олегу Борисовичу и сказал, что у нас все в порядке. Вечером пошли в ресторан, хорошо посидели и расслабились, рассказывая любопытные истории из жизни.

Назавтра снова с Шарунасом на терминале. Возникли вопросы по количеству товара: по утверждению приемки, при сливе мазута из цистерн замеряемое количество иногда меньше, чем указано в железнодорожной накладной. Представим себе, что в каждой цистерне в среднем меньше на двести килограммов, или две десятых тонны. А теперь посчитаем количество цистерн: двадцать пять тысяч тонн делим на шестьдесят пять тонн в цистерне и получаем триста восемьдесят пять цистерн. Таким образом, две десятых тонны недостачи в каждой цистерне превращаются оценочно в семьдесят семь тонн. Прошу прощения за нудную арифметику.

В реальности оказалось около двухсот тонн. Тут же, на месте, изучил объемно-весовую методику и присутствовал при замере шести цистерн, стоящих на эстакаде, а затем подписал акты слива, как представитель «Dell Holdins Limited».

В Клайпеде невозможная жара, выше плюс тридцати, солнце и горячий ветер, а мы паримся в костюмах, купальных принадлежностей с собой не взяли, да и не думали об этом. Даже Анна Ануфриевна сжалилась: на пляж бы сходили… Зато вечером наступала чудесная погода, и мы обычно ужинали в каком-нибудь уютном кафе с бокалом легкого вина. Шарунас был интересным собеседником, мы затрагивали многие темы, но самой интересной была Литва, ее жители, ее история и национальные традиции. Я выучил пять-шесть фраз приветствий и выражений благодарности из уважения к окружающим нас людям. Заметил, однако, что русская речь вызывала у них раздражение, и Шарунас обычно что-то разъяснял местному персоналу, и отношение менялось в лучшую сторону. Возможно, он отрекомендовал меня важной персоной, или братом Кобзона, а в сложных ситуациях – чуть ли не Кобзоном, когда мы отмечали мой день рождения и меня потянуло на приключения. В общем, Шарунас выступал во многих лицах – деловой партнер, друг, спонсор, гид и телохранитель во имя нашего общего дела. Лишь однажды в выходной он уехал в Вильнюс, а я был предоставлен сам себе и гулял по улицам старого города в районе порта, меня впечатлили виды готических зданий, судоходный канал и зеленый пирс, чьи древние камни гладили ласковые волны, маленькие кафе и пивная в высоком зале старинного здания, в которую я зашел, чтобы посмотреть на ее посетителей и услышать литовскую речь. Это был новый мир, и мне он был незнаком и интересен.

В очередной визит на терминал мне предложили пройти в зал, откуда велось управление всеми операциями с грузами, осуществлялась связь с заводами, которые отгружали нефтепродукты в Клайпеду, куда железная дорога сообщала графики движения вагонов, сюда же стекалась информация о разгрузке цистерн и заполненности огромных металлических резервуаров для хранения топлива перед отгрузкой на морские суда. Это был акт доверия и доброй воли. Сегодня для нашего мазута англичане заказали танкер, который получил подтверждение о наличии груза, и следуя по Балтике в Клайпеду, сообщал об ориентировочном времени прибытия в порт, по-английски ETA. В свою очередь, мы получили инструкции капитана корабля по погрузке мазута «загрузка полностью двадцати тысяч тонн», а по разгруженному весу нам не хватало тех самых двухсот тонн, но этот вопрос я решил. Танкер грузился около суток, а потом готовились стандартные судовые документы на груз – количество, качество, отчет о заполненности танков на судне, таможенная декларация. Анна Ануфриевна предложила:

– Хотите взглянуть на танкер?

Долго уговаривать не пришлось, и в сопровождении работника терминала меня провели через проходную, а затем пограничный пост с вооруженной охраной – и вот я на берегу Балтийского моря, черная вода, где глубина составляет у берега семнадцать метров, а там, впереди высится громадина греческого танкера «Paros», моего танкера! Подойдя к нему, а увидел у носа наклонный трап и решился на авантюру – взобрался на борт судна и вышел на палубу. Навстречу мне выдвинулась группа моряков человек пять-шесть с загорелыми лицами, которые с недоумением смотрели на меня – кто такой? Обычно команду извещают по рации о визите официальных инстанций и как правило, в форменной одежде… а тут этот, в светлом костюмчике… Я весело махнул им рукой, поздоровался на английском языке и объяснил, что я – «Owner of the cargo» – владелец груза. Они окружили меня, поприветствовали и смеялись в ответ. В этот момент я ощутил себя словно в пиратской истории Стивенсона, это был один их величайших моментов в моей жизни, о котором я вспоминаю до сих пор. Пожелав им счастливого плавания, я с трудом спустился по трапу на берег (подниматься было легче) и, возвращаясь к пограничному переходу, обратил внимание на длинные и широкие металлические листы, лежащие на песке в пяти метрах от кромки воды. Заинтригованный, спросил у сопровождающего:

– Что это?

Оказалось, это свидетельство трагедии и экологической катастрофы, которая случилась тридцать лет назад, когда загруженный танкер штормом выбросило на берег. Танкер развалился и мазут вылился в море, на берегу слой мазута достигал одного метра. А эти металлические листы – останки того корабля -оставлены людям как предупреждение, чтобы подобное не повторилось. В пять часов вечера «Paros» отчалил от берега, а моя миссия в Клайпеде успешно закончилась. Шарунас запланировал отметить наш успех в Вильнюсе и предложил вечером ехать вместе, а уже оттуда в Петербург. Однако празднику не суждено было случиться – после рапорта о отбытии танкера мне поступила команда от Олега Борисовича ехать в Латвию, город Вентспилс.