Read the book: «Шепот в стенах», page 2

3
Рен Монро

Ужин подошел к концу.

Рен наблюдала, как гости поднимаются из-за стола с бокалами в руках. Разговоры витали в воздухе вокруг них.

Она знала, что сейчас придется еще больше общаться. Все поздравляли Тео с новой должностью, и каждый раз Рен слышала в этих словах скрытую насмешку. Когда они встали из-за стола, она поймала взгляд Тео. Было удивительно видеть, какой эффект произвела на него эта новость. Примерно так же он выглядел после того, как его распотрошили острые когти виверны и Кора залатала раны, наложив швы. Тогда из него вытекла почти вся жизнь.

Тео можно было понять. Его уверенность всегда связывалась с именем семьи. Тео был одним из Брудов. Наследником великого дома. И, разумеется, отец мог отнять это у него, оставив ни с чем.

– Я побуду с тобой.

– Нет, – ответил он. – Не сейчас.

Это тоже можно было понять. Иногда просто невыносимо иметь свидетеля своего величайшего позора. Тео придется кивать и улыбаться, в то время как его планы на будущее растворялись в воздухе. Рен предпочла бы переживать такое в одиночестве.

– Если хочешь, я подожду внизу.

Никто не заметил ее ухода. Спустившись на один этаж, она обнаружила королевских кузенов, которые сидели за дальним столом и громко смеялись. Купцы-толстосумы обсуждали политику, морские пути и товары. Рен не сообразила, что другие гости, возможно, все еще ужинают. От этого ей стало совсем тошно.

Она нашла место на углу стола и без лишних слов заняла его. Справа от нее сидела старуха, тощая, как скелет. С тонкого запястья свисал изящный браслет с драгоценными камнями. Она отхлебнула вина, вдохнула его аромат и повернулась к Рен, словно они уже давно беседовали.

– Как я и сказала, все только об этом и болтают. Представляешь? Он был мертв почти десять лет, и вдруг его имя снова всплывает. Бруды делают вид, будто их это не волнует, но я-то знаю, что даже городская элита боится призраков. Несомненно, они задаются вопросом, как он выжил.

Рен сделала глоток, пытаясь скрыть замешательство. О чем говорит эта женщина?..

Ее собеседница усмехнулась, сверкнув зубами, красными от вина, и продолжила разговор, который, по-видимому, до этого вела с кем-то, похожим на Рен. Было ясно, что она уже нетрезва.

– Дагвид Тинвори, – проговорила женщина и шикнула на Рен, словно это она сказала нечто запретное. – Да, знаю, знаю. Нельзя произносить его имя вслух. Но не бойся. Тугар Бруд сидит на другом этаже. И наверняка флиртует со всеми подряд. Кроме собственной жены.

Рен едва не поперхнулась. Она знала, что среди высшей знати есть разногласия и разные группировки. Аристократические семьи, давно противостоящие друг другу. Мелкие дома, стремящиеся к большему. Купцы, которые презирали систему, добиваясь успеха упорным трудом, а не родословной. Но она забыла, что существуют и те, кто достаточно смел, чтобы так открыто высмеивать наследника. Она полагала, что вино и старость естественным образом поощряют прямоту.

– Напомните мне, – сказал Рен, – что случилось.

Имя Тинвори показалось ей знакомым, но она не могла вспомнить, где о нем читала. К тому же она выпила лишнего, и это притупило чувства.

Глаза старухи сузились от удовольствия.

– Я же тебе рассказывала! Это был настоящий скандал. Десять лет назад…

Еще до того как Рен поступила в Бальмерик. И до того, как ей довелось услышать, что говорят представители городской элиты. Она наклонилась, чтобы послушать следующую часть истории.

– Все началось со старшего брата, Уэйра Тинвори. Он совершил ошибку, когда стал танцевать с невестой Бруда на глазах у всех. На втором танце Тугар попытался вмешаться, и Уэйр Тинвори совершил вторую ошибку. Он принял наследника Брудов за человека с чувством юмора. Мальчик продолжал танцевать с девушкой. Он утверждал, что грех останавливаться, когда музыка еще не кончилась. Нормальный человек рассмеялся бы. Ведь это была шутка. Но Тугар Бруд? Он не терпит, когда ему перечат. Тугар поклялся, что похоронит Уэйра Тинвори в своем фамильном саду. Все присутствующие в бальном зале слышали ту знаменитую угрозу: «Я зарою тебя в землю!»

Старая женщина взмахнула рукой, и драгоценности заплясали на ее запястье.

– Тогда все решили, что это пустые слова. Просто болтовня. В конце концов, Тинвори в те времена близко дружили с Шиверинами. Один из немногих домов, которому Бруды не рискнули бы противостоять. Но в том и была загвоздка. Никто не знал, что Шиверины годами присматривались к владениям Тинвори. Гнев Тугара они использовали как повод, чтобы утолить свою жадность. Шиверины и Бруды тайно организовали набег. Уэйр Тинвори рисовал у реки, когда Тугар нашел его. Мальчик умолял о помощи, пока его тащили по Нижнему городу. Никто не вмешался. Уэйра бросили на заднее сиденье кареты и отвезли в старое поместье Брудов. Они сразились. Это был долгий бой, но только потому, что Тугар сделал его таким. Он сломил бедного юношу. Медленно. А затем сделал то, что обещал.

Старуха окинула взглядом стол, а потом снова посмотрела на Рен. На миг женщина прищурилась, и Рен подумала: не поняла ли она наконец, что разговаривает не с тем человеком, за которого ее принимала? Но старуха лишь понизила голос.

– Ты когда-нибудь была в поместье Брудов, дорогая?

Рен кивнула:

– Однажды.

Ландвин пригласил ее на семейное мероприятие. Ей позволили совершить небольшую экскурсию по окруженному высокими стенами поместью, расположенному к северо-западу от города. По пути Тео с удовольствием рассказывал истории о своем детстве. Однако, переходя от виллы к вилле, Рен видела лишь то, с чем ей пришлось столкнуться на самом деле. Все эти богатства. Все эти охранники… Неприступная крепость, которая веками противостояла своим врагам.

– Там есть дерево с черным стволом и кроваво-красными листьями. Видела его?

Рен снова кивнула.

Неподалеку от самого сердца поместья… Она вспомнила, как Тео затих там. Он не рассказывал об этом месте никаких веселых баек. Когда они проходили мимо, Тугар остановился перед деревом, а остальные продолжили путь через сады. Ландвин Бруд, который редко проявлял эмоции в открытую, посмотрел на старшего сына с отвращением. В тот день Рен не поняла, что значили едва уловимые выражения лиц остальных членов семьи.

Тугар опустился на одно колено и склонил голову. Рен решила, что он молится. Теперь она узнала истинный ответ.

– Это дерево росло, питаясь телом Уэйра Тинвори. Лишь Тугар посещает его. Садовникам не разрешается даже обрывать листья. Никто не оплакал мальчика как следует.

Рен удивилась:

– Семья не просила вернуть тело?

Старуха насмешливо хмыкнула:

– Неужели ты не слышала ни слова из того, что я говорила, Изабель? В ту ночь они устроили набег. Дом Тинвори захватили за час. Только одна лодка выбралась в море. Считалось, что на борту было трое детей и их родители. Шиверины сожгли и потопили судно. Все смотрели, как лодку охватило пламя. Выживших не было.

Она снова взболтала вино в бокале и нечаянно пролила немного на стол. Последовала драматическая пауза.

Рен не знала, как зовут эту старую каргу, но она была весьма искусной сплетницей.

– По крайней мере, все так думали. Пока на прошлой неделе в Равинии не заметили Дагвида Тинвори. Ходят слухи, что он сражается в гладиаторских ямах. Я не сомневаюсь, что Бруды пошлют своих шпионов выяснить, действительно ли это он. Хотя Дагвид весьма своеобразен. Его трудно не заметить.

– И почему же?

– Он – носитель образов.

Это привлекло внимание Рен. Старуха явно была довольна ее реакцией.

Носители образов встречались почти так же редко, как и усилители. Они были живыми сосудами, способными хранить магию прямо на своей коже. Магию, для которой не требовалось никакого источника, кроме самого владельца. Рен никогда раньше не видела людей с такими татуировками, но читала о них в книгах.

– …Эта практика гораздо больше распространена в Туске, но и здесь они тоже есть. Меж тем очень интересно, как он выжил? Если выжил. И что сталось с двумя его сестрами?

Женщина откинулась на спинку стула, когда слуги поставили перед ними блюдо с запеченной рулькой. Рен тоже откинулась на спинку; ее мысли лихорадочно метались. Она была так поглощена рассказом, что едва заметила, что Тео пытается привлечь ее внимание. Он спустился по лестнице, выглядя совершенно измотанным.

– Мне нужно подышать свежим воздухом, – сказала Рен пожилой женщине. – Простите.

Старуха кивнула:

– Да, конечно. Иди, Изабель.

Рен улыбнулась, представляя, как растерянная девушка вновь окажется рядом со своей бабкой, даже не подозревая, что ее спутали с незнакомкой.

Подойдя к Тео, Рен ощутила исходящее от него облегчение. Он хотел уйти – и хотел уйти вместе с ней. Когда она поняла это, в ее груди что-то дрогнуло. Рен подавила непрошеное чувство.

Каковы бы ни были причины ссылки, глава дома Бруд совершил ошибку. И он поплатится за то, что выгнал Тео, толкнув его прямиком в объятия Рен. Она была единственной, кому Тео теперь мог доверять.

– Отведи меня на прогулку, – сказала Рен. – Давай посмотрим на звезды.

Несмотря на все, что произошло сегодня вечером, Тео улыбнулся.

Тео и Рен отправились длинным извилистым путем обратно на его виллу в Небесах. Не сговариваясь, они вышли на балкон. Звезды сверкали, как зубы в темноте. Ирония судьбы заключалась в том, что Рен оказалась именно в этом месте. Здесь она впервые встретила Тео. В ту ночь она хотела убить его. Теперь же она жалела Тео, а не презирала.

– Прекрати, – прошептал он. – Пожалуйста, прекрати.

Рен встретилась с ним взглядом:

– Что?

– Я… чувствую. Тебе меня жаль. Это не помогает.

Порыв ветра пронесся через балкон. Светлые волосы Тео разметались по лбу, и он отвернулся, глядя на раскинувшийся внизу город. Рен понимала его. Даже в самые тяжелые моменты ее жизни в Бальмерике жалость не помогала. Учителя всегда сокрушались о ее положении. Как несправедливо, что такой талантливой девушке, как она, не уделяют должного внимания. Но они ничего не делали, чтобы изменить ситуацию. От их жалости было столько же пользы, сколько от драного пальто посреди зимы.

Мысли Рен вернулись к старой женщине и ее рассказу о семье Тинвори.

– Давай выработаем стратегию, – предложила она. – Как думаешь, долго ли твой отец будет держать тебя в Ностре?

Тео вздохнул:

– Последним на эту должность назначили моего дядю Ландера. На одной вечеринке, где были все, кого ты видела сегодня, Ландер сильно напился. Он потерял бдительность. Манипулятор из другого дома загнал его в угол. Он по глупости раскрыл планы нашей семьи по захвату нового сектора бизнеса в Каторе. Получив эту информацию, они использовали ее, чтобы помешать нам, и испортили все предприятие. Когда мой отец выяснил, как произошла утечка, он отправил Ландера на ту же должность в Ностру. Это всегда было… шуткой. Хорошим поводом посмеяться – для всей семьи. «Не будь таким, как твой недотепа-дядя, или уедешь жить в горы».

– И давно это случилось?

– Он в Ностре уже двенадцать лет, – ответил Тео безжизненным голосом. – Я уверен, Ландер будет очень рад вернуться в Катор. Наконец-то на его место прибыл еще один дурак.

У Рен упало сердце.

– Но ты же его сын. Конечно, он не станет держать тебя там…

– А Ландер – его брат. То, что я его сын, делает ситуацию еще хуже. Более постыдной.

– И что будет со мной? – Она задумалась, как лучше сформулировать вопрос. – Как ты думаешь, он позволит мне тоже поехать в Ностру?

Тео покачал головой.

– Завтра ты получишь приглашение. Возможно, на стажировку. От одного из наших уважаемых торговых партнеров. Он предложит тебе что-нибудь заманчивое, чтобы ты осталась в городе. Если откажешься, он может использовать это против тебя. «Видите? Я предложил ей место, а она не согласилась». Но если ты согласишься, он начнет разделять нас. Я буду там. Ты будешь здесь. Мой отец – человек основательный. Я давно усвоил, что если он предлагает мне выбор, значит, уже тщательно продумал обе возможности. Мне позволено выбирать только между его желаниями. И так было всегда.

Рен подумалось, что ей уже не так сильно жаль Тео. Что угрожало ребенку вроде него? «Слушайся своего бесценного наставника – или отправишься к себе в комнату… которая больше, чем дома большинства людей»? Знакомый гнев зародился в ее груди. Он никогда не исчезал насовсем, как бы хорошо она ни относилась к Тео. Невозможно было забыть, какая пропасть лежит между ними.

Тео наблюдал за Рен. Наверняка он думал, что внезапный приступ гнева связан с тем, что он сказал об отце и о своем бедственном положении.

– Я не могу отказаться. Не сейчас. Но мой отец – дурак, если думает, что сможет продержать меня в горах десять лет. Я… мы созданы для большего.

Взгляд Тео остановился на Рен. Она вскинула подбородок, увидев его холодные глаза. Это был тот Тео, который вскружил ей голову в Глуши. Тот, кто бесстрашно стоял перед виверной, кто сражался плечом к плечу с ней против вурдалака. Именно такой он был ей нужен, если они собирались прокладывать себе путь в этом мире.

– Мы изменим этот город, Рен. Катор ему не принадлежит. Мы ему не принадлежим, что бы он ни думал. Переживем эту бурю вместе. В Ностре я разработаю план. Власть моего отца не абсолютна. Я думал, что должность хранителя города будет самым простым путем к независимости, но есть и другие. Мы их найдем.

«Мы могли бы начать с устранения твоего отца», – мрачно подумала Рен, но поспешила скрыть свои эмоции. Говорить об этом было слишком рано. Нужно работать с тем, что имеется. Сейчас Тео пылал гневом и возмущением. Не исключено, что он решится строить жизнь отдельно от своей семьи.

Его слова еще не означали никаких реальных действий, но это могло стать началом… чего-то.

– Я с тобой, – ответила Рен. – В любом случае.

Она испугалась, осознав, что эти слова, по крайней мере, отчасти правдивы. Не просто притворство. Не просто способ выживания. В ней начали зарождаться настоящие чувства.

Рен обнаружила, что есть две отдельные сущности. Во-первых – магия уз. Она почувствовала ее на мостике. Наблюдая, как Тео истекает кровью, она ненадолго задумалась о том, что, возможно, не стоит его спасать. Она могла бы вернуться домой и потребовать наследство от его семьи. Но связь ожила и заставила ее действовать. И тот первоначальный импульс только усиливался. Это очень тревожило Рен. Неужели так будет всегда? Все больше и больше, год за годом, несмотря ни на что? Будут ли ее чувства к нему расти до тех пор, пока не станут непреодолимы? Рен опасалась, что в конце концов их узы могут стать важнее ее нынешних целей.

Однако еще больше ее смущало другое чувство. Отдельное от их магической связи. И не навязанное ей. С тех пор как они вернулись из Глуши, бывали моменты, когда Рен начинала любить Тео. Без всякой причины. Просто потому, что он такой, какой есть. Эти моменты возникали без видимой закономерности. Когда он читал при свете лампы в своем кабинете. Когда он словно бы между делом переводил разговор на ее интересы. И даже когда он просто клал руку ей на спину при входе в комнату – как будто хотел, чтобы все увидели ее раньше, чем его.

Все это было раздражающе мило. А обаяние – опасная штука. Простая истина заключалась в том, что Тео вносил определенный сумбур в уравнения, складывающиеся у нее в голове. Непредсказуемость.

Не самое лучшее слово для человека, пытающегося осуществить план, который разрабатывался десять лет. Отнюдь не лучшее.

Тео ждал в нескольких шагах поодаль. Вздохнув, Рен протянула руку. Тео взял ее и помог Рен подняться. Она обняла его, и они оказались вплотную друг к другу. Меньше, чем на расстоянии вздоха.

В последние несколько месяцев их отношения были не слишком романтичными. Большую часть времени они проводили на публичных мероприятиях и званых вечерах, где просто не было места для уединения. Теперь она позволила себе это, зная, что им предстоит разлучиться на неопределенное время. Какой-то частью сознания Рен понимала, что этого следовало ожидать. В ссылке Тео нужно будет держаться за образ своей возлюбленной. Создав для него подобное воспоминание, Рен повлияет на то, что будет происходить в ближайшие месяцы.

Меж тем другая ее часть просто хотела ощутить вкус его губ.

Она потянула Тео за воротник, заставляя его опустить голову. Это был неуклюжий, непривычный первый поцелуй. Второй оказался уже далеко не так неуклюж. Тео задрожал, и Рен в ответ крепче прижала его к себе. Третий поцелуй, четвертый. Когда их тела сплелись Рен почувствовала нечто совершенно новое. Ее узы пульсировали. Задыхаясь, они на мгновение оторвались друг от друга. Рен не могла сказать, что это было – боль, удовольствие или и то и другое. Она знала только, что они оба почувствовали это одновременно. Будто ожог. Словно они хотели сгореть.

Никто из них не произнес ни слова. Они больше не пытались поцеловаться, а просто стояли под звездами, глядя на затянутый тенями горизонт.

Рен знала все избитые метафоры о рассветах, новых днях и новом начале. На сей раз это казалось правдой. Завтрашний день откроет совершенно новый мир. Тео уедет в Ностру. Она останется одна, окруженная могущественными врагами. Если только не найдет союзников до того, как круг окончательно замкнется.

4
Невелин Тинвори

Нивелин чувствовала себе измотанной вдвойне. Во-первых, у нее болели пальцы. Боль проникала глубоко в кости и исчезала, только когда она засыпала. В часы бодрствования, создавая узоры или штопая плащи, она постоянно ощущала эту тонкую пульсацию.

Брат говорил, что она слишком уж усердствует, но Невелин знала сроки. И понимала, какой уровень мастерства ей нужен, чтобы их план сработал. Ничто, кроме совершенства, ее не устроит.

Физическая боль – это одно, но еще хуже, когда нервы расшатаны чрезмерным использованием заклинаний. Она занималась ткаческой магией – вплетала чары в нити одежды. Это ремесло ей подходило. Спокойное и созерцательное, оно позволяло видеть общую картину. Однако само плетение требовало заклятий, которые растягивались на долгие часы. Каждое из них было очень утомительным, трудным в исполнении и удручающе тонким.

Признанные мастера гильдии ткачей могли изготовить невесомые плащи, способные отражать стрелы так же эффективно, как и пластинчатые доспехи. Невелин понимала, почему воины тратили на такие предметы целое состояние. Они были не только полезны, но и редки.

Даже самые простые вещи требовали огромных трудов. Чары, уменьшающие потливость, снижающие тревогу или увеличивающие силу. За тридцать попыток Невелин сумела заколдовать два предмета. К счастью, их удалось продать за достаточно большую сумму, чтобы покрыть стоимость материалов и почти половину арендной платы. Боги знали, что у них мало денег.

Скрипнула половица. Невелин уплыла в свои мысли, оказавшись где-то между миром сновидений и миром яви, и теперь очертания их маленькой квартирки обрели четкость. Она сидела за кухонным столом – жалкая столешница из выцветшего дерева опиралась на неровные ножки. В дальнем углу, за перегородкой, стояла кровать, которую они нашли в соседнем переулке. На краю кровати сидела возлюбленная ее брата, художница Кэт Инвернетт. Она нервно постукивала ногой по полу.

Бедняжка.

Кэт вернулась два часа назад. Одна. К Дагвиду пришли после его недавней победы в гладиаторских ямах. По словам Кэт, у обоих охранников была эмблема Чаровника. Невелин сделала все возможное, чтобы успокоить девушку. В конце концов, в этом и состоял их план. Но даже ее выбило из колеи неожиданное приглашение.

Все случилось слишком рано. Дагвиду требовалось больше времени для тренировок. А ей – больше времени, чтобы отточить свое мастерство. События разворачивались чересчур быстро. Вдобавок ко всему, у них почти закончились деньги.

По другую сторону перегородки стояла одинокая койка Невелин. Даже сейчас, когда она донельзя устала, идея лечь в постель казалась не слишком привлекательной. Простыни были жесткими и ворсистыми. Подушка выглядела так, будто развалится на части, если кто-то дернет не за ту нитку. Она спала здесь много месяцев, но ложилась тогда, когда доходила до полного изнеможения. Когда от переутомления тело и разум просто отключались.

«Долго ли еще придется продолжать в том же духе»? – подумала Невелин.

Раздался легкий щелчок, и дверной замок открылся. Кэт вскочила на ноги. Невелин улыбнулась, когда в комнату вошел брат.

Дагвид быстро подмигнул ей. Всегда такой уверенный в себе. Как и многие Тинвори, жившие до них. Слишком самонадеянный.

– Ну? – тихо спросила Невелин. – Вы с ним встретились?

Дагвид не ответил. Он скользнул через комнату к Кэт и поцеловал девушку в щеку, шепча слова утешения. Это зрелище тоже причинило Невелин боль. Ей казалось, что к ней не прикасались годами. «Нет времени на подобные фривольности», – говорила она себе, проводя ночи в одиночестве. Может, когда-нибудь потом. После того как они отомстят.

Брат повернулся к ней:

– Да. Мы встретились с Чаровником. Какое пугающее создание!

– Я тебя предупреждала.

– Предупреждала, – согласился он. – Так или иначе, наши приготовления оказались не напрасны. Теперь я его боец.

Кэт выдохнула:

– Наконец-то хорошие новости!

Невелин не испытывала такой уверенности. Она задала вопрос, который должен был определить, действительно ли новости хорошие – или в это изысканное вино подмешан яд:

– Где пройдет твой первый матч?

Дагвид колебался. Невелин заметила, как он отодвинулся от Кэт, чтобы та не разглядела выражение его лица, – и догадалась об ответе еще до того, как брат заговорил.

– Западные ямы.

Она покачала головой:

– Это плохое место, Дагвид. Еще слишком рано. Мы должны подождать.

– Я готов. По крайней мере, первые несколько боев пройдут отлично. Он захочет показать меня, Нев. Вот как это работает. Сначала ему нужно укрепить мою репутацию. Будет череда побед. Легких побед. Это даст мне немного времени. По меньшей мере несколько недель. А потом…

– Он устроит титульный поединок, – закончила она. – Я знаю, как это работает. Именно я следила за матчами и составляла список ротаций, помнишь? Я знаю всю систему Чаровника. Он выставит тебя против одного из своих лучших игроков, чтобы собрать большую толпу. Что, если он выберет не того? В лучшем случае тебе придется использовать несколько татуировок раньше, чем мы планировали. А в худшем – тебя убьют.

Дагвид пожал плечами, как будто смерть для него ничего не значила. Как будто убийство их родителей и брата не было той единственной причиной, по которой они оказались здесь, влача жалкое существование в этой лачуге.

Невелин вздохнула:

– Кэт, что там с его следующей татуировкой?

На дальней стене висели рисунки. Несколько образов, которые они долго обсуждали. Последние два раза татуировки не прижились на коже Дагвида. Это впервые вызвало размолвку между влюбленными. Всегда легче смеяться, когда все идет хорошо.

Кэт подтвердила ее догадку:

– Возможно, нам потребуется больше времени.

Невелин бросила озабоченный взгляд на Дагвида:

– Ты не готов.

– Я не готов к простым поединкам, но ты хочешь, чтобы я в конце концов выиграл «перчатку»? Объясни, как ты это себе представляешь, сестра.

– Чтобы выиграть «перчатку», тебе придется хранить свои главные секреты до самого последнего момента, брат. Схватка с одним из лучших бойцов Чаровника заставит тебя раскрыть слишком многое и слишком рано. Как будто мы не обсуждали это сотни раз! Я не потеряю еще одного брата…

– Спокойнее, Нев.

Это сказала Кэт. Она была связующим звеном между ними. Дагвид – упрямый и нетерпеливый. Невелин – осторожная, словно паучиха. Всякий раз, когда они не могли найти золотую середину, именно Кэт в конце концов обнаруживала ее. Так же как когда-то Эва.

Невелин смягчилась, увидев выражение лица девушки.

– Ладно. Ты хорошо поработал, брат. Отец гордился бы тобой. – Она глубоко вздохнула. – И Уэйр с Эвой тоже. Ты знаешь, что я просто осторожничаю. Это все, что я умею.

В ответ Дагвид дерзко усмехнулся. Кэт тоже улыбнулась. В душе они оба были мечтателями. Большими оптимистами. Они верили, что могут спрыгнуть со скалы, которую предлагает мир, и события просто сложатся в их пользу. На долю Невелин выпало обеспечить логистику, которая позволит им достичь этого яркого воображаемого будущего. Однако нужно предпринять разумные шаги. Одной страсти мало. Дагвид считал, что эмоции могут восторжествовать, если их достаточно. Этому его научил отец… И именно из-за этой непрактичности и неумения увидеть картину в целом был разрушен дом Тинвори. Больше такого не случится. Не сейчас, когда она здесь главная.

– Тогда давайте отпразднуем, – вздохнула Невелин. – В «Отрубленной голове».

Дагвид с удивлением взглянул на нее:

– Ты не устала?

Взгляд Невелин скользнул к неуютной кровати с невзрачными простынями.

– Не очень. Пойдем. Кэт права. Это хорошие новости.

Ее брат прижимал к бедру мешок с монетами. Невелин узнала ткань. Скорее всего, это был тот самый мешок, в котором его отвели к Чаровнику. Она часто видела такие в руках служителей ям после окончания боя. Они всегда накидывали их на головы мертвецов, не желая, чтобы у зрителей скручивало животы при виде безжизненных глаз.

Людям нравились убийства. Невероятный цвет крови, вытекающей из живого тела. А вот то, что происходило потом, их не интересовало. Трупы, дерьмо и руины.

Она увидела короткий и пугающий взгляд Дагвида, лежащего навзничь на песке арены. Безликий служитель натягивал ему на голову такой же мешок… Затем мысли Невелин вернулись в настоящее. Мешок был всего лишь куском тряпки. Монеты внутри словно смеялись над ее страхами.

Дагвид ухмыльнулся:

– Выпивка за мой счет.