Read the book: «Порочное трио для сводной», page 8
10
– Чего ты от меня хочешь? – я решаю не быть вежливой девочкой. Да и с чего мне с ним-то церемониться?
– Твоя богиня не сообщила тебе о пакте? – спрашивает он, прекрасно понимая ответ. Приходится продолжать наш дурацкий, и пока предсказуемый диалог.
– О каком еще пакте? – говорю я скучающе.
– После инициации, когда ты обретаешь силу, ты должна заключить пакт с представителем противоборствующей стороны. Узнать правила игры, так сказать.
– Ты, блядь, хотел меня убить! – взрываюсь я. – Я не собираюсь с тобой ни о чем договариваться.
– Я исполнял приказ, и я бы не убил тебя. Не та была задача. А вот Машу… возможно. Где она, кстати? На телефон не отвечает, в инете не доступна. С ней все нормально?
Забеспокоился, уродец.
– В жопу иди со своими вопросами, – я сначала говорю, а потом осекаюсь. Все-таки он сильный, злобный, а мальчики мои далеко. Да, мы в общественном месте, но он разве не захочет мне отомстить за оскорбления?
Почему-то я почувствовав себя слишком вольготно только от того, что сплю с братьями. Надо брать себя в руки.
– И это говорит представительница светлой стороны. Ай-ай-ай, – цокает он языком.
– Как мне объяснить тебе, чтобы ты убирался отсюда? На каком языке?
– Нам нужно заключить пакт. Это нормально, когда-нибудь тебе, нужно будет заключить пакт с наместником Сета. Твои соратники тоже это делали. Это нормальная частая практика.
Не отвянет же, козлина.
– Что мне нужно делать? – вздыхаю я.
– Запомнить правила, которые я тебе расскажу. Согласиться с ними и всё.
– Валяй, что за правила?
– Хоть мы и противоборствующие стороны, но мы не можем причинить вред жрецам наших богов. Ни ты нашим, ни я, или мои соратники – вашим. Второе – ни жрецы, ни люди, которыми пытаются наши боги, не должны быть на двух энергиях. Они не должны служить двум богам. И это одна из наших проблем, потому что мы люди и наша натура двойственна. Но мы должны быть близки к нашим повелителям. Так что, коль ты стала служить Хатхор в тебе должна быть твоя энергия, а обратную ты, даже при всем желаний, не должна наращивать. Третье – не привлекать к себе внимание, не показывать магию, не использовать её для личной выгоды кроме тех случаев, когда нам разрешают повелители. Это происходит чаще, чем ты думаешь.
– Это всё?
– Да. Принимаешь ли ты эти правила?
– Будто бы у меня есть выбор. Да, принимаю.
– Клянешься ли ты их исполнять?
– Блядь. Да.
– Умничка. Больше мне сказать тебе нечего. Добро пожаловать в наши ряды.
Он улыбается мне дежурной холодной улыбкой, и она напоминает скорее маньячную.
– То есть, теперь ты не имеешь права причинять мне вред, а я не могу причинять тебе? – уточняю я, когда он уже встает со своего места.
– Милая, мы не жрецы, – поправляет он меня и чуть склоняется. – Мы не пешки в этой игре. И, кстати, насчет правил вообще-то. Твои мужчины здорово их нарушают. Они постоянно это делают. Интересно, когда им уже придет за это наказание? Хатхор может терпеть сколько угодно, ведь это последние её наместники, но Сет заставит её наказать их.
– И какие же правила они нарушают?
– Ну, к примеру. Тот случай, когда он использовал магию против моих жрецов.
– Он спасал меня, и не знал, что там жрецы!
– Всё он знал, а ты еще была никем. Он не имел права этого делать! – кричит он и оглядывается, понимая, что в тихом пока зале клуба, его хорошо слышно. – Думаешь, они просто так стояли как вкопанные? Он использовал магию страха. Это вообще наглость, это не его вотчина. Он не имел права на эту магию. А еще он сказал, что он хуже меня. Ведь он не обманул. Догадываешься ли ты, куда попала?
– Без тебя разберусь.
– Конечно. Просто дружеский совет: не верь им. Обоим. Они гораздо страшнее и хуже, и более жестоки, чем ты можешь себе представить. Только они делают вид, что они за добро. На месте Хатхор я бы сделал всё, чтобы появился новый наместник и просто прикончить их. Так и Сет бы успокоился, – он вдруг встает и заинтересованно смотрит куда-то вперед. – А что, если, в этом и есть её план. Ты не задумывалась? До новых встреч.
– Надеюсь, она не состоится, – только и могу сказать я.
– Надейся.
Он довольный собой, разворачивается и сталкивается лицом к лицу с Виктором. По переменившемуся лицу Виктора, я понимаю, что он не ожидал увидеть Олега, хотя первая мысль у меня и возникла, что он его ждал.
Но нет. Он стоит как вкопанный и я понимаю, что сейчас он может даже кинуться на него. Коты так замирают перед нападением. Я встаю и хватаю его за руку.
– Ты. Сучара. Что Здесь Забыл? – спрашивает он и каждое слово звучит будто размеренный стук молотка.
– Я исполняю свой долг, как и все мы, – говорит Олег и криво усмехается, но по его лицу легко читается страх.
– Съебал отсюда.
– Всё. Тише-тише, все нормально, – шепчу я и глажу его по руке, прижимаюсь лицом к плечу чтобы успокоить. И плевать что обо мне думают в этом месте.
Олег уходит. Мрачный Виктор садится на своё место и к этому времени возвращается Макс.
– Что это было? – спрашивает он. – Пакт прошел неудачно?
– Прикинь они послали того самого инкуба. Урода этого, который Кристину заманивал два раза в ловушку. Я, блядь, встречу его еще раз. Я просто ему вскормлю его же яйца. С горчицей.
С этими словами он резко бьет по столу, и я дергаюсь от звука.
Олег мудак. Полный. Он моральный урод, насильник и наверняка убийца. Но самое худшее, сейчас я понимаю, что он не лгун.
– Так, Виктор, всё нормально и у меня к вам претензия. Сейчас я вам устрою вынос мозга и скандал. Что значит «они послали»? Вы знали про этот пакт?
– Ну конечно, это традиция, – кивает Макс будто это нормально. Была бы на столе хоть какая-то еда – оказалась бы сейчас на его идеальном смокинге. Рассказывал бы потом про наслаждение её слизывать. – Это постоянно происходит. И с нами происходило то же самое, когда мы только получили силу. Нам было-то всего-ничего. Мне восемнадцать, Виктору шестнадцать.
– А предупредить никак? – рычу я.
– Прости, но мы не имели права, – отвечает Виктор. – Прости, реально, но, чтобы ты прошла инициацию ты не должна знать о пакте.
– Да нахрена?!
– Потому что твоё согласие было искренним. Это не формальность, детка, это испытание. Если ты знаешь о пакте, то ты знаешь, какой дашь ответ. И готов к этому, чтобы тебе не сказали. Ты должен быть в шоке, тебя должны застать врасплох. Экзамен. Очередной экзамен и ты его прошла. Умничка.
– Тем более я думаю, они не случайно позвали именно его. Того, с кем она знакома и того, кого терпеть не может. Провокация, – говорит Макс тихо.
– А сколько всего наместников Сета?
– Гораздо больше, чем нас. Отец заключал пактов больше тридцати и это только на моей памяти. Поэтому ему приходилось нам часто ездить.
– Он сказал, что мы не имеем права вредить жрецам. Но мы не жрецы. А кто мы?
– Жрецам да, но мы не жрецы, мы выше них. А инкубы – ниже. Жрец уже напрямую работает с энергиями и поэтому, они не участвуют ни в каких ни войнах, ни еще, чем-то. Это уже настроенный музыкальный инструмент. Их нельзя сбивать. Вон как сейчас настраивают. Скоро уже начнут. А завтра мы познакомим тебя со жрецами, зайка.
– Надеюсь эта тварь больше в нашей жизни не появится, – дополняет Виктор. – Потому что в следующий раз, если я его увижу, я его точно покалечу. Это без вариантов.
– Он сказал мне… – решаю дополнить я напоследок. – Мальчики, он сказал мне, что вы нарушаете правила? Ну правила любви. И то, что мы должны быть на одной энергии. Наместников Хатхор почти не осталось. Вам же нельзя так?
– Удивительное дело, ты говоришь практически, как наш отец, – хмыкает Виктор.
– Отложим сложные разговоры, Кристина. Тем более что завтра у тебя тяжелый день, сегодня праздник. А твои вопросы по-прежнему будут копиться. Хорошо? – миролюбиво произносит Макс.
Музыканты закончили настраивать инструменты. Свет стих, стало темно и как-то тепло, будто летний вечер где-то в Новом Орлеане в 30-ых годах. В центр сцены выходит чернокожий, худой парень. Он берет саксофон и начинает играть, растворяясь в музыке. Всегда любила наблюдать за музыкантами, они и их музыка, это часто какой-то акт любви. Но то, что я слышала сейчас это не похоже на классическую музыку, когда хочется просто сидеть и наблюдать.
Нет, джаз он другой. Почему-то во время джаза, наоборот, хочется говорить, немного пританцовывать в ритм, погружаясь в мелодию хочется что-то обсуждать и жить. Удивительное свойство этой музыки. Хотя, может быть это только для меня.
Мне приносят креветки с манго, и я понимаю, что из того, что я ела это самое дикое, дорогое и самое вкусное. Венчает ужин два бокала белого полусладкого вина, которое постарше, видимо даже моего почившего отчима.
– Если вы собираетесь завтра проводить мне ликбез по управлению магией энергией, то сильно допоздна засиживаться нам не стоит. Нужно будет поспать, – говорю я мальчикам через часа полтора концерта.
– Ты сильно ошибаешься, если думаешь, что мы дадим тебе поспать, – отвечает Виктор и я вижу у него довольную ухмылку.
– А надо, – отвечаю я, но судя по его наглому лицу, он то так не считает.
***
Наш маленький праздник закончился. Водитель отвез нас полусонных и слегка пьяных домой.
Впервые с позавчерашней ночи, я понимаю, что я могу и, наверное, должна дойти до своей спальни или речь спать. Просто спать.
Но, когда я собираюсь туда подняться, меня вдруг зовет Макс.
– Ну и куда это ты собралась?
– Спать.
– А чего это одна?
– Ну… ребята, я думаю, нам надо просто поспать, знаете-ли. Просто, – пытаюсь я намекнуть, – и как будто специально я начинаю зевать именно в этот момент.
– Во-первых ты – развратница, потому что думаешь всё время об одном, – говорит Макс будто бы с легким осуждением, но я лишь улыбаюсь. – Во-вторых, я не хочу, чтобы ты шла спать одна. Я думаю, ты можешь выбрать с кем переночевать эту ночь. И вообще, я считаю, это было бы правильно, если бы ты ночевала каждую ночь с кем-то из нас, кого бы сама выбрала. Это не всегда означает секс. Просто сон.
Мой сонный мозг очень плохо переваривает эту информацию.
– Ну ладно, хорошо. Я хочу лечь спать, просто спать, – задумываюсь. – С вами обоими.
Подошедший к этой фразе Виктор окинул меня пьяным взглядом и глянул на брата.
– Ну, мы уже спали, типа, втроем. Можно и еще.
– Мы спали… просто спали в одной кровати, когда были детьми. И вчера. Это будет непривычно, – говорит Макс.
– А вот кто правила назначил, я по ним и играю. Ты сказал, я могу выбрать – я выбираю. Да и вообще, блин, значит трахаться с одной девочкой вам не стеснительно, а просто уснуть рядом вы прям смущаетесь и стоите тут такие, истуканчики.
Сама пьяно хиикаю от своего же слова. «Истуканчики», смешно звучит.
– Да нет, это просто непривычно, – пожимает плечами Макс.
– Или мы все можем просто лечь спать каждый в своей комнате? Я согласна на любой вариант.
– А фиг тебе. Иди к нам, – говорит Виктор.
Я быстро принимаю душ, надеваю сорочку, и мы быстро ложимся под одеяло, я мерзну еще мокрая после душа и оказываюсь по центру. Мальчики, не сговариваясь обнимают меня с двух сторон и греют. Становится тепло не только телу, но и душе.
Быстро засыпаю, думая о том, что завтра предстоит необычный день.
11
На утро мы едем к месту моей «учебы». Братья не говорят мне ничего, кроме того, что мы едем в ближайший храм Хатхор. За рулем Макс, пока Виктор, молча и сосредоточено о чем-то думает, сидя на пассажирском кресле рядом с братом.
– Кто такие жрецы? – пытаюсь я начать разговор.
– Это те, кто собирают энергию для Хатхор и обменивают её на магию, – бурчит Макс. – Я тебе говорил.
– Как они это делают?
– Чаще всего через секс, так быстрее, – произносит Виктор. – Со стороны храм сложно отличить от элитнейшего публичного дома. Еще вопросы?
– Как они там живут? – не унимаюсь я. По правде говоря, мне просто скучно, да и не нравятся встревоженные лица братьев. Будто они сами не уверены, что мы должны туда ехать.
– Послушай, – говорит Макс. – Смысл храма – это воспевание Хатхор. А это значит – увеличение энергии красоты, любви, добра и нежности. В этом месте тебе может всё показаться немного, даже, я бы сказал утрированным.
– Типа как «мимими»? – спрашиваю я.
– Я не понимаю, – качает он головой.
– Ну, типа того, что все добрые, благодушные, позитивные донельзя.
– Ну, что-то в этом роде, – соглашается он. – Даже мелкая пылинка там – это хаос, надколотая кружка – хаос. А хаос – это Сет, ну или Сехмет но не Хатхор. Сильные мира сего по всей планете приходят в подобные места, не только ради того, чтобы насладиться компанией красивой, доступной и умелой женщины.
– Разве?
– Кристина, эти женщины непростые. Они дают чувство легкости и принятия абсолютного. Они запомнятся на всю жизнь. Потому, что они умеют любить просто так. И еще дарят магическую поддержку, которая превращает политика в президента, а бизнесмена в миллиардера. Огромная энергия принятия, любви, обаяния. Такое сложно найти, поэтому, их обожают. Это круговорот любви.
– Для меня любовь на другом строится. На верности, и на том, что нет обмена ни деньгами, ни энергией. А есть желание отдать себя любимому человеку, – пожимаю я плечами. – Любовь ваших жриц, все-таки тоже купленная. Пришли бы туда не сильные мира сего, а просто бомжи с остановки. Девушки бы их тоже любили так же сильно?
– Не знаю, мы не пробовали, – качает Виктор головой. В зеркале заднего вида замечаю, что он усмехается.
– Вы отбираете жриц? – продолжаю я тему.
– Это делает сама Хатхор. Мы, чаще всего, просто должны предоставить кандидатуру.
– А вы всегда с ними спите, как с Кариной? – стараюсь, чтобы в голосе не звучало ревности, но не уверена, что выходит.
– Нет, конечно, – качает Макс головой. – Ну, это был особый случай. Нам нужно было показать это тебе. Так, обычно мы стараемся не сильно близко связываться со жрицами, потому что так или иначе они изменятся. Они стараются стереть в себе энергию хаоса, даже её мельчайшие отголоски.
– А я бы могла стать жрицей, если бы не была бы вашим… ну вашей партнером?
И как нас назвать? Кто мы друг другу? Могу ли я ревновать их к другим женщинам или они меня, к другим мужчинам? Слишком много вопросов, слишком мало ответов.
– Думаю ты могла бы стать одной из лучших жриц любви, – говорит Виктор и оборачивается ко мне с ехидной улыбкой.
– Это звучит пошло, – замечаю я.
– Я в курсе, – кивает он.
– Дурак, – фыркаю я, и несдержанно улыбаюсь. Самый странный комплимент, который я слышала за свою жизнь. На такой, наверное, можно и обидеться. Но у меня не выходит.
Подъезжаем к большому бизнес-центру и Макс уверенно едет на парковку. Я удивляюсь, что храм Хатхор находится именно здесь. Почему-то представлялось что-то менее современное.
Но когда мы входим в холл, и первым делом в глаза бросается огромный портрет полуобнаженной Хатхор все встает на свои места. Мы проходим мимо ресепшена, вижу за стеклом кафе и переговорные где серьезные люди в костюмах о чем-то серьезно же переговариваются.
Мелькает странная мысль, что совремнный бизнес это тоже в чем-то культ. Определенный этикет, определенное общение, вера во что-то, ритуалы с показателями, статистикой, презентациями. Но мы быстро уходим из него и я оставляю свою мысль на обдумать как-нибудь позже.
Мы спускаемся по лестнице, и Виктор прислоняет бейдж к электрозамку.
Перед нами открывается большая дверь, мальчики кивком приглашют меня идти первой, и я оказываюсь в месте, похожем на то, что я видела во сне. Белые стены, красная мебель. Только здесь много женщин.
Снова сердце царапает неуместная ревность. Без особого удовольствия я отмечаю, что это возможно не самые красивые женщины, из мною виденных. Но уж точно, самые сексуальные.
Гибкие, сильные, женственные фигуры. Разные. С большой грудью, с маленькой. Пышные или стройные. Разные цвета кожи, волос. И от каждой столько ощущения открытости и сексапильности. Каждая одним своим движением может пообещать незабываемое удовольствие, а благодушные, спокойные улыбки обещают принятие и любовь. То, о чем и говорили братья.
Они не то, чтобы одеты, и не то, чтобы совсем раздеты. Вместо одежды, у них полоски из светлого шелка, по всему телу. И рисунки, будто бы египетские иероглифы.
Женщины заняты своими делами: кто-то болтает друг с другом. Кто-то занимается медитацией или чем-то наподобие. Неожиданно ко мне подлетает одна из жриц и резко обнимает. Я не сразу понимаю, что происходит, отодвигаюсь от неё и встречаю знакомое лицо.
– Карина! – выдыхаю я.
Живая, здоровая, счастливая. Кажется, я впервые точно убедилась, что она жива и здорова. Вместо испуганного или взволнованного лица я вижу легкую улыбку и блеск в глазах. Обнимаю её сама.
– Я так рада, что вы приехали! Я так рада, что с тобой всё хорошо, что ты прошла инициацию, это замечательно, – говорит она мне, и я удивляюсь тому, что мы на «ты». Вроде бы «выкали» всё наше общение. Но да ладно, я и не против.
– Я рада, что с тобой все хорошо, – киваю я.
Разум издевательски подсовывает мне воспоминание о том, как она извивалась под Виктором и сосала Максу на том видео. Улыбка сползает с моего лица. Даже не знаю, как мне следует к ней относиться.
Я оглядываюсь на братьев, думая, посмотреть, как они будут встречать Карину, но они оба общаются с другими девушками.
Просто переговариваются о чем-то с роскошной мулаткой с гривой каштановых кудрей. Она с искренним раболепием медленно кивает, принимая их наставления.
– Мне столько всего надо тебе рассказать! – отвлекает меня Карина.
– Мне тоже Карина. Я не ожидала что я тебя встречу, но есть небольшой разговор, – я сжимаю ей руку. Намекая на то, что нам нужно отойти.
– Да, конечно, – кивает она со всей серьезностью. Мы отходим за угол. – Что случилось?
– Оля знает?
– О чём?
– О том, где ты? О том, что ты жива и здорова? Она ментов вызывала, заявление о пропаже писала.
Карина вздыхает и закатывает глаза.
– Нет, она не знает. Она мне мозг съест, я не хочу ей говорить. Ты знаешь, какая она зануда? Я первый раз секс попробовала, когда мне и семнадцати не было. Оля же нудит, что можно только с женихом, а лучше после свадьбы. Ну не дура, она?
– Блин, Карина, она думает, что ты мертва, это неправильно!
– Слушай, ну я написала ей письмо что типа уезжаю и все такое. Почему я должна волноваться из-за этого? Да она всю жизнь меня в ёжовых рукавицах держала. Она заставила меня бросить танцы, она третировала меня со смерти мамы!
– Она заботилась о тебе, Карина, как умела! – поднимаю я голос. – Ну пойми, она хотела для тебя лучшей жизни.
– И это не повод лишать меня личной жизни, танцев, любви, секса. Сама дура холодная и думает, я такая же. Нет! Кристина, при всем моем уважений, к тебе, я не хочу, чтоб она мне мозги ела. Ты представляешь, что она мне тут выскажет, если узнает, что у меня за работа? Как минимум назовет шалавой.
– А ты думаешь, что она успокоится, думая, что ты где-то валяешься мертвой? Она с ума сходит, у неё жизни нет. Просто поговори с ней, даже если она не захочет понимать. Фиг с ней. Главное, чтоб она знала, что тебя нужно искать. Поверь мне, ей нужно дать выбор решить. Но решить основываясь на правде. Правда, даже самая горькая, самая мерзкая, она нужна, понимаешь? – взмаливаюсь я.
Карина смотрит на меня внимательным взглядом.
– Я подумаю.
– Подумай. Спасибо тебе, – я сжимаю ей руки, и она только улыбается.
– Лучше бы ты была моей сестрой, – вдруг вырывается у неё.
Я опять наблюдаю за братьями, которые беседуют с девушкой. Теперь это блондинка с выдающейся грудью. Как если бы у Джессики Альбы была бы фигура Памелы Андерсон.
– О, я была бы противной донельзя. Хуже Оли, поверь, – говорю я и встречаюсь взглядом с Виктором. Отворачиваюсь.
– Слушай, а ты… ну, ты не ревнуешь? Я понимаю, что между вами с братьями что-то есть и то, что я с ними… Они говорили, что покажут тебе видео, сказали, что пишут и всё такое.
– Я не ревную, – быстро качаю я головой, понимая, что глупо вру. – Ты ведь не хочешь сейчас кого-то у меня уводить?
– Нет, мне это точно не нужно. Ну то есть, они клёвые… Но. Я вижу себя в другом, а не с ними. С ними вообще, я думаю, нереально быть. Они слишком сложные.
– Это как?
– Ну… Мне кажется, женщина с трудом вынесет одного из них. С их странностями, с их тараканами, их тьмой, их злобой, собственничеством, тем, что они никогда не спрашивают а просто берут то, что хотят. А уж двоих я вообще не представляю, и не хочу испытывать себя. Так что ты, герой что терпишь их обоих.
– Мне совершенно не нужно их "терпеть" – произношу я тихо.
– Кристина! – зовет меня Макс.
Я прощаюсь с Кариной обняв её, и напоминаю, что ей нужно позвонить Оле. Она обещает мне сделать это. Иду к братьям, они кивают в сторону, и я иду за ними.
Поднимаемся на пару этажей выше.
– Я так понимаю, здание построено так, что по бокам офисы, а по центру это место?
– Ага. Пришлось ради этого пожертвовать окнами. Некоторые храмы поприятнее, там есть окна, свежий воздух, но это не в этом городе. Когда-нибудь туда поедем, – говорит Макс. Виктор же мрачный как туча.
Поменялись местами?
– Что-то случилось? – спрашиваю я у него. Молчит.
Братья приводят меня в комнату, жестом приглашают войти первой. В центре вижу огромную низкую кровать. Кроме неё только полки на стенах, заполненные разными маленькими статуэтками. Какие-то с Хатхор, какие-то кошечки и другие египетские штуки.
– Рабочая комната девочек? – спрашиваю я.
– Нет, это твоя, – рычит Виктор.
– Не поняла, – качаю я головой и замечаю, как Макс закрывает за нами дверь. Виктор же хватает меня за руку и тащит куда-то. – Вы что задумали?
– Это ты что устроила? – спрашивает Виктор и заводит меня в большую ванную комнату. Тут тоже все заполнено статуэтками с Хатхор, но есть еще и типичные ванные принадлежности, шампуни, гели и прочее.
– Ты о разговоре с Кариной? Она не должна Оле звонить?
– Нет, я о том, как ты смотришь на нас и девок. Ты ревнуешь, – рычит Виктор. Макс идет за нами и прислоняется к выходу.
– А я не должна ревновать? – злюсь я, вырываю руки из ладони Виктора и кладу их в боки. – Вот такая я, не привыкла еще к вашему «свободному миру». И я не знаю, какие у нас отношения. И да, я ревную, и что?
– А мы давали повод?!
Этот вопрос Виктора меня застает врасплох. Какой может быть повод, или вообще? Я не понимаю.
– Ну, здесь такие красивые женщины, – тихо говорю я. – Они прекрасны, и вы рядом с ними тоже… Вы мне дороги, и я не хочу, чтобы у вас была близость с другими. А они… они богини просто, и что мне делать?
– Дурой не быть, – фыркает Виктор. – Ты действительно думаешь, что мы бы выбрали кого-то их них вместо тебя? Что нам нужна какая-то из них?
– Любой бы выбрал любую из них вместо меня, – вырывается у меня. Глаза становятся мокрыми. – Я никогда не буду такой красивой, такой сексуальной, такой открытой как они. Таких всегда выбирают. Поэтому да, мне стремно на них смотреть и на вас. И что?
– Ну и ты и дурочка, Кристина, – встревает Макс. – Ты даже не понимаешь, они тебе в подметки и не годятся. Ты что? Ты лучше них всех!
– Ну да, блин! Чем?! – я всплескиваю руками.
Виктор неожиданно хватает меня за подбородок и разворачивает голову к зеркалу. Не успеваю я как-то сообразить, как он прижимает меня всем телом к раковине. Я прижата к зеркалу, вижу наши отражения. Моё, Макса чуть поодаль и Виктора.
А еще чувствую спиной его силу и тепло.
– Тем, что нам нужна именно ты. Только твоё тело, – шепчет Виктор пока я смотрю на себя. – Ты особенная. Или думаешь, что отец или Хатхор зря тебя избрали над жрицами?
С этими словами он медленно рукой проходится по моей спине и касается задницы.
– Ребят, можем доспорить дома… мы тут немного в общественном месте, – шепчу я.
– Здесь отличная звукоизоляция, – парирует Макс. – Любовь, знаешь ли, всегда очень громкая игра.
– Хочешь знать, как жрицы работают? Они энергию любви, нежности или самого секса копят и отдают в артефакты. А потом каждый из них можно использовать как источник энергии уже для магии. Все просто, – шепчет Виктор.
Простое обучение, но очень мешает его так воспринимать тот факт, что одна рука Виктора ласкает мне грудь сквозь кофту, а вторая пролезла в брюки массирует сквозь ткань трусиков мою плоть.
– Ребята, пожалуйста, ну не здесь… – изнываю я. Замечаю в зеркале как усмехается Макс.
– Смотри на себя, – говорит Виктор едва не рыча. – Смотри, как же ты красива в своей похоти. Я не видел ничего красивее за всю свою жизнь, Кристина.
Я не могу ничего говорить или осознавать. Руки Виктора уже избавили меня от одежды. Мне не холодного от горячего тела Виктора сзади, но он прижимает меня к прохладному стеклу зеркала и от этого контраста по телу бегут мурашки.
Смотрю в глаза своему отражению. Вижу, как собственные глаза застилает туманом похоти, когда Виктор, быстро подготовив меня, входит.
– Она уже готова. Она такая сочная, такая наша, – произносит он, будто не мне, а Максу. Его отражение закрыло глаза шепчет это отрывисто и даже чуть облизывает губы.
Он чуть наклоняет меня и начинает двигаться. Моё отражение открывает рот в беззвучном крике, а его чуть задрав голову сжимает губы, опускает взгляд на зеркало и смотрит мне в глаза через отражение. Резко выходит.
Теперь он вводит в меня член медленно, наблюдая, как меняется выражение моего лица от каждого сантиметра, распирающего меня изнутри. Как только входит полностью, начинает резкие и быстры толчки. Я кричу, видя, как резко двигается моё отражение, а лицо перекошено в гримасе удовольствия.
Подходит Макс, становится у зеркала сбоку и наблюдает за мной. Касается моей щеки, проводит пальцем по губам.
– Дай мне её, – говорит он явно не мне.
Виктор послушно отпускает меня, пока Макс снимает ремень с топорщащихся брюк. Я не успеваю ничего сказать, как он хватает меня, кладет мои ноги себе на талию. Я держусь за его плечи, пока он резко входит. Молчит и только трахает меня.
Теперь в зеркале видно только моё лицо и руки, что обняли Макса. Он двигается более размеренно, нежно, позволяя мне ощутить всю его твердость в себе.
– Я хочу сзади, – слышу шепот Виктора. – Ты же знала, что так может быть. Ты же готовилась?
Киваю. Этого достаточно, что он начал готовить меня ко своему проникновению пальцами.
– Смотри на себя, не отвлекайся, любимая, – говорит Макс.
«Любимая» – это он всерьез, или все-таки это от переизбытка гормонов, от наслаждения? Или он действительно меня… меня любит?
– Ты любишь меня? – вдруг спрашиваю я. Макс останавливается и смотрит мне в глаза. Нас отвлекает только поцелуй Виктора в моё плечо.
– Мы любим тебя, дурочка. Как ты этого еще не поняла? – говорит он.
Макс кивает.
– Любим. Ты и не представляешь как.
Виктор входит в меня сзади медленно, позволяя привыкнуть, пока Макс целует шею. Я так и остаюсь будто висеть между ними. Макс держит спереди, Виктор сзади.
Тело охватывают приятные волны, с каждым движением мужчин. Как ни странно, моё перекошенное лицо с поплывшей косметикой и вечно открытым ртом тоже меня же возбуждает.
Они двигаются во мне, пытаясь войти в какой-то ритм. А я могу только смотреть на собственное отражение и кричать от переполняющих чувств. Легкой боли и острейшего кайфа, что накрывает с головой. Виктор сжимает мне грудь, целует шею, Макс целует в губы.
– Я вас тоже… я вас люблю, – вырывается у меня перед тем, как накрывает волна оргазма. Мощная, дикая, пробирающая сладостью каждую клеточку тела. Судя по стону Виктора он кончает за мной.
Ничего не соображаю, прихожу в себя только когда уже лежу на кровати, не знаю, кто и как меня сюда перенес. Макс мягко, но требовательно целует, пока Виктор приходит из ванной комнаты с небольшой статуэткой в виде скарабея в руках.
– Вот он и зарядился, – говорит Макс. – Мы тебя любим, Кристина. И хочу, чтобы ты это услышала не только во время секса. И нам нужна ты, и только ты. Поняла?
Я могу только кивать, кажется, что, если слово скажу – глупо расплачусь и в ответ просто еще раз тянусь к Максу за поцелуем.
– Ребят, давайте домой, – говорит Виктор. – Мне кажется, мы сейчас ничему её не научим. Только трахнем еще пару раз.
– Ладно, времени еще достаточно, – кивает Макс.
Когда мы едем обратно я в руках держу тот самый, маленький артефакт, который мы, по сути, зарядили. Думаю, о том, каким странным стал мой мир.
Разрывается телефон от звонка. Смотрю на дисплей. Контакт: «Машка». Округляю глаза. Я даже не удалила её из контактов.
Первая мысль: хочется сбросить звонок. Следующая – взять трубку и послать её куда подальше. Последняя – она единственная, кто осталась на связи из дома. Мама вот давно не писала.
Злюсь на себя и беру трубку.
– Что?
– Боже, Крис тут такое происходит, – лепечет трубка. В дороге связь плохая и голос Маши «квакает».
– Так, давай по порядку, – бурчу я.
– Твоя мама, она в больнице.
– Она сорвалась? – пытаюсь казаться равнодушной, но сердце жалобно ноет, а кулак сжимается неосознанно. Виктор за рулем и чуть притормаживает, услышав мой разговор.
– Нет-нет. Это тот парень, Олег. Прикинь я его здесь встретила, он выходил из твоего подъезда, я думала, что что-то не так. И решила зайти, проверить как твоя мама, а там такое. Она в реанимации, врачи не знают, что с ней. Кристина!
