Read the book: «Вакансия: муж. И все очень прилично», page 2
Глава 3
– Девушка, сколько я должен за эти вещи? – Продавщица, завернутая в телогрейку и явно скучающая, лениво подняла один глаз. Второй косил куда-то в сторону и меня упорно не замечал.
– Вы ничего не должны. – Она только что не плюнула через прилавок, тут же отвернулась.
Ты посмотри, что с людьми неправильные шмотки делают! Стоило выбрать прикид «поближе к народу», как тут же потерял у народностей всякий интерес… А кто-то еще пытался мне втереть, что женщины видят не внешность, а интеллект и прочие достоинства, написанные на лице…
– А что это за аттракцион невиданной щедрости? Я не видел, чтобы на дверях писали про благотворительность…
– За вас уже заплатили. Вот сдача. – Продавщица слегка пошевелилась, чтобы проверить ценники на бирках и что-то посчитать на калькуляторе.
– Кто заплатил? Я не понял? И заберите себе эту мелочь. Кофе купите, может, научитесь улыбаться клиентам.
– А чего я буду нищебродам улыбаться-то? Еще и девка-то красивая, статная… Могла и получше себе найти…
– Вы о чем, женщина? – Ответ уже созрел в сознании. Начал доводить до крайней стадии озверения. Но хотелось точно убедиться.
– Так девчонка за тебя заплатила, альфонс недоделанный! – Тетка, сатанея, сбросила бумажки на пол.
Вот же ж… коза зеленоглазая! Это ж надо еще так уметь проехаться по мужской гордости! И скальпель не понадобился.
Ну, согласен: чутка и сам передавил. Но кто же знал, что еще бывают такие нежные, совсем не приученные к взрослому флирту? Кто мог подумать, что она снова отдавит мне ногу каблуком, теперь по-настоящему, и упорхнет из примерочной, оставив только аромат духов?
Сходил, называется, принес благодарность за помощь. За то, что спасла мне здоровье и жизнь, и никому никуда не настучала, и денег не попросила…
– А куда она скрылась, моя щедрая феечка, вы не подскажете? – Достал купюру из бумажника, вполне достойную, чтобы горящая праведным гневом тетенька угомонилась и смогла нормально общаться.
Положил на стол. Сверху припечатал еще одной, такой же. Для надежности и наглядности.
– Убежала. И правильно сделала. Ты не просто альфонс, а еще и сволочь жадная. Деньги есть, а девчонок разводишь!
Вот тебе и еще один урок: женщины в своей солидарности иногда нелогичны. И просто крупными бумажками их не возьмешь.
– Это не я жадный, а она жестокая. Решила от меня откупиться, понимаете? Пойду теперь повешусь, наверное. Была у меня любовь, достоинство, гордость… А теперь ничего не осталось, кроме старенькой несчастной Нокии…
Чуть сам не заплакал, так искренне получилось. А продавщица не повелась.
– Иди в пень со своим кирпичом, понял? Я таких как ты, вижу насквозь! Чтоб тебе всю жизнь работать дворником на стройке!
Что ж. Операция «благодарность, переходящая в соблазнение», не удалась. Получился один облом.
– Спасибо вам, добрая женщина!
– За что? – Тётечка растерялась. Она явно другого эффекта ждала от своих пожеланий.
– Могли бы отправить в бомжи или в попрошайки на паперти. А дворник – это оплачиваемая работа. И жилье дают при необходимости.
Оставил ее в раздумьях о том, как правильно сочинять проклятья. Искать Милану даже не пытался – она за прошедшее время успела уже полгорода оббежать, даже на своих замшевых шпильках.
Всем хорош надежный допотопный телефон из отцовской юности. Плохо, что на нем интернета нет, и не найдешь за три секунды все, что тебе надобно.
Но зато звонит громко и вибрирует так, что начинаешь вздрагивать.
– Привет, братан. Куда запропастился-то? Давно тебя не видно…
– Здравствуй, Макс. У меня тут приключений гора. Не до тусовки пока, извини.
Разве станешь по телефону рассказывать, как пошел за хлебушком, отхватил бутылкой самогона по башке, а потом встретил мечту всей жизни? А на следующий день позорно ее упустил…
– Ну, я не для тусовки, а по делу. Завтра утром сможешь подъехать, перетрем подробности?
Друг никогда не звонит по ерунде. И если хочет что-то предложить, то его, как минимум, стоит выслушать…
Но коза с зелеными глазами куда-то упрыгала, а я ей даже не успел сказать нормальное спасибо!
– У меня на утро по плану дела государственной важности. Извини.
– Вот как? – По голосу было слышно, как у Макса в башке зазвенели монетки и защелкали нули на счетчике. – А сколько процентов навар? Если что, зови. Готов вложиться за долю малую!
– Прости, дружище, но тут я не готов делиться. Даже копейками. Даже посмотреть не дам.
Аж передернуло от одной мысли, что этот кобелина будет пялиться на Милану и пускать слюни, представляя разные разности.
Убью же, на хрен, даже если почудится что-то подобное! А Макс – друг. Не хочется его убивать.
– Интригуешь, братишка. У меня уже прямо зудит от любопытства…
– Сходи к венерологу. Там, говорят, хорошие средства предлагают. Ни зуда, ни чесотки не остается. И любопытство, по слухам, тоже быстро исчезает. Причем навсегда и насовсем.
– Обижаешь. Я за здоровьем слежу. – Макс хохотнул, но его зуд нетерпения ощущался даже через трубку. Вот чем хорош человек, так это своей чуйкой – что-то необычное и интересное может унюхать за версту, и потом ни за что не отвяжется.
И от Миланы его ссаными тряпками не отгонишь, стоит лишь раз показать девчонку.
– Ну, и следи. Я завтра занят, Макс. Как только появится время свободное – наберу, договоримся, где встретиться.
– Ну, ты хоть потом расскажешь, когда дело выгорит? Я ж теперь спать не буду!
– Угу. Расскажу, покажу… Но только, когда выгорит. Раньше не лезь, а то сглазишь.
В старости, лет под сто – обязательно похвастаюсь. А до этого и близко не подпущу!
Утро выдалось хмурым и безрадостным. Куртка, купленная в подвале, не грела ни черта, еще и топорщилась перьями в подкладке. Мелкая неприятность, потерпеть немного, а потом выкинуть и забыть навсегда… Но хреновый из меня экспериментатор, если честно.
– Я хотел бы увидеть Милану. – Снова облом: на ресепшене была совсем незнакомая девушка. А рядом с ней – еще одна. Похоже, попал на другую смену.
– Чем я могу вам помочь? – Администратор, или как там ее правильно, профессионально улыбнулась. Показала, что ей тут хорошо платят, и за эти деньги совсем не сложно показывать свои дорогущие зубы. Даже такому стремно одетому товарищу, как я.
– Я же, вроде бы, нормальным языком сказал: позовите Милану. Или за это нужно платить по прайсу?
Игра в бомжа уже начала откровенно раздражать. Но раз феечка приняла меня за гопника и бедняка, очень хотелось этому соответствовать.
Тем более, что целовалась она и с бомжом весьма и весьма охотно. И нисколько не притворялась!
– Ее нет.
Эти две крашеные стервозины, красивые, спору нет, да только холодные, как мороженый хек, меня в душе ненавидели. Улыбались, как положено в этой дорогущей конторе, не хамили… Делали вид, что на все готовы ради дорогого клиента…
– А если найду? – Черт. Еще пару дней, и я с образом гопника намертво срастусь.
Перегнулся через стойку, нагнулся к той, что поближе, многозначительно поиграл бровями и оскалился. Оскара, Оскара в студию! Такой талант пропадает!
– Мужчина, что вы себе позволяете? – Белобрысая стала еще белее на несколько тонов, замерла, забегала глазами по сторонам.
– Руки на месте держи! Если кнопку нажмешь – я тебя придушить успею, а после убегу. Хотя… Нет, сначала, все-таки, ты мне скажешь, как найти Милану!
Говорил шепотом, чтобы никакие камеры не записали. Игра игрой, но вряд ли феечка станет носить передачки, если за эти выходки меня куда-нибудь загребут.
– Ее сейчас нет! Как вы не понимаете?! Встаньте нормально, мужчина, пожалуйста! Вы сейчас поломаете нам мебель!
– Номер ее скажи. Или где живет. И я от тебя сразу отстану.
Хреновое, кстати, место. Что-то вдруг подумалось, что феечке нечего здесь делать. Завтра кто другой вот так заявится, нападет, уже без шуток, и никто ее от придурка не спасет…
– Не могу. Не имею права. И… я не знаю. Честно…
Перебрал с придурковатостью. Девчонок стало жалко – глазенки у обеих уже были на мокром месте.
– Ладно. Давай иначе. Когда она теперь должна появиться?
Выпрямился, позволяя им выдохнуть. Но так, чтобы сильно не расслаблялись.
– Скоро уже должна быть. Опаздывает немного.
– А вот сразу нельзя было так сказать?
Все раздражение мигом исчезло. День заиграл новыми красками.
Если феечка скоро появится, то почему бы и не подождать?
– Хорошо. Я тогда здесь посижу. Ознакомлюсь с вашими распорядками, что ли…
Девицы синхронно поморщились. Им что-то опять не понравилось…
– А вы мне пока сделайте кофейку. У вас же элитное заведение, да? Положено гостей поить кофе?
Времени – вагон и маленькая тележка. Впереди – встреча с феечкой. И пускай она не станет душить меня в объятиях… Я и сам ее потискать могу, это уж точно не преграда.
– Не рекомендуется пить кофе, если вы не прошли комплексную оценку состояния здоровья.
– Ты глянь, какая молодец! Как по нотам! Умеешь уговаривать…
Этих куриц даже дразнить было не интересно: чуть что, сразу теряются. Как будто программа сбоит, подвисает и требует закрыть все лишние окна. Вот они и не могут одновременно и говорить и думать. Не то, что феечка – у той гадости брызжут прямо фонтаном. Уж на что я толстокожий и черствый, а никак не могу свыкнуться с гордым званием альфонса…
– Где тут у вас платный кофе-автомат? И гардероб?
– Вы не собираетесь уходить?
– А что? Я вам разве не понравился, красотки? – И подмигнул залихватски, вложив все обаяние, на которое был способен.
Стукнула входная дверь, впуская волну холодного воздуха и уличный шум.
Кто-то вошел.
Мой спинной мозг, до этого существовавший отдельно от сознания, вдруг начал подавать сигналы: «Напрягись, дорогой. Сожми булки и выпрями спину. Сейчас начнется самое интересное»
Стук каблуков, который ни с чьим другим невозможно спутать, и аромат духов. Черт его знает, чем Миланка себя поливает таким, но меня от этого запаха ведет, как голодного школьника от хот-дога.
– Девочки, привет! Простите, не думала, что будут такие пробки… Я сейчас переоденусь и приду.
Она проскочила мимо, бросила пару фраз на ходу, и помчала куда-то дальше. У этой феечки, похоже, не крылья, а какой-то пропеллер вставлен – медленно вообще ничего не делает. Может, и к лучшему, что меня заметить не успела.
Девицы за стойкой пытались ей как-то сигналить – глаза косили, дергали губами, кивали головами… Все зря – их сигналы ушли в пустоту, наверное, к инопланетянам. А феечка умчалась куда-то вглубь.
Время замерло. Секундная стрелка настенных часов, кажется, пыталась пойти обратно. Никогда еще никого так сильно не ждал. Руки чесались от нетерпения. Срочно требовалось потискать зеленоглазую феечку, а потом, так и быть, можно и поболтать.
Жаль, Милана была совсем не согласна с моими намерениями.
– Что ты опять здесь забыл?! – Тонкие бровки над прекрасными зелеными глазами сошлись. Дело запахло жареным. Красотулечка мне была не рада.
Девицы из-за стойки незаметно испарились. Милана даже голову им вслед не повернула.
Говорить ей сейчас о чувствах-с и о том, что скучал… Ну, можно было бы попытаться, конечно… Только заведомо глупо.
– Так вот. Увидел объявление, что у вас вакансия открыта… – Ляпнул первое, что в голову пришло. Листовка о наборе санитаров висела прямо перед носом.
– Тебе нужна работа?
– Очень… – Прикинулся несчастным и убитым. Похоже, только так с Миланой и можно – давить на жалость. Тогда, глядишь, не выгонит.
Феечка скрипнула зубами. Жалость и ненависть, очевидно, внутри нее сражались не на жизнь, а насмерть. Выиграл кто-то один, судя по короткому вздоху. У меня аж загривок зачесался от желания быстрее узнать – возьмет на работу или зашибет меня, нафиг? Здесь-то скальпели, по-любому, найдутся быстро.
– У меня есть другое предложение.
– Серьезно? Какое? – В голове пронеслись варианты, где можно провести свидание. И все, что за ним должно произойти…
– Мужем моим поработаешь?
– Мужем? – Вот это хватка у девчонки! Вот это я понимаю – подход к вопросу!
– Да. Ненастоящим. Ничего неприличного. Только бизнес.
– Кхм… Это нужно, конечно же, обдумать и обсудить…
Зеленые глаза, и без того яркие, теперь полыхали настоящим огнем. Феечка или ведьмочка?
Какая разница, к лешему?
Хоть прямо сейчас бери и соглашайся. Зря я, что ли, два дня за ней следом гонялся?
– А что тут обсуждать, я не понимаю? – Милана покосилась недовольно в сторону новоприбывшего клиента. Губы поджала. Но тот поздоровался и свинтил куда-то дальше по своим очень важным делам.
– Так че почем, я ж не знаю… Вдруг, ты меня будешь того… – Я пожал плечами. А сам подбирал слова поцензурнее. В голову лезли только неприличные. И те, для которых жениться совсем необязательно.
– Чего «того»? Ты и так уже того, Иван Иваныч. Дальше некуда. Хуже не будет, не беспокойся.
Язвительная ухмылка, отчего-то, совсем ее не испортила. Да и как можно испортить такие пухлые губы? С ними как ни извращайся, хоть внутрь втяни, хоть выстави трубочкой – все равно, манят и манят…
– И чего ты ржешь, не понимаю? Что я сказала такого? – Милана внезапно обиделась.
– А ты можешь губы трубочкой вытянуть? – Раз уж не выдержал, усмехнулся, представляя такие гримасы, можно и проверить на деле.
–Что?!! – Милый ротик изобразил букву «о» в изумленном возмущении.
– Нет, не так. Но очень похоже на то, о чем я просил.
– Господи, вот же идиот. – Она поспешно схватила какую-то папку. Вверх ногами. Но стала что-то там усиленно изучать. Погрузилась в работу, короче.
– А что тебе, сложно? Ты мне такое предложение делаешь, я должен же как-то изучить кандидатуру в жены.
Милана упорно смотрела вниз. Даже бумажки типа листала. Интересно, уже поняла, что все буквы перевернутые?
– Смотри, так будет удобнее. – Забрал эту папку, повернул как надо, вложил ей в белы рученьки.
Пальцы случайно соприкоснулись – феечка дернулась, как будто ее обожгло. Документы разлетелись по сторонам. Помог, блин, называется…
– Уходи. Я думала, ты сразу испугаешься и сбежишь. Это была шутка.
Расстроилась. С таким лицом только в покер играть, на раздевание – мигом останешься голышом, слишком хорошо все эмоции прописаны.
Вот я дебил. Пришел охмурять мечту всей жизни…
– Да у меня дома есть пара губозакаточных машинок. Хотел посмотреть – подойдут тебе по размеру, или надо новые приобрести…
Заткнуться бы. Или извиниться. А вместо этого – сплошные мечты о сладких губках. Как-то не очень сложилось свидание. Впервые в моей жизни, кстати. Раньше таких обломов не случалось.
– Я же попросила: уходи и не возвращайся.
– Как это «уходи»? Я же хотел устроиться санитаром. Какие условия? Берешь, нет? Или надо к кому-то другому идти?
Она плюнула на свои бумажки. Хорошо хоть, не выкинула в урну : это ж чья-то история болезни, анализы, диагнозы, наверняка, потом бы пожалела.
– Послушай, Иван Иванович. Если тебе реально нужны деньги и работа, то здесь лишь один вариант: притвориться моим мужем. Все. Из тебя не выйдет санитар.
– Это отчего же? Обижаешь очень… – Я уже висел над стойкой, забыв, что хотел снять куртку. Еще немного – и перелез бы. И уйти отсюда мог бы только на прицепе от бульдозера.
– Ты самого здорового человека в гроб загонишь. А нам нужна статистика выздоровлений. Так что иди уже, Иван Иванович. Там недалеко есть ритуальная контора, лучше туда загляни.
– Ладно, рассказывай. Что там делать нужно, чтобы ты стала моей женой. И зачем тебе муж -потенциальный гробовщик?
– Мужем становиться не обязательно. Побудешь кандидатом.
– Оп-па-па? Уже снижаем ставки, что ли? А я думал метнуться за паспортом, потом сразу в ЗАГС…
– У меня мало времени, Иван Иванович. Не перебивай. Сейчас пойдут посетители пачками, уже не поговоришь спокойно.
– Хорошо. Молчу. Записываю. Киваю. Все? – Нашел привязанную пружинкой ручку, какую-то рекламку. – Я готов. Вещай.
– Мне нужен как раз такой придурок. Отлично впишешься.
– Во что? В дверной проем?
– В ситуацию.
– Да в какую, можешь уже сказать нормально-то?
Мастерица интриги, однако. Чем дальше, тем обиднее становилось. И забавнее. И все больше хотелось попасть на эту дурацкую работу.
– Мне тут уже сватают… одного…
Японский бог! Вот оно в чем дело! Хотя, подождите…
– И что? Тебе одного мало?
Милана потупилась. И даже, кажется, смутилась…
– Мне нужно отделаться от него, понимаешь?
– Так нахрен пошли, в чем проблема? – Вот эта вечная женская беда всегда измуляла. Она типа не хочет, но уйти не может. И вообще, вся такая страдалица.
– Я тебя третий день посылаю. Ушел?
– Уела.
Значит, конкурент. Настоящий. Такой же настырный, как я. Это даже еще интереснее.
– Только вопрос, Милан. И не обижайся.
– Спрашивай.
– Ты с ним тоже целовалась, когда посылала-то?
Дзыннннннь! В ушах зазвенело. Тяжелая у феечки рука, однако. И точная. Хорошо так по морде заехала. Но ни губы, ни нос не задела.
– Ты ж моя темпераментная! Дай, пожалею. – Поймал ее ладошку, мигом покрасневшую от удара. Поцеловал в самый центр, подул. – Тебе ж, наверное, сейчас больнее, чем мне?
– Не нужно тут из меня делать не пойми кого! – Она еще сердилась, но пальчики свои не отнимала почему-то… Опомнилась. Забрала. Спрятала руку в карман халатика.
– Ладно. Не буду. – Кто ж захочет еще раз схлопотать по роже? Надо сначала убедиться, что у нее все занято, а потом вопросы задавать. – Так, и что там, с тем женихом?
– Ну… Я еще до конца не придумала. Все спонтанно очень вышло…
– Ага. Ты нас покажешь друг другу и скажешь: «бейтесь»? Я так понимаю? А потом того, кто выживет, сама пристрелишь?
– Ты победишь. Потом получишь деньги.
– И все?
– И все.
– Убивать кого-то – это очень дорого. Чуть-чуть дороже, чем работа санитаров. Ты в курсе?
– Вот! Вот мне такое и надо!
Чему-то так обрадовалась… Дороговизне киллера, что ли? Умеет феечка доводить до изумления…
– Какое?
– Ты будешь всех доводить до белого каления. А я прикинусь, что безумно влюблена и только за тебя хочу замуж!
– Стоп. Всех – это кого? Сколько у тебя там кандидатов-то?
Глава 4
– С одним сплю. С другим хожу в театр. Третий меня подкармливает пирожками собственного производства. – Я начала загибать пальцы, наблюдая, как зеленеет от злости Иван Иванович.
А самое главное – почти ведь не соврала. Ну, подумаешь, говорила не про кандидатов в мужья, а про самых родных и близких. Но работать-то кандидату в мужья придется с ними!
– Все? Или еще продолжишь список?
– Да он не слишком длинный, не переживай. Думаю, справишься. Ты же смелый и сильный, правда?
– Да. А еще умный. – Бровь его иронично искривилась. – Очень умный, раз на такое соглашаюсь.
– А вот умных мне на этой должности и не надо, как раз! Чем тупее и глупее, тем лучше!
– Нужно будет пускать слюни, писаться посреди квартиры, есть руками… Я правильно представил свою роль? – Иван Иваныч начал скрипеть зубами. Любо-дорого смотреть, как злится. Еще бы чуть подальше отодвинулся от стойки – и совсем красота!
– Писаться не нужно. Я для этого могу собачку завести. А вот все остальное – пожалуйста. Чем противнее, тем лучше.
– Ладно. Понял. Тебе нужен придурок.
– Ага. – Сердце начало колотиться в предвкушении, что вот сейчас он оскорбится и отвалит. Уйдет и не вернется никогда.
И тут же затомилось от тревоги… Неожиданное чувство. Очень-очень странное.
– А ты что будешь делать, стесняюсь спросить? – Не ушел. Зря старалась. Или не зря?
Нет ничего хуже в мире, чем самой не знать, чего желаешь! Это невыносимо и отвратительно. И бесит ужасно!
– А я притворюсь влюбленной дурочкой. И буду тоже слюни пускать. Только уже в твою сторону.
– Думаешь, прокатит? – Он вдруг посмотрел заинтересованно и со смыслом. Без придури. Как будто другим человеком оказался.
– Я быстро учусь. А перед глазами будет очень хороший пример.
– Какие твои условия по деньгам и срокам? – Он даже не повелся на мою подколку. Весь как-то собрался, приготовился, словно поймал азарт.
– Милана Артуровна, голубушка. Мне нужна ваша помощь с документами. Не могу понять, где история болезни…
На самом интересном месте нам помешали.
– Хочешь, запишу тебя к этому врачу по блату? Вообще, там очередь огромная, но своих можно пропихнуть. – Доктор уже скрылся в кабинете, но это не значило, что через секунду он снова не появится.
– Записывай. Блат – мое любимое дело.
– Хорошо. Пускай пощупает тебе простату. Это, говорят, и для мозгов полезно. А теперь иди, мне некогда. Позже пообщаемся.
Почему-то даже не было сомнений, что Иван Иванович явится опять. И не надо даже назначать ему время – сам разберется.
– Это мой номер телефона. Освободишься – звони. – Он уже рванул к выходу. Я уже готовилась перекреститься. Но зачем-то остановился. Шагнул ко мне за стойку, взял подбородок пальцами и посмотрел в глаза.
А я, как кролик перед удавом, даже не могла дернуться…
Знала, к чему все идет, и чем закончится. Но не увернулась, и по лицу ему не дала. Смотрела, как расширяются зрачки. Как переливается радужка разными оттенками, отражая мое лицо…
Его губы легко и почти невесомо прошлись по моей щеке. По второй. Кончиком носа мужчина пощекотал мне скулы, прошелся к виску и к мочке уха… Боже. Только один звук его дыхания, приглушенного, прерывистого, и то, как он жадно втягивает воздух, мог бы довести до комы, до сладких судорог…
– Милана Артуровна, я жду!
Оцепенение как ветром сдуло. Меня, такими темпами, с работы выгонят и дома запрут! И прощай, долгожданная свобода и независимость!
Гопник же не успокоился, только раззадорился. Не отпустил – прижался к губам. Легко, без нажима. Но и не отпускал.
– Что ты творишь? Я на работе!
– Репетирую. – Он сделал шаг назад. Оглядел меня недовольно. – Хреново у тебя получается. Ни огня, ни задора. Подумай над своим поведением, Милана. Влюбленная дурочка у тебя не очень пока получается.
– Зато из тебя выходит шикарный придурок! Будешь за двоих отдуваться!
– Как скажешь, милая. Как скажешь.
Свалил, к чертям, и к такой-то матери. Исчез из поля зрения, но никак не хотел уходить из мыслей.
– Добрый вечер, красотуля. Скучала по мне? – Он пришел за десять минут до окончания смены. Снова навис над стойкой. – Это тебе, кстати.
– Это что?
На столешницу лег какой-то сверток. Странной формы, подозрительного запаха и в газете.
– Пацанский подкат. Ты не думай, у нас тоже не принято к даме с пустыми руками ходить.
Я весь день готовилась предложить ему еще прием у дерматолога. На всякий случай. Просто губы слишком сильно чесались и зудели после утреннего поцелуя…
Но Иван Иванович снова меня уделал: подарков от него я точно не ждала.
– А чем он так воняет подозрительно?
– Вобла. Домашняя. И пиво. Тоже не абы какое, а свежесваренное.
– Милан, ты готова? – Сестренка ворвалась, как ураган. – Давай, быстрее, у нас очень мало времени! Тихон разрешил гулять до девяти!
– А без меня никак? – У Стефы нормальные коллеги и друзья. Шикарная компания. И если бы не эти бесконечные попытки выдать меня замуж…
– Ты что? – Сестра округлила и без того огромные глаза. – Он же меня только ради тебя и отпускает! А так бы фиг остался сидеть с Алисой!
– Хотите рыбы, барышня? – Иван, конечно же, ворвался в эфир со всей своей непосредственностью. Внимательно слушал наш разговор, и на самом интересном месте вмешался.
– А вы, собственно, кто? И какая рыба? – Стефа запнулась на середине слова. Подозрительно осмотрела незваного собеседника.
– Очень вкусная. Вы попробуйте. Хотите, почищу кусочек? – Он взялся деловито распаковывать кулек.
– Мил. Кто это? Может, позвонить Тише?
– Не нужно. Все хорошо, сестренка. – Поймала недовольный взгляд бандюгана, с таким прозрачным намеком…
Положила свою ладонь поверх его. Сестра поперхнулась воздухом.
– У нас любовь с Миланой. Я – Иван. А вы кто? Кстати, пиво будете?
Вокруг нас все замерло и затихло. Только сердце нарушало беззвучие своим оглушающим «тук-тук-тук».
А нет. Сердце тоже забыло, как двигаться. Это стрелка настенных часов отмеряла секунды…
Глаза сестренки двигались в том же ритме: наши с Иваном сцепленные руки – мое лицо- лицо гопника. И так по кругу, несколько раз.
Наконец, она устала от этой зрительной гимнастики, уставилась на меня.
– Это розыгрыш?
Я лишь пожала плечами. Язык присох к гортани и никак не отлипал. Затеяла заваруху, даже все обдумала, кажется… Только не готова была, что все вот так внезапно начнется!
– Мил, скажи, что это шутка?
– Нет. – Иван вальяжно облокотился на стойку, осклабился довольно. – Я жених Миланы. Скоро стану мужем. А вы кто, собственно?
– Милана, где ты его взяла? Что это, вообще, такое? – Стефа упорно игнорировала парня. Похоже, думала, что если на него не смотреть – рассосется, развеется, как туман.
Совсем как со своей беременностью. Она тоже долго боялась делать тест. Ждала, что все само собой образуется.
– Мил, а у этой дамы как, вообще, все нормально со слухом? Может, тоже того, запишешь ее к кому-нибудь? Ухолог, или как там врач называется?
Он доверительно склонился ко мне, откровенно дурачась. Иван все больше увлекался процессом, а мне это уже перестало нравиться.
– Это моя сестра. И она абсолютно здорова! Просто немного растерялась…
– А, сестра! Родня, выходит? – Иван чему-то несказанно обрадовался. – Привет, сестра! Буду скоро тебе почти братом. Это надо обмыть. Или хотя бы объесть… Рыбу, все же, будешь?
Он, наконец-то, выудил из газеты сушеную рыбешку.
– А она с икрой? – Стефа очнулась. Пришла в себя. Заговорила нормальным голосом.
Только почему-то перчатки сжимала с такой злостью, словно хотела кого-нибудь ими убить.
– Обижаешь. Каждую выбирал своими собственными руками. Всех прощупал. Времени убил вагон, да разве для родных и любимых жалко?
Он держал рыбину за хвост и точно так же, как Стефа, похлопывал ею по ладони.
Что ж. Если он ее победит, у меня есть шансы…
– Заверни обратно. Я дома попробую. И Милу накормлю. Сейчас руки грязные, да и некогда. – Стефа кивнула ему по-царски и все. Сделала вид, что больше не замечает. – Милана, я тебя жду. И не придумывай отмазки: ты обещала мне еще неделю назад!
Забыла. Я позорно забыла о своем обещании. Но, кто же знал, что за несколько дней в моей жизни случится столько всего?
– Хорошо. Сейчас переоденусь и поедем. – Скорбь в моем голосе сестренку нисколечко не смутила. Раз она вбила себе что-то в голову, хоть умри, но сделай, как она решила!
– Держи. Я привезла тебе платье и шпильки. И чулки тоже.
Иван, до того молчавший, резко встал в стойку.
– Я никуда не пущу ее одну! Даже с родней! – Перехватил пакет в полете.
– Да какого черта? Охренел, мужик? Я сейчас полицию вызову. – Она дернула за ручку с такой силой, что вещи посыпались на пол. – Мила, где ваша охрана? Тебе самой не надоели эти шутки?!
А Ванечка-то уже начал свое отрабатывать, смотри-ка. Даже захотелось улыбаться…
– Стеф, отдай ему пакет, не дергай. И вещи собери. Иван сказал все правильно: я без него никуда не пойду и не поеду. Только с ним.
– Окей. Скажешь, когда закончится розыгрыш. Я тебе отомщу, поняла?
– Все по-честному, Стеф. Вспомни, вы с Тихоном тоже никак не могли друг от друга оторваться поначалу. Да и сейчас крайне редко отлипаете… Вот и у нас. Тоже…
– Что «тоже»? Откуда он взялся?
– Из подворотни, Стефания. Прямо из подворотни. Милана шла по улице, увидела, как я валяюсь, прикрытый ветошью. Подняла, умыла, обогрела, денег дала. И теперь очень любит. Разве не заметно?
Игра у гопника отменная: он обласкал меня таким горячим, таким дурманящим взглядом… Даже сейчас, напряженная и встревоженная, ощутила, как слабеют коленки…
– Мила, он тебе зачем такой? Есть же нормальный человек. С бизнесом, воспитанный, умеет ухаживать… И уж точно не принесет тебе газету с костями вместо цветов!
– А чем тебе рыба-то моя не угодила? Но могу колбасу, хорошо. Она тоже полезная и вкусная…
Он дурачился, уже откровенно. И в то же время – взгляд Ивана застыл, сосредоточился, стал внимательным и холодным. И даже как будто черты лица заострились.
– Мил, ты реально с ним куда-то собираешься? – Сестра притопнула ногой от нетерпения. – Там люди ждут, и время идет. Мне же нельзя опаздывать домой!
– Да. Собираюсь. И только с ним.
Пара часов позора, зато поработает громоотводом. Вовремя он мне на голову свалился…
– Милана, как я рад нашей встрече! – О, господи… Откуда столько сюрпризов для меня одной?
Стоило только шагнуть за порог, и мы уперлись носами в широкую грудь, обтянутую тонким свитером. Стильным, само собой. И торчащим из-под модной кожаной куртки.
– Слышь, товарищ, дай людям пройти. Не путайся под ногами. – Иван, ничуть не смущаясь, отодвинул Юру в сторону. Немного отодвинул, правда. И совсем не далеко.
– Мила, я вас подвезу со Стефанией. Она попросила, а я никак не мог отказать.
Зубы мои скрипели, готовясь превратиться в крошку. Вот знала, что Стефа его притащит, обязательно! Но не к самому же порогу? Это совсем перебор!
– Она со мной поедет. И это не обсуждается.
Я наблюдала, как Юра осторожно и медленно поворачивает голову, словно не веря своим ушам. Как выгибает бровь – презрительно и немного надменно. Как дергается вверх его губа…
– Это кто? – Подарил Ивану всего лишь секунду своего внимания и тут же отвернулся. – Водитель или охранник?
– Я ее будущий муж. А ты кто?
Немая битва глазами.
Юрий теперь внимательно изучал каждую деталь в образе Ивана. И оценивал, наверное. На его лице было написано: «не стоит и пятака этот соперник»
Почему-то лицо Ивана изображало то же самое. Он кривился даже больше, чем стиляга Юрий, казалось – еще вот-вот, и он сплюнет ему под ноги.
Нет, не показалось. Реально плюнул. Жвачка откуда-то взялась. Хорошо, хоть не на ботинки Стефиного кума…
И снова уставился на Юрика, как на назойливую муху.
Ноздри настырного ухажера вздрогнули, раздулись, грудь заходила ходуном.
– Чувак, сходил бы ты, умылся для начала. И одежду постирал…
– А она чистейшая. Новейшая прям, с иголочки!. – Иван довольно склабился. – Мне Милана ее только вчера купила!
Занавес. Можно расходиться.
За такие покупки владелец сети модных магазинов должен меня проклясть и забыть и навсегда!
– Что ж… Интересный выбор. Мила знает, как подчеркнуть особенности характера. Я в восторге!
– А то! Она ж меня любит! Ценит! Ничего не жалеет для меня!
Стефа самоустранилась и теперь лишь наблюдала за перепалкой. Впрочем, как и я.
Когда самцы дерутся, пусть даже словами, дамам влезать опасно – могут убить ненароком. Не физически, так по самооценке и достоинству пройдутся.
Вадим сверлил моего гопника глазами, явно подбирая замену нецензурщине. Он такой, воспитанный, при дамах ни за что и никогда. А Иван ухмылялся довольно: раунд остался за ним. Юра не смог бы найти козырей ни о моей жалости, ни о любви.
– Ладно, говорите адрес. Мы сейчас с Миланой приедем сами. На месте встретимся.
– На чем? Ты ее на трамвае везти собираешься? – Вот. Юрик нашел, чем подколоть.
