Quotes from the book «Вилли», page 3

У Марка странное, несимметричное лицо. И глаза тёмные-тёмные, как крепкий чай. С крапинками. И ещё он всё время будто над чем-то смеётся. И он очень умный, самый умный в классе. Особенно по математике. И он говорит «чудесно». И выглядит при этом не как псих, а совершенно нормально.

Вышел Генка, длинный, носатый, со своей противной чёлкой. Лихо сел на велосипед – у него особенный, с миллионом скоростей – и поехал прямо на Комарика. Он, конечно, думал – Комарик отойдёт. А Комарик задумался (он вообще иногда задумывается), и Генка наехал на него, толкнул колесом. Комарик упал. – Ты что делаешь! – заорал я на него. –

— Знаешь, Севка, а давай поедем с тобой к морю, — сказала мама. То есть на самом деле она сказала: — Ешь аккуратно, не кроши.

Но мне неинтересно слушать такие скучные вещи. Поэтому я часто слышу совсем не то, что мне говорят.

- ...Композиторы строят город из звуков, и любой человек может туда попасть, если слушает. Ходить по улицам. Но жить в этих домах могут только те, кто умеет играть их музыку сам.

- А книги? Это ведь тоже дома, а? Тоже город. Кто читает - как будто в это время живёт там.

— Вилли!.. А я уж испугался, что ты совсем перестал говорить…

— Я вообще-то не переставал. Это ты почему-то перестал слышать.

Воробьёв! Ещё улыбаешься! …Какое всё-таки это ужасное место – школа. Человеку там улыбаться почемуто запрещено. Улыбнулся – и привет, дневник на стол!

Каждому может найтись дело. – А Жан-Поль? Ты не

Комарик, конечно, сначала боялся. Вот дурачок – чего там бояться?! А потом проехал два круга вокруг большой клумбы с анютиными глазками. И стал такой счастливый! Такой! Надо же, как просто устроить человеку праздник.

Знаешь, иногда это даже важнее. Важнее, что тебя помнят, чем то, что тебя никак не могут найти.

Обычно я пытаюсь проскочить в класс незаметно. Просунуть нос в дверь и, когда Анна Сергеевна отвернётся, проскользнуть по стенке на свою последнюю парту. Но она всегда замечает. Всегда!