Read the book: «Простые сложности», page 2

– Ну наконец-то, – сестра возносит руки к небу, – месяц наставлений не прошёл даром. Надеюсь, ты разговаривала правильно?

– Спокойно, сдержанно, по делу.

– Горжусь, – вскакивает, чмокая меня в щёку.

И я собой горжусь, потому что именно сегодня, впервые за несколько месяцев, смогла поговорить с Юрой десять минут, ни разу не заплакав. Это доказывает лишь одно: Орехов медленно, но верно уходит из моей жизни.

Глава 3

– Готова? – Янка заглядывает в мою комнату уже третий раз, подгоняет.

Я сменила три рубашки, брюки на юбку и всё равно недовольна своим отражением в зеркале. Кажется, слишком обтягивает, но сестра утверждает, что я выгляжу чудесно. Русые волосы собраны в аккуратный хвост, зелёные глаза слегка подчёркнуты тонкими стрелками, помада в сдержанных тонах – ничего вызывающего и кричащего. Замечаю едва уловимую паутинку морщинок во внешних уголках глаз, скорее всего, видимую лишь мне. В этом году мне двадцать девять, и первые признаки приближения четвёртого десятка налицо.

– Да. Времени переодеваться больше нет.

Усаживаем мальчишек на заднее сиденье автомобиля сестры и выдвигаемся в город. Она подвозит меня в нужное место, высаживает перед четырёхэтажным серо-голубым зданием. Я уже и забыла, как выглядит место моей работы. Несколько успокаивающих наставлений, и оставшиеся в машине отправляются в детский сад. Я бы сейчас не отказалась оказаться там: хорошо кормят, есть дневной сон, и единственное, что от тебя требуется, хорошо себя вести и проситься на горшок.

На ватных ногах иду ко входу, почему-то опасаясь, что меня не пропустят. Ожидания оправдываются, и охранник требует пропуск, которого у меня нет. Делаю быстрый звонок Светлане Владимировне, и тут же двери офиса передо мной распахиваются.

Коридоры из кричащего красного перевоплотились в приглушённый персиковый, не вызывая раздражения. Везде цветы, приятно пахнет, и офисные стеклянные двери сменились матовыми серыми. Раньше я себя здесь чувствовала словно в большом аквариуме, где каждый может видеть, чем ты занимаешься на рабочем месте, и кто к тебе пришёл. Это раздражало и нервировало, потому что каждый сомнительный жест мог породить волну слухов и догадок, как правило, не приводя ни к чему хорошему.

– Доброе утро, – втискиваюсь в приоткрытую дверь кабинета Уваровой. – Можно?

– Нужно. – Светлана Владимировна, кажется, невероятно воодушевлена моим появлением, а искренняя радость свойственна ей лишь в особых случаях. – Правда, Аня?

– Да. – Худенькая девушка в веснушках интенсивно кивает, улыбаясь.

– Так, сейчас в отдел кадров, бумажки там всякие, новые реквизиты и так далее. Сама знаешь. А потом введу тебя в курс работы с новым начальством.

– Может, не стоит в отдел кадров? Я фамилию менять буду, а соответственно, все документы.

– Надо. Сначала так, а потом уже меняй, что хочешь, – подталкивает в спину, практически выпроваживая меня из кабинета. – На четвёртый этаж, всё на прежних местах. Иди.

Поднимаюсь по лестнице, здороваясь с мимо проходящими сотрудниками, удивлённо кивающими мне в ответ. Меня никто не помнит, да и я пока не вижу знакомых лиц. Быстро решаю вопрос с девочками в отделе кадров, оповещая, что через пару недель поменяю документы. Как только у меня на руках будет решение суда, сразу же поставлю штамп о разводе и сменю фамилию на девичью. И пусть Егорка останется Ореховым, но я больше не хочу носить неприятную для меня фамилию и быть хотя бы через неё связанной с Юрой.

Возвращаюсь в просторный кабинет, как я поняла, теперь являющийся моим непосредственным местом работы на долгое время. И если раньше я не испытывала особой эйфории от нахождения с начальством в одном кабинете, то сейчас даже благодарна такому раскладу, надеясь на помощь Светланы Владимировны.

Всё помню и не помню одновременно. Так происходит, когда ты надолго выпал из процесса постоянного применения собственных навыков. Когда я предлагала мужу вести дела его фирмы как экономист, он ответил, что бухгалтера достаточно, а мне необходимо заниматься ребёнком. Сейчас понимаю, что Юра не хотел, чтобы я хоть немного была в курсе дел, и сейчас, когда мы делим имущество, а точнее, эту самую фирму, я не могу сверить данные или что-либо с точностью утверждать. Где гарантия, что фирма не банкрот с большими долгами?

Открыв дверь, замираю, потому что в кабинете находится ещё один человек – женщина. Лет тридцать, невысокая миниатюрная брюнетка, ухоженная, красивая. Строгий серый костюм прекрасно подчёркивает точёную фигуру, делая акцент на бёдрах.

– Познакомьтесь, Нина Сергеевна, – представляет меня Уварова, – сегодня вышла из декретного отпуска на помощь нам с Аней.

Женщина, стоявшая до моего появления полубоком, поворачивается, протягивая мне ладонь.

– Алилова Полина Степановна. Последние полгода являюсь руководителем тверского филиала и надеюсь руководить им и дальше.

Фамилия режет слух, и я с опозданием понимаю, что передо мной жена одного из генеральных директоров. Интересно, что она здесь забыла? Неужели дела в компании настолько плохи, что генеральный прислал на место босса свою жену?

– Доброе утро.

– В экономическом отделе осталось два человека… это произошло по разным причинам, поэтому, надеюсь, вы быстро включитесь в работу. Светлана Владимировна практически всё тянет на себе.

Что ж, ценить труд сотрудников умеет, в отличие от Авдеева, для которого мы были постоянными лентяями и прогульщиками. Именно из-за этого премии у нас были сродни олимпиаде – раз в четыре года по заказу.

– Готова приступить к работе.

– Надеюсь, ваш ребёнок не болезненный? – Полина приподнимает бровь, ожидая моего ответа.

– Нет вроде, – перевожу взгляд на Уварову, которая кивает, намекая, что нужно соглашаться. – В любом случае, моя сестра работает дома и всегда может присмотреть за сыном.

– Это замечательно. – Кажется, Алилова радуется больше, чем я. – Мне бы хотелось, чтобы сотрудники трудились, а не проводили время на больничных, тем более с детьми. Дети создают множество проблем, которых бы не было, если бы не было их самих.

Зависаю, обдумывая смысл сказанного, а когда почти открываю рот, чтобы высказать свою точку зрения, меня перебивает Светлана Владимировна:

– Полина Степановна, вы не переживайте, я всё покажу Нине. Она быстро схватывает, так что можете считать, что она уже включилась в работу.

– Отлично, девочки, тогда работаем! – Наш босс, круто развернувшись на каблуках, уходит из кабинета.

– Светлана Владимировна, а что это было? – указываю в направлении двери. – Про детей не поняла…

– Прости, не успела предупредить. Алилова… эта… как его… – щёлкает пальцами в сторону Ани. – Ань, ну, как там? Слово модное?

– Чайлдфри, – подсказывает девушка.

– Вот! Она самая. В общем, человек, который сознательно отказывается от продолжения рода. Свою точку зрения она высказывает открыто и громко. Слава богу, сейчас уже реже. В первый месяц откровенно неприязненно смотрела на тех, кто брал больничный по уходу за ребёнком.

– Ладно, – сажусь за стол слева от начальницы, – это её точка зрения, но зачем навязывать её окружающим? Не хочешь детей? Никто не заставляет насильно рожать, но преобладающее большинство всё же другого мнения. И вообще, чем ей помешал мой ребёнок? – Внутри неприятно свербит.

Понимаю, что злость окутывает, хотя я не в том положении, чтобы высказывать свою точку зрения, потому что именно Алилова легко может лишить меня работы, в которой сейчас так нуждаюсь.

– Нин, мне как матери двоих детей тоже неприятно, – успокаивает меня начальница, – но на правах босса ей, увы, позволено говорить всё, что вздумается. В остальном она вполне адекватная и грамотная. Дело своё знает, в дебри не лезет, тупых распоряжений не выкатывает, рабочий день нормированный, премии имеются – небо и земля по сравнению с Авдеевым.

– Интересно, как её муж относится к этой позиции? Она ведь жена генерального, судя по фамилии?

– Да, Сергея Нигматулловича. Не знаю, как относится, – пожимает плечами женщина. – Женаты они лет восемь или вроде того. Вероятно, разделяет её мнение.

– Странно, – бурчу под нос.

– Что именно? – вскидываю взгляд, опасаясь говорить. Я к Уваровой отношусь положительно, но неизвестно, насколько в тесных отношениях она с новым боссом. – Говори уже. Всё останется в этом кабинете.

– Он же нерусский? Так?

– Да, татарин.

– Тем более удивительно отсутствие детей. Насколько я знаю, продолжение рода обязательно в таких семьях. Именно для этого её и создают.

– Вероятно, семья не наседает, – разводит руками. – Этого мы никогда не узнаем.

– А второй генеральный? – вспоминаю, что компания поделена на две части.

– Красовский? – киваю. – Был женат.

– Развёлся? Ушёл к другой?

– Ты же не знаешь… – задумывается, потирая переносицу. – Ты уже в декрете тогда была… Да, точно! Его жена и маленькая дочка погибли в аварии.

– Ох, – только и хватает сил, чтобы выдохнуть. Даже боюсь представлять своё состояние, если с Егоркой что-то случится.

– Да. Это было неожиданно. Я по приказу Авдеева каждый месяц в главный офис с докладом ездила. Красовский всегда был с Алиловым, всё решали вместе, но после гибели семьи он на время отошёл от дел. Больше полугода мне не попадался, а потом всё в норму пришло. Только до всех этих событий болтуном был, рот не закрывался: с каждым пошутит, комплимент девушкам отвесит, всегда с улыбкой на лице, жизнерадостный. А потом стал сдержанным, задумчивым и взгляд, как у побитой собаки.

– Да, – хмыкаю, уставившись в окно, – интересное сочетание: один страдает по потерянному ребёнку, второй этого самого ребёнка не хочет.

– Не утверждай, – обрывает Светлана Владимировна, – это Полина не хочет, а мнения самого Алилова мы не знаем.

– Да, согласна с вами. Он ведь ничего такого не говорил?

– Я не слышала. И вообще, сколько с ним общалась, он личным никогда не делился.

Всё это время Аня крутит головой, переводя взгляд с меня на Уварову, но участия в нашем разговоре не принимает. Сейчас она напоминает меня, когда я только-только пришла работать в «Эвиту»: экономист с красным дипломом, но без опыта работы почему-то приглянулся начальнику отдела Уваровой Светлане Владимировне. Собственно, именно благодаря ей я и оказалась в филиале компании, занимающейся крупными перевозками по всей стране. Два месяца испытательного срока с окладом в пятьдесят процентов, а дальше полноценный доход и желание учиться. А через год декрет, за время которого вся усвоенная информация померкла на фоне проблем с ребёнком.

– Аня, ты замужем? Дети есть?

– Нет. С парнем встречаюсь, пока не спешим себя узами брака связывать. Но семьи знакомы, – торжественно заявляет, радуясь, что с проблем боссов мы переключились на её личную жизнь. – Сева у меня такой хороший.

– Все они хорошие, когда спят зубами к стенке, – бурчит Уварова, перекладывая документы. – Ты, главное, розовые очки сними и рассмотри его внимательно, чтобы потом не удивляться. А то сначала «он хороший», а потом «как он мог так поступить?», – всплёскивает руками, цокая, и девушка сразу сжимается в комок, с опаской поглядывая на начальницу.

«Как он мог так поступить?» Я задаю себе этот вопрос каждый день на протяжении последних нескольких месяцев. Такая же, как Аня, свято верила, что Юра – моя судьба, один раз и навсегда. Не один и на шесть лет. Срок годности у нашей вечной любви истёк.

– Ладно вам, Светлана Владимировна. Каждый учится на собственных ошибках. Всё равно ведь не переубедим.

– Да. Делай выводы сама, Аня.

На этом обсуждения заканчиваются, и мы погружаемся в работу. А с ней, кстати, сразу же появляются и проблемы, потому что я многое забыла. Отделы переформированы, объединены или же переименованы. Вид и форма документов изменились, появилось много новых инструментов для работы. Чувствую себя самым глупым в мире человеком, который не понимает элементарных вещей.

Светлана Владимировна успокаивает как может, что ей, кстати, совсем не свойственно. Терпение не основная её черта. Безгранично благодарна сдержанности начальницы, которая несколько часов показывает, рассказывает и не повышает на меня голос.

Под конец рабочего дня просто валюсь с ног, хотя весь день просидела перед монитором компьютера, лишь ненадолго прервавшись на обед. Выхожу из офиса, как на свободу. На улице пасмурно, моросит дождик, но меня даже это не расстраивает. Единственное желание – добраться домой.

– Устала? – Сестра встречает вопросом, когда я, сняв один ботинок, оседаю на пуф в прихожей.

– Даже не представляешь, как. С таким воодушевлением бежала утром на работу, даже не думая о том, что так тяжело будет возвращаться.

– Ладно тебе, Нин, всегда проблематично снова вливаться в систему. Но ты справишься, ради себя, ради Егора.

Подходит, снимая с меня второй ботинок и тянет за руку подняться.

– Пошли. Я ужин приготовила. Мальчишки уже поели.

Плетусь на кухню, по пути отмечая, что ребята вполне мирно играют в детской. День порознь сказался на желании совместных игр и общения. Они ходят в один сад, но в разные группы, и по будням в квартире намного тише, чем на выходных.

– Ну что? Как прошло? Что нового?

– Тяжело. Три года бездействия не прошли мимо, – беру вилку, нанизывая помидоры и с удовольствием заполняя пустой желудок. – Из нового: босс – женщина, жена одного из генеральных. Я тебе когда-то рассказывала, что их двое. – Янка кивает. – Она чайлдфри, то есть сознательно не желает иметь …

– Я знаю, что это значит, – обрывает сестра.

– Так вот, видимо, если Егор заболеет, станет твоей проблемой. К больничным по уходу за ребёнком Алилова относится отрицательно. Прости, – виновато кошусь на Яну, не зная, как реабилитироваться в её глазах. Мало того, что постоянно клянчу взаймы, так теперь ещё и сына на неё скидываю.

– Ничего страшного. Всё равно они вместе с Мишкой заняты друг другом. Почти не отвлекают от работы. Только, если один заболеет, дома придётся оставить обоих.

– Это понятно, – смеюсь, – одного отведёшь в сад, другой на дыбы встанет.

– Ну, а вообще, как?

– Нормально. Интерьер изменился, стеклянные двери убрали, и стало легче дышать. Уварова пока относится понимающе, дальше посмотрим. В общем, что бы ни произошло, за работу нужно держаться, иначе нам с Егором будет не на что жить.

Мне необходим собственный заработок, чтобы не обращаться к Орехову. Судя по высказываниям, он только этого и ждёт, мечтая, как я буду ползать у него в ногах. Ползала. Когда, не зная о романе с Лесниковой, лелеяла надежду сохранить семью, уверенная, что все проходят критический период в отношениях, и мы не исключение. Уговаривала Юру посетить семейного психолога, чтобы специалист помог разобраться с нашими проблемами, но он наотрез отказался. Только потом поняла, что нас никто бы не спас, потому что спасать было нечего.

– Вот и правильно. Именно этим себя и мотивируй.

Моих сил хватает, чтобы сходить в душ самой, искупать Егора и завалиться спать. Последние две недели, страдая от бессонницы и удушающих мыслей, почти не спала, но сегодня отключилась за пару минут, едва коснувшись головой подушки. Сквозь сон слышу, как сын копошится, но через некоторое время тоже засыпает, и я проваливаюсь в мягкие лапы Морфея вслед за ним.

Глава 4

– Доброе утро, – врываюсь в кабинет без пяти восемь. Не люблю опаздывать, предпочитая прийти раньше положенного времени.

– Поздравляю мамочку с днём рождения сына. – Светлана Владимировна торжественно вручает мне маленькую коробочку.

– Ну зачем вы… Не надо было, – кручу интересный предмет в руках в попытках открыть.

– Это так, – машет рукой, – чисто символически. И не подарок вовсе.

Открыв, достаю круглую медальку, на которой написано «За терпение», а над надписью изображена фигура женщины с малышом на руках. Мелочь, но такая тёплая и приятная, что я чмокаю начальницу в щёку.

– Ой, ну всё, – отмахивается от меня, – давай без этих вот сентиментальных соплей.

– Хорошо, – смеюсь и делаю шаг назад, даю понять, что больше с благодарностями не собираюсь к ней лезть. – Но всё равно – спасибо. Очень приятно.

Третий день на работе даётся легче. Убеждаю себя, что дальше будет понятнее и, в конце концов, напряжённость сойдёт на нет, позволив просто и непринуждённо выполнять обязанности.

– Будете праздновать?

– Да, – довольно киваю. – У нас возле дома есть небольшое кафе. Сестра организовала праздник с аниматорами и сладким столом. Несколько деток пригласили, с которыми сын дружит в садике. Небольшая компашка, но должно быть весело. Мелкие набегаются, напрыгаются, поиграют.

– Это правильно. Куда лучше, чем взрослое застолье. Всё для ребёнка. Я своим тоже всегда так делаю: с друзьями, дома или в кафе. Но у меня две дочери, так что там проблем больше: наряд подбери, причёску уложи, всё продумай, – закатывает глаза, вздыхая. – С мальчиками куда проще. А во сколько?

– В четыре, – вздыхаю, – думала отправиться на час раньше, но, исходя из отношения Алиловой к детям, предполагаю, день рождения ребёнка не причина уйти раньше с работы. К тому же я работаю третий день. Неудобно как-то.

– Неудобно спать на потолке – одеяло падает. Знаешь такое? К тому же по идее ты должна была выйти завтра, это я вытянула тебя раньше времени, потому что нам с Аней вздохнуть некогда. Так что, как по мне, имеешь право, – разводит руками, а я уже мысленно представляю, как босс скривится, когда я буду озвучивать просьбу.

– Ладно, попробую сходить к ней после обеда.

Снова включаюсь в работу. Оказалось, что я довольно много помню, и всё же множество моментов приходят медленно, нехотя, словно не желают возрождаться в памяти. И если с большей частью мелких задач я уже справляюсь, то новая, напичканная нюансами программа мне не поддаётся. Как слепой котёнок, тыкаюсь носом, каждый раз обжигаясь и возвращаясь на пару шагов назад. Объяснения Уваровой не помогают, даже подключившаяся к комментариям Аня не способна донести до меня самые простые моменты.

– М-да, Нин, надо что-то делать, иначе так и будешь каждый раз искать каждую команду. К тому же тебе ещё должны выдать индивидуальный пароль и ключ-идентификатор с электронной подписью на случай моего отпуска или больничного. Если что, замещать меня будешь ты, Аня пока не настолько натасканная.

– На данный момент Аня больше в курсе, чем я, – складываю руки на столе и с тяжёлым вздохом опускаю на них голову. Чувствую себя набитой дурой, которая не в состоянии усвоить элементарных вещей.

– Так, а ну-ка не раскисать. Всё вспомнишь и через месяц будешь с улыбкой вспоминать свои метания. Три года без практики дают о себе знать. Не более.

– Мне нужна помощь. Признаю. Помощь человека, который поможет вспомнить основные моменты. Может, курсы какие-то пройти, а? Есть же много всего в интернете.

– Курсы… – Светлана Владимировна оседает в кресло, задумавшись. – Что-нибудь придумаем. Дай мне пару дней.

– Ладно.

Не прекращаю попыток освоить информацию самостоятельно. Подсказки – хорошо, но мне нужен развёрнутый ликбез для восполнения пробелов. Настолько глубоко ухожу в работу, что не замечаю, как пролетает время.

– Нин, три часа, сходи к Алиловой. Отпустит – отлично, нет – хотя бы спросишь.

Ещё несколько минут теряюсь в сомнениях, но сообщения сестры с вопросами, буду ли я к четырём, подталкивают к решению навестить начальство. Была не была, не уволит же она меня за то, что я просто поинтересуюсь?

Иду на третий этаж. Новый босс базируется в кабинете старого, только, как сказала Уварова, после капитального ремонта и смены декораций.

– Евгения Александровна, здравствуйте, – тихонько протискиваюсь в приёмную, где восседает большая тучная женщина, которая здесь работает, наверное, дольше всех остальных.

– Ниночка, – расплывается в улыбке, – а ты когда вышла?

– Позавчера.

– Это сыночку уже три? Как быстро растут чужие дети.

– Как раз сегодня день рождения. Хотела у Полины Степановны отпроситься на час раньше, но, зная её отношение к детям, не уверена в успехе своей затеи, – кошусь в сторону кабинета начальства и, приблизившись к секретарю, шепчу: – Как думаете, есть шанс, что отпустит?

– Я тебе так скажу – попробуй, – подмигивает. – Скривится, конечно, фыркнет, но, скорее всего, согласится. К тому же, как я поняла, ты вернулась раньше положенного срока. Да и настроение у неё сегодня отличное.

– А к ней можно? Занята?

– У неё посетитель, но он там надолго. Как всегда. Поэтому иди, а то до вечера ждать будешь. Ты ведь просто спросить? – киваю. – Иди.

После обнадёживающих наставлений Евгении Александровны уверенно стучу и открываю дверь. Чёрт, лучше бы подождала, пока Алилова останется одна, потому как передо мной предстаёт картинка обнимающейся пары: Полина сидит на столе с широко разведёнными ногами, между которыми устроился мужчина. Их поцелуи настолько жаркие, что парочка не сразу обращает внимание на присутствие кого-то постороннего. А когда я всё же заслуживаю их внимания, Алилова быстро спрыгивает со стола, поправляет юбку и проверяет сохранность макияжа.

– Простите, – шепчу, – Евгения Александровна разрешила войти… иначе бы я не решилась… просто спросить хотела…

– К-хм, да, спрашивайте, Нина. – Повисшая неловкость неприятна для всех, особенно для мужчины, который сразу же отходит к окну, повернувшись спиной.

Высокий брюнет лет сорока: привлекательный, статный, в дорогом костюме. Возможно, сам Алилов, но тогда почему Полина прячет бегающий взгляд? Перебирает бумаги на столе, видимо, чтобы чем-то занять руки, которые, как мне кажется, трясутся.

– У сына сегодня день рождения. Праздник в четыре. Могу я уйти на час раньше? Я обязательно отработаю, завтра, например, могу задержаться или в любой другой день.

– Да… конечно, можете… отработаете потом…

– Спасибо, Полина Степановна.

– Не за что. Можете идти.

Выскакиваю из кабинета, чтобы побыстрее убраться от парочки, которую так не вовремя прервала.

– Нин, на тебе лица нет. Нормально всё?

– А? Да, нормально. Отпустила. Спасибо, Евгения Александровна. Мне пора.

– Я ж говорила. Главное, под настроение попасть, – кричит мне вслед.

И я, вероятно, попала под это самое настроение. Вот только парочка была расположена к продолжению начатого, когда я вероломно вторглась в кабинет, нарушив их уединение. В любом другом случае вряд ли бы Полина так быстро согласилась отпустить работника, но сложившаяся ситуация сыграла мне на руку: всё что угодно, лишь бы я ушла из кабинета, забыв об увиденном.

И всё же вызывает интерес мужчина, которому так страстно отвечала Алилова, поэтому, вернувшись, сразу обращаюсь к Светлане Владимировне:

– А как Алилов выглядит?

– Сергей Нигматуллович?

Киваю. Уварова в подробностях обрисовывает генерального, и уже после первых характеристик понимаю, что в кабинете наткнулась не на мужа Полины. Ощущения максимально неприятные и гадкие. Отчего-то возникают ассоциации с Ореховым, который обманывал меня на протяжении долгого времени, утверждая, что не способен опуститься до измены. Неужели Алилова изменяет мужу, причём делает это совершенно не опасаясь быть пойманной?

– Спасибо.

– А тебе зачем?

– Да просто интересно стало. – Даже и мысли нет рассказывать Светлане Владимировне о том, что увидела в кабинете босса – себе дороже.

– Красовского описать?

– Нет-нет, – отмахиваюсь, – не надо. К тому же, девочки, мне пора. Полина отпустила, – торжественно заявляю, натягивая пальто. – У меня и так есть всего пятнадцать минут, чтобы добраться до нужного места.

– Говорила же, иногда нужно просто спросить. Хорошо вам отметить, – кричит вслед Уварова, когда я бегу к выходу, страшась опоздать на праздник сына.

Довольно быстро добираюсь к месту праздника, опоздав минут на пятнадцать. Но, уверенная в полном контроле происходящего Яной, даже расслабляюсь, а когда вижу довольную улыбку сына, скачущего среди детей и взрослых в костюмах животных, настроение автоматически улучшается. Мой ребёнок доволен и счастлив, танцует и прыгает.

– Давно начали? – спрашиваю сестру, отойдя в сторону, чтобы Егор меня не заметил. Если увидит, сразу всё бросит и кинется в объятия, я же хочу, чтобы сын провёл праздник, общаясь с другими детками.

– Минут двадцать как. Ребята – молодцы, – кивает в сторону аниматоров, – сразу мелочь вытянули в зал, увлекли в игры. Даже Мишка принимает участие, хотя он у меня не компанейский парень, чаще сам по себе.

И правда, племянник вовлечён наравне со всеми, не обращает внимания на присутствующих, скачет вокруг зебры.

– Спасибо тебе, Янка, – обнимаю сестру, – я всё верну, обещаю. Знаю, у тебя не так много сбережений, и мне неудобно, что ты тратишь их на меня и моего ребёнка.

– Сочтёмся, – толкает в плечо, улыбаясь.

Дальше начинаются активные конкурсы с весёлыми песенками, а огромные мыльные пузыри и вовсе приводят детей в восторг. Уверена, завтра же Егор попросит такие, чтобы развлекаться вдвоём с Мишей. Несколько мамочек сидят за столиком, уплетая торт, который сестра предварительно заказала в кондитерской. Всегда удивлялась её способности быстро среагировать и найти нужные варианты. Вот и сейчас день рождения был организован Яной за два дня.

– Смотри. – Янка толкает меня, указывая на вход, где выстроилась семейка Ореховых.

Юра в чёрном пальто ниже колена, которое ему совершенно не идёт: выбритый, вылизанный, с язвительной ухмылкой на лице. Лидия Павловна под стать сыну, осматривает кафе, кривится, комментируя увиденное сыну на ухо. И Ирка здесь, чуть в стороне, кажется, не с ними пришла, а так, случайный посетитель, одновременно вошедший с Ореховыми.

– Не могла поприличнее место выбрать, – прыскает бывший муж, – забегаловка какая-то.

– Не мог поприличнее место оплатить? – перехожу в наступление. – Как видишь, на получаемые алименты далеко не разгонишься. Спасибо, что хоть под конец праздника приехал сына поздравить.

Мысленно ругаю себя, что ещё утром оповестила Орехова, где именно пройдёт праздник нашего ребёнка. Была уверена, что не приедет, сделав вид, что забыл, но нет – припёрся, чтобы испортить хороший вечер.

– Ты слишком много стала разговаривать, – шипит.

– Восполняю невысказанное за шесть лет, когда мне наглым образом затыкали рот ты и твоя драгоценная мама. Теперь я сама себе хозяйка.

– Хватит вам, – обрывает Яна, – хоть сегодня давайте без разборок. Справишься, Орехов? – подмигивает Юре, отчего тот хмурится ещё больше. Инициатор конфликтов всегда он, как бы ни обвинял меня в обратном. За последние несколько недель я пришла к выводу, что нормального, человеческого общения у нас не выйдет даже по вопросам общего ребёнка. – Лучше иди сына поздравь.

Исполняя приказ Яны, Юра идёт к сыну и, опустившись на одно колено, вручает большого робота в коробке. Он хотел такого, о чём говорил неоднократно, но сейчас я не вижу особой радости на лице моего ребёнка. Что-то говорит отцу, а потом целует его в щёку, на которую настоятельно указывает папа – сухо, скомканно, без особого энтузиазма.

– Он даже обнять меня не захотел, – набрасывается на меня Орехов, как только отходит от Егора. – Ты ему внушила, что папа плохой!

– Папа ему сам это внушил, когда в течение года пропадал чёрт знает где, развлекаясь с другой женщиной. Ты уезжал, когда он ещё спал, и приезжал, когда уже спал. Я вообще удивляюсь, как сын тебя ещё помнит, – фыркаю и иду к выходу, рядом с которым расположен туалет, но Орехов подхватывает меня под локоть, выталкивая на улицу.

– Ты что-то слишком умная стала, дорогая бывшая жена.

– А ты остался всё таким же глупым, – бросаю в ответ, выдёргивая руку из захвата. – Не будем меряться циферками IQ, у тебя их значительно меньше.

– После праздника я заберу Егора.

– Спроси для начала, хочет ли он ехать с тобой. Уверена – нет.

– Это ты, сука, его настроила! – переходит на крик.

– Я слова плохого ему не сказала про тебя. Считаю это ниже собственного достоинства. Но ты, вероятно, всем и каждому облил меня грязью, не стесняясь в выражениях, да и мама твоя порядочностью никогда не отличалась.

– Рот закрой!

– А ты, собственно, мне кто такой? – расправляю плечи и иду на Орехова в угрожающей позе. Не знаю, откуда во мне столько смелости сейчас, но я не желаю, чтобы этот козёл меня оскорблял. Достаточно унижений, гадостей и помоев, вываленных на меня в последний год. – Не смей меня оскорблять. Я тебе не жена, на Лесниковой отыгрывайся, – киваю на Ирку, которая вышла следом за нами и теперь мнётся в сторонке. – Хочешь брать ребёнка – подай в суд, который определит график посещений по времени и дням недели. Вот тогда ни у одной из сторон претензий не будет. Всё по суду, Юрочка. Так ты мне сказал недавно?

– Если бы ты не подала на раздел имущества, я бы выполнил твои требования. Не пять миллионов, конечно, но тысяч двести бы дал.

– Именно поэтому мы разделим твою фирму, как совместно нажитое имущество. По закону. А когда я в неё войду как партнёр, тебе потребуется намного больше усилий и средств, чтобы уговорить меня продать половину тебе, а не кому-то постороннему.

– Это мы посмотрим. Нихрена ты не получишь.

– Суд решит, – бросаю через плечо и возвращаюсь к сыну.

Настроение безнадежно испорчено. Меня потряхивает от разговора с Ореховым и от собственной смелости. Но правильно сказала сестра – мне нужно научиться защищаться, иначе каждый, почувствовав слабость, будет пытаться меня раздавить. Юре не позволю. Больше нет. Достаточно миллиарда претензий и оскорблений, которыми он осыпал меня долгое время.

– Ты как? – интересуется сестра с жалостью в глазах, понимая, что требуется немало усилий, чтобы общаться с Ореховым, не переходя на крик.

– Уже нормально.

Юра всё же остаётся на празднике, но держится в стороне. Егор то и дело подбегает к бабушке, о чём-то с ней щебечет и возвращается в центр зала. Лесникова с безразличным выражением лица наблюдает за происходящим. Складывается ощущение, что её заставили прийти, вынудили быть рядом с Юрой на глазах у всех.

Праздник закончен, торт съеден, а детки с мамами прощаются. Каждая спрашивает об Орехове. Ничего не объясняю, просто и быстро говорю – мы развелись. Остальное никого не касается. Юра уговаривает Егора поехать к нему в гости, но сын отказывается, утверждая, что дома его ждут Миша и новые игрушки. Я молчу, позволяя ребёнку выбрать. После десяти минут уговоров Орехов сдаётся и прощается с сыном.

– Я хочу провести с Егором выходные.

– Если он изъявит желание – пожалуйста. Препятствовать не буду. Если же нет – подавай в суд и жди графика, хотя там тоже обычно прописывается, что встречи вопреки желаниям ребёнка не рекомендуются. Вперёд.

– Су…

– Аккуратно с высказываниями, Орехов. Я всё записываю, телефонные разговоры тоже. Насобираю несколько таких записей и пойду в суд, – ядовито выплёвываю, наслаждаясь реакцией бывшего мужа.