Кто хочет удержать – тот теряет. Кто готов с улыбкой отпустить – того стараются удержать.
Кто хочет удержать – тот теряет. Кто готов с улыбкой отпустить – того стараются удержать.
Разум дан человеку, чтобы он понял: жить одним разумом нельзя.
Разум дан человеку, чтобы он понял: жить одним разумом нельзя.
То, чего не можешь заполучить, всегда кажется лучше того, что имеешь. В этом состоит романтика и идиотизм человеческой жизни.
То, чего не можешь заполучить, всегда кажется лучше того, что имеешь. В этом состоит романтика и идиотизм человеческой жизни.
Если женщина принадлежит другому, она в пять раз желаннее, чем та, которую можно заполучить, - старинное правило.
Если женщина принадлежит другому, она в пять раз желаннее, чем та, которую можно заполучить, - старинное правило.
- Вы улыбаетесь, - сказал он, - И вы так спокойны? Почему вы не кричите?
- Я кричу, - возразил Гребер, - только вы не слышите.
- Вы улыбаетесь, - сказал он, - И вы так спокойны? Почему вы не кричите?
- Я кричу, - возразил Гребер, - только вы не слышите.
"Умирают всегда слишком рано, даже если человеку девяносто."
"Умирают всегда слишком рано, даже если человеку девяносто."
Чем примитивнее человек, тем более высокого он о себе мнения.
Чем примитивнее человек, тем более высокого он о себе мнения.
— Понять-то я пойму! Но простить — это для меня слишком тяжелая задача. Я лучше забуду.
— Понять-то я пойму! Но простить — это для меня слишком тяжелая задача. Я лучше забуду.
О счастье можно говорить минут пять, не больше. Тут ничего не скажешь, кроме того, что ты счастлив. А о несчастье люди рассказывают ночи напролет.
О счастье можно говорить минут пять, не больше. Тут ничего не скажешь, кроме того, что ты счастлив. А о несчастье люди рассказывают ночи напролет.
Человек никогда не меняется. Несмотря на то, что дает себе тысячу клятв. Когда тебя кладут на обе лопатки, ты полон раскаяния, но стоит вздохнуть свободнее, и все клятвы забыты.
Человек никогда не меняется. Несмотря на то, что дает себе тысячу клятв. Когда тебя кладут на обе лопатки, ты полон раскаяния, но стоит вздохнуть свободнее, и все клятвы забыты.
время есть два способа потерять деньги. Один – это копить и экономить, а второй – потратить.
время есть два способа потерять деньги. Один – это копить и экономить, а второй – потратить.
беспомощность – самое страшное женское оружие. По-настоящему беспомощных женщин вообще не бывает.
беспомощность – самое страшное женское оружие. По-настоящему беспомощных женщин вообще не бывает.
Мы войны не хотели, другие уверяют, что они тоже, и все равно полмира воюет.
Мы войны не хотели, другие уверяют, что они тоже, и все равно полмира воюет.
Война загубила нас для всего. Он прав. Мы уже не молодежь. Уже не хотим штурмовать мир. Мы беглецы. Бежим от себя. От своей жизни. Нам было восемнадцать, мы начинали любить мир и жизнь, а пришлось по
Война загубила нас для всего. Он прав. Мы уже не молодежь. Уже не хотим штурмовать мир. Мы беглецы. Бежим от себя. От своей жизни. Нам было восемнадцать, мы начинали любить мир и жизнь, а пришлось по
Велик человек в своих намерениях, да слаб в их осуществлении.
Велик человек в своих намерениях, да слаб в их осуществлении.
С книгами вообще странная штука: с годами они становятся все важней. Конечно, они не способны заменить все, но проникают в тебя глубже, чем что-либо иное.
С книгами вообще странная штука: с годами они становятся все важней. Конечно, они не способны заменить все, но проникают в тебя глубже, чем что-либо иное.
Это всего лишь дешевая фраза из плохого романа — что дух нельзя сломить. Я видел людей — настоящих людей, — которых они превращали в кричащих от боли животных. Почти любое сопротивление можно сломить; это вопрос времени и условий.
Это всего лишь дешевая фраза из плохого романа — что дух нельзя сломить. Я видел людей — настоящих людей, — которых они превращали в кричащих от боли животных. Почти любое сопротивление можно сломить; это вопрос времени и условий.
Иногда умирает сотня людей, и ничего не ощущаешь, а иногда - один, с которым в общем-то не многое тебя связывает, а кажется, будто это тысяча.
Иногда умирает сотня людей, и ничего не ощущаешь, а иногда - один, с которым в общем-то не многое тебя связывает, а кажется, будто это тысяча.
Ведь то, что принимаешь слишком близко к сердцу, хочется удержать. А удержать ничего нельзя…
Ведь то, что принимаешь слишком близко к сердцу, хочется удержать. А удержать ничего нельзя…
У нее было два дружка. Один любил ее и приносил ей цветы, другого любила она и давала ему деньги.
У нее было два дружка. Один любил ее и приносил ей цветы, другого любила она и давала ему деньги.