Эгоист. Том 1

Глава 1

Легкое покалывание в шее, стук в висках и глаза заныли, стоило мне попытаться поднять веки или зажмуриться. Ощущение, точно все затекло после продолжительного оцепенения. Затем кто-то включил звук:

– Событие, которое шокировало страну и весь мир, до сих пор остается главной загадкой уходящего года… – зазвучал диктор на радио или по ТВ – четко это я определить не смог.

– Так, что еще с ним нужно сделать? Неси сюда вон ту хреновину. Ага. Да, ее. Так, черт, датчик…

Что-то щелкнуло, и все звуки пропали, только боль в висках стала сильнее.

– Ну, и чего ты возишься, господи?

– Да сейчас, погоди, опять подключил…

Диалог кончился так же резко, как и начался. Что тут происходит вообще?

– А между тем мировое сообщество открыто выступило против терроризма. В наступившем году Европа утвердила новую политику…

– Ты можешь выключить эти новости? Тошнит от них уже? – кажется, этот голос я слышал и раньше. Но, стоп, в наступившем? Только что же был уходящий!

– Не могу. У меня там были родители, дядя и двоюродный брат, – присоединился второй.

– У меня тоже были! Но я не могу это уже слушать! Полтора месяца одно и то же! Совесть поимей!

– Поимею, когда поймаем тех, кто это сделал.

– Ну да, последняя надежда, да?

Мне почему-то показалось, что говоривший произнес это в мою сторону.

– Не последняя, но… ты опять напутал с питанием???

Резкий шорох, шаги, тишина.

– Что вы можете сказать нам относительно проводимого расследования? – и опять новости.

– К сожалению, не могу сообщить вам ничего конкретного из того, что вся страна и, вероятно, весь мир ждут услышать.

– То есть, вы не нашли никаких следов?

– Беда в том, что из-за слишком большой мощности устройства имеют место глобальные изменения структуры… вы же представляете, о чем речь?

– Разумеется, ведь каждый из сидящих здесь в студии уже детально изучил событие в Петербурге, хотя прошло уже два месяца с тех пор.

Кроме ток-шоу – никаких других звуков. Ничего, что могло бы мне подсказать, где я нахожусь, и почему шум регулярно пропадает, как будто источник звука выключают без предупреждения.

И что за событие в Петербурге, которое взбудоражило весь мир? Я хотел послушать и дальше, но мне помешали:

– Есть активность! – еще один незнакомый голос. А глаза открыть почему-то не получается. – Есть, но не полная. Черт бы тебя драл, Тарасов, опять напутал?

– Нет-нет, это не моя ошибка, – а этого я, кажется, уже слышал вчера. Или…

– Ну так возьми и перенастрой, знаешь ведь, как исправить схемы.

Веки задергались, причем непроизвольно, но через несколько секунд я наконец-то смог открыть глаза. Все плыло.

– И что тут у нас? – передо мной появилось расплывчатое пятно. – Здравствуй. Слышишь меня? Слышишь?? По-моему, он не слышит ни черта! Моргни, если слышишь.

Я задергал левым веком, но опустить его полностью не смог.

– Так, коллеги, – расплывчатое пятно повернулось ко мне спиной и его голос зазвучал куда глуше. – Исправить все. Зрение, слух, реакцию. Нервы, кажется тоже. И не только ему! Вы возитесь преступно долго! Под трибунал всех отправлю, если завтра же Мальцев не предстанет передо мной нормальным человеком!

– Простите, исправим! – бодро отрапортовал голос. Хлопнула дверь. – Королев сегодня не в духе.

– Илюх, мы все уже пару месяцев как не в духе. И не только из-за случившегося, но еще и потому…

Щелчок, тишина, мрак.

– Ну теперь-то все готово? – голос, который точно принадлежал Королеву, вывел меня из забытья. – Или вы, лабораторные крысы, опять мне паралитика решили показать?

– Нет, все готово. Кирилл сейчас проверит, – уверенно отчитался Илья. Я уже начинал различать их голоса. – И подаст… Черт! Опять активность. Ты уже подключил?

– Нет! Включаю все!

– Погоди… А, вроде нормально все.

Мне в лицо ударил яркий свет. Я приоткрыл глаза совсем чуть-чуть, чтобы убедиться, что вижу – ведь вокруг меня все только и твердили, что все в порядке, и что они сделали все, как полагается.

И правда – видел я четко. Яркие сочные краски, почти ненатуральные. Несмотря на то, что я точно запутался в датах и не знал, какой сейчас день – но точно был уверен, что это начало нового года, – в цветах вокруг меня было что-то неестественное.

Серое, белое, серебристое – все в десятках оттенков, потому что вокруг были стеклянные перегородки, пробирки и колбы, какое-то оборудование. На полу – явный бетон без намека на плитку. А еще – несколько человек в белых халатах, которые внимательно смотрели на меня.

Я открыл рот, но оттуда не донеслось ни звука. Как будто воздух не шел.

– Ой, – Илья как-то странно вытянулся. – Прости, дружище, сейчас…. Мы тебя еще не полностью автономировали, то есть, не превратили в замкнутую систему.

Он начал быстро колотить по клавиатуре, победно вдавил «Enter», и тут же что-то зашипело. В груди стало как-то некомфортно, и я поморщился.

– Ага! – торжествующей воскликнул Илья, – а нервная система работает просто отлично, вы не находите?

– Не нахожу, – мрачно ответил мужчина в военной форме. Судя по голосу – как раз тот самый Королев. – Он все еще не может говорить?

– Могу, – проскрипел я, когда смог дышать полной грудью. Но какие-то мелкие покалывания все равно оставались, но где-то глубоко под кожей.

Я попытался наклониться, чтобы посмотреть, на чем я стою, но не смог пошевелить головой. Лишь явно ощутил, что в лоб мне упирается толстая пластина, то ли из полимера, то ли из металла – нагретый моей кожей, он ничуть не холодил, хотя голова начинала гудеть и что-то прохладное на лоб мне бы совсем не помешало.

– Денис, наконец-то, – с облегчением сказал Королев. Мужчина достал платок и протер седеющие виски, а потом приблизился ко мне. – Послушай, мы этого момента ждем уже несколько недель. Что произошло в Петербурге?

– Что-то, – неуверенно ответил я. – Я слышал, как говорили в новостях, что там случилось нечто такое, отчего весь мир в ужасе. Или как-то так.

Жужжание ламп и гудение кулеров в мощных компьютерах остались единственными звуками. Илья молчал. Королев – тоже.

– Там еще ток-шоу какое-то было, – слова я выговаривал с большим трудом, как будто от долго молчания речевой аппарат ослаб настолько, что не мог выдержать и пары фраз в разговоре. – Там тоже говорили про какие-то месяцы.

– Это ты мог услышать недели три назад. Сейчас – начало марта, – Королев заговорил первым, а остальные так и стояли, вытянув лица. – Мы рассчитывали на твои показания. Чтобы ты сообщил нам все, что ты видел в Питере.

– А разве я там был? – удивился я, подняв брови, но они тут же уперлись в обруч на лбу, и я зажмурился – оказалось удивительно неприятно. – Я ничего не помню.

– Вы можете проверить, правда это или нет? – Королев нахмурился и посмотрел на людей в белых халатах. Кто-то тут же засуетился проверять данные по компьютерам, кто-то полез в бумаги.

– Секунду, – Илья встал и подошел ко мне почти вплотную, причем оказался заметно ниже меня ростом. – Ты меня знаешь?

– Ты – Илья. Я узнал тебя по голосу. Ты еще с одним разговаривал, когда вы ругались из-за новостей, – ответил я. – Тогда один из вас просил выключить, а другой говорил что-то про семью.

– Было такое, – в поле зрения почти вбежал владелец еще одного знакомого голоса. – Было-было, точно было, я помню! Уж меня-то ты должен знать! – добавил он, изменившись в лице.

Пластина старательно терлась о лоб, пока я отрицательно мотал головой.

– Я даже имени твоего не знаю, – ответил я. – И почему я ничего не чувствую толком? Почему двигаться не могу? Где я?

– На нашей базе. Или ты тоже не знаешь, о чем идет речь? – Королев сердился не на шутку. – Может, ты и имя свое не помнишь?

– Денис. Вы меня так назвали, – тихо ответил я, а мужчина с седеющими висками развернулся и принялся материться на всю лабораторию так, что стекла звенели.

– И меня ты тоже не помнишь? – мрачно произнес другой лаборант, а когда я подтвердил это, ответил: – Я Кирилл. И до ситуации в Питере я постоянно был на связи с тобой. Только вот…

– Не надо ему ничего рассказывать! Мне нужно точно знать, что у него в мозгах! – Королев быстро прошагал до меня и наставил на мой лоб указательный палец: – Все. До последней. Мысли!

– Но мы же не к этому его готовили, товарищ полковник! – воскликнул Кирилл.

Что-то слабо шевельнулось в моей памяти, но пока это было больше похоже на ночную судорогу – пинок и не более того. Никаких образов или чего-то конкретного.

– Перед тобой – единственный живой свидетель, поэтому будь добр, раздобудь нам информацию любым способом!

– Эй! – воскликнул я. – Да ведь мне даже не сказали, что происходит!

– И не скажут! Я был о тебе куда лучшего мнения! – полковник покинул лабораторию, хлопнув дверью.

– Да что здесь происходит? – спросил я, решив, что без начальства ребята в белых халатах будут гораздо сговорчивее.

– Послушай, Денис, полковник решил ничего тебе не говорить. Понимаешь, раньше он был попроще, а теперь ему прилетело по шапке за произошедшее, и он стал… другим.

– Я все равно ничего не помню, поэтому бесполезно сравнивать, – сказал я и закашлялся. – Ну хотя бы что произошло со мной и происходит прямо сейчас ты можешь рассказать? Или это тоже очень большой секрет, раз мою голову держат в одном положении?

– Приказа тебя отпускать не было, – добавил Илья из-за спины Кирилла.

– Так, а он кто такой? – спросил я. – Ты назвал меня «дружище» просто так или…

– Или, – кивнул он. – Я надеюсь, что ты сможешь вспомнить все.

– Едва ли, – обреченно произнес я.

– Он даже игру слов не понял, – пожал плечами Кирилл. – Что ты от него хочешь?

– Да я хочу, чтобы он хоть что-то вспомнил. Ты был его другом, а я помогал ему в операциях Отдела, так что…

– Отдела?.. – оживился я. – А что, я был кем-то особенным?

– Ну что за… – отмахнулся от меня Илья. – Ничего он не помнит.

– А может, это все из-за того, что кое-кто напортачил с контактами, а?

– С какими еще контактами? Эй! – бросил я вслед уходящему Кириллу. – Да объясните мне наконец, что здесь происходит! Пожалуйста! Почему Королев этот такой злой? Что я должен знать?

– У меня запрет. Я не могу тебе ничего говорить, пока мы не проведем все необходимые измерения и исследования. Единственное, чем я тебе сейчас могу помочь, Денис, так это сказать, что все процедуры абсолютно безболезненные.

– Спасибо тебе огромное! – я снова задел обруч и выругался. – Может, тогда и эти штуки вы потом с меня снимете, когда поймете, что я не помню ровным счетом ничего?

– Да. Но только с разрешения полковника.

– И сказать, кто вы такие, тоже не можете?

– Нет. Мало ли, что там с тобой сделали.

– Там? Где – там?

– В Петербурге, чтоб тебя! – воскликнул Кирилл. – Потому что с тобой…

– Тише-тише! – окрикнул его Илья. – Не раньше положенного.

Так мне и не удалось узнать ничего. Но в этот раз меня не отключали – похоже, что и мои странные пробуждения и усыпления до этого момента были как-то связаны с деятельностью этих людей. И очень похоже, что надо мной ставили какие-то странные эксперименты. Жаль, что я не мог сбежать отсюда.

Но и сопротивляться тоже почему-то не хотелось – отчасти по той простой причине, что я был прикован к какой-то стойке и не мог даже пошевелиться. Это меня до жути раздражало.

Ведь я даже не сумел препятствовать людям, которые подключали какие-то электроды к голове. Но Кирилл оказался прав – вся процедура оказалась совершенно безболезненной.

– Базовая активность в норме, то есть физически память должна работать.

– Ребят, я же не компьютер, – добродушно ответил я. – Вы чего!

Похоже, что зла мне все-таки не желали. Но это не означало, что я теперь им верю на все сто процентов. Разве что могу прислушиваться к тому, о чем они говорят, быть чуть более сговорчивым и послушным, а так – как пойдет.

– Значит, еще надо проверять!

– Что, опять?

– Не опять, а снова! – добавил Кирилл.

Кроме этих двоих мной почти никто не занимался. Многие покинули лабораторию и больше не показывались. Но через стеклянные перегородки я успел рассмотреть большое, размером с самолетный ангар, как минимум, помещение. Высоченные, метров под десять, потолки. Но никак не мог узнать этого места. Да что там говорить, если уж я и этих двоих до сих пор не вспомнил.

– Сейчас мы тебе будем показывать кое-какие образы, а ты будешь говорить ассоциации, ок?

– Да-да, – ответил я с готовностью, хотя почему-то был уверен, что психологические штучки до жути ненавижу.

Ко мне подкатили стол с широкоформатным монитором, наклонили, включили слайд-шоу.

– Так, первый пошел, – сказал Кирилл и махнул рукой на технику. – Что думаешь?

На слайде я увидел целую улицу разбитых автомобилей, несколько патрульных машин, разбросанные по дороге тела.

– Это что, то, что случилось в Питере? – спросил я, а Кирилл посмотрел на Илью, тот, в свою очередь, бросил взгляд на монитор и отрицательно покачал головой.

– Нет, совсем не то. Дальше.

На втором слайде был причал, толпы людей. Кто-то дрался. Одетый в светлый костюм, лихо выворачивал руку лежавшему не досках парню.

– Круто! – выдал я. – Смотрится эффектно, похоже на сцену из кино, но я до сих пор не понимаю, как это относится ко мне.

На третьей картинке дымящийся автомобиль явно доживал последние мгновения. Кадр был сделан с водительского места – человеку пришлось хорошенько напрячься, чтобы так вывернуться.

– А это очень похоже на какую-то компьютерную игру.

Потом пошли кадры петербургских улиц. Люди, снег, местами превратившийся в кашу. Знакомым не выглядело ничего и некоторые кадры я узнавал лишь потому, что в моей памяти в принципе сохранились виды города. Вроде бы как я бывал там в детстве. Или нет?

– Ну, чего? – устало спросил Кирилл. – Хоть что-то есть?

– Реакция мозга процентов на пять. А мы посмотрели больше двадцати изображений. То есть нет ни одного полного совпадения, это я тебе гарантирую. Он действительно ничего не помнит. Точнее, раз физическая память цела, есть какой-то блок. Может, психический.

– Еще бы, такая травма.

– Да скажете вы наконец, что тут происходит! – закричал я. – Вы и так уже поняли, что я действительно не могу ничего помнить. Хватит уже играть в эти игры, просто расскажите, что со мной?!

– Может скажем уже? – почти умоляюще произнес Кирилл, не обращаясь особенно ни к кому. – М-м-м… черт!

Он схватил телефон. На том конце ждали этого звонка, потому что парень затараторил почти сразу.

– Нет. Точно нет, – он немного помолчал. – Уверен, что нет. Ничего, ни единой зацепки. Я думаю, надо рассказать. Хотя бы по чуть-чуть. Простимулировать. А что Игнатьев? Мы бы его вызвали, если бы имели хоть какие-то совпадения! Да. Понял. Точно. Так точно.

– Ну чего? Теперь-то ты можешь мне сказать, что за хрень тут происходит? Что это за полковник? Что за…

– Да. Да-да-да, помолчи, пожалуйста. Я не могу тебе сразу все рассказать.

– Ну хоть что-нибудь уже! Что со мной случилось? Почему я не могу двигаться?

– М-м-м… тебе не понравится.

– Да говори уже! У меня что, нет ног? Я – чертова голова профессора Доуэля?

– Нет. Не совсем.

– Не совсем???

– Ну, мы еще не все до конца настроили, потому что главное – твоя память и, следовательно, голова.

– Да прямо уже скажи!

– В общем… ну… – Кирилл мялся недолго: – твоего прежнего тела уже нет. Нам удалось спасти только… сам понимаешь, что. А новое тело еще не полностью функционально…

– Что?? Новое тело??

Глава 2

Разум, вероятно, еще не до конца проснулся. Или это действительно было чем-то шокирующим для меня – но не для людей рядом. Особенно для Кирилла. Этот деловитый парень просто внимательнейшим образом изучал меня, как будто я был для него музейным экспонатом.

– Понимаю, что звучит шокирующе, – начал он тоном, каким обычно успокаивают пациентов психушки. – Но ситуация сложилась таким образом, что иначе поступить было совсем нельзя.

– Шокирующе, мать твою? – я снова дернулся, но безуспешно. Только что-то неприятно загудело в правой руке. – Да это просто охренеть как шокирующе! Что за новое тело? Где старое? Почему я ничего не помню?

И пока Кирилл жевал нижнюю губу, я продолжал наседать на него, выплескивая наступающую на меня реальность в его сторону:

– Тебе уже позвонили. Давай, скажи мне, что за фигня тут происходит? И почему я до сих пор, – тут я дернулся еще раз, – не могу пошевелиться?

– Давай ты сперва успокоишься, Денис, – после глубокого вдоха произнес Кирилл. – У нас все очень непросто. Совсем. Не только с тобой, но и вообще в мире. В стране. Тяжко, понимаешь? Поэтому если ты будешь так себя вести с каждым, ничего хорошего из этого не получится.

Тоже мне, успокоиться просит. Я сверлил парня глазами, словно хотел в нем не две дырки сделать, а двадцать две. Превратить в решето!

Но примерно с минуту он стоял неподвижно, глядя мне прямо в лицо, и я неожиданно для себя тоже успокоился. Не совсем – но прежней ярости уже не было. Только вагон вопросов копился в голове, чтобы вывалиться на Кирилла при первой же возможности.

– Я хоть выгляжу как человек? – дрогнувшим голосом спросил я. Почти сразу где-то рядом пискнуло несколько аппаратов.

– О! – удивленно воскликнул парень. – Ого! – добавил он тут же, когда посмотрел на монитор одного из компьютеров. – Какие интересные показатели!

– Ты, может быть, на мой вопрос сначала ответишь? – я снова ощутил нахлынувшую ярость, а потом попытался ее сразу же сбить – а то и правда санитары набегут. – Пожалуйста, – с немалым напряжением выжал я из себя и то, потому что компьютеры на пару секунд затихли, а потом запищали вновь. – Это что, контроль моего состояния?

– Они настроены на химию твоего организма, Денис. Так что своего рода – да, контроль, – и с видом компьютерного гения Кирилл принялся изо всех сил колошматить по клавиатуре, явно отправляя какие-то отчеты. – Собственно, выглядишь ты, – он бросил на меня косой оценивающий взгляд, – вполне пристойно. Учитывая, что с тобой произошло, пожалуй, даже очень хорошо выглядишь. И я уже ожидаю от тебя второй и последующие вопросы, но, прошу, погоди немного, ты все узнаешь

– То есть, ты веришь мне, что я ничего не помню? – без какого-либо нажима поинтересовался я и тут же сам ощутил облегчение, заполучив себе сторонника.

– Честно – не на все сто процентов, но я склоняюсь к тому, что ты говоришь правду. Чисто логически…

Его речь оборвал еще один телефонный звонок и Кирилл тут же схватился за трубку, но не произнес ни слова, ограничиваясь только лишь кивками, которые его собеседник, вполне естественно, не видел.

– Чисто логически, – продолжил он, когда завершил разговор по телефону, – пора тебе самому все узнать.

Ученый или технический специалист – не так важно, кем был этот парень, – подошел поближе и сперва освободил голову, сняв широкую тканую петлю с моего лба. Ослабленные мышцы шеи сразу же сдались, и черепушка подалась вперед так быстро, что Кириллу пришлось подставить ладонь под мой лоб, чтобы я не слишком сильно клюнул носом.

– Так, давай держись… ну же! – воскликнул он, надавливая на голову, чтобы вернуть меня в исходное положение.

И снова какие противные звуки, словно что-то трется. Как будто шейные позвонки вдруг лишились дисков и теперь задевают друг за друга. До жути неприятное ощущение.

– Ай, – поморщился я. – Как-то непривычно.

– Ты несколько недель провел в состоянии овоща. Как ты думаешь, как будут вести себя теперь мышцы твоего тела?

– У меня и мозги в том же состоянии были тот же период времени, – ответил я. – Как ты думаешь, они способны нормально соображать?

– Острить, как и прежде, ты можешь, – криво ухмыльнулся Кирилл. – Но вот насчет остальных частей тела тебе беспокоиться пока не стоит.

– Пока? – я попробовал удивленно задрать бровь повыше. Она дернулась – и на первый раз этого было вполне достаточно.

– Могу тебе точно сказать, что в ближайшее время ты не покинешь базу. Даже если будешь очень хотеть и настаивать, даже если ты вспомнишь все, что случилось – но нет, полковник Королев тебя не выпустит. Не надейся даже. Поэтому насчет тела не беспокойся.

– А то, что постоянно что-то скрипит и щелкает?

– Тоже не беспокойся. Притрется.

– Притрется???

– Эй-эй, потише ты, – Кирилл начал освобождать руку, а потом спохватился: – надо бы тебя в горизонтальное положение перевести, в идеале. А то упадешь еще, опять тебя латать…

И он убежал к своим компьютерам, снова быстро потыкал по клавишам, и моя опора начала быстро опускаться назад. Вскоре я смотрел в потолок, изредка замечая, как Кирилл мечется вокруг импровизированного медицинского стола, снимая ремни с моих рук и ног.

– Вот, в принципе, и все, – услышал я издалека. – Попробуй пошевелиться.

– Шутишь? – вырвалось у меня, когда не получилось ровным счетом ничего.

– Но ты хотя бы конечности свои чувствуешь, разве нет?

– Нет, – уже раздраженно ответил я.

– М-м-м, так, погоди… Секунду, буквально секунду! – и послышался лишь стук клавиш. – Ага, вот оно. Так и знал! – раздался довольный голос Кирилла, затем отчетливо прожалась еще одна кнопка и тело взорвалось такой болью, что мозг предпочел отключиться.

Во тьме мне долго пролежать не удалось, потому что шевеление вокруг, запах нашатыря и тихие голоса быстро привели меня в чувство:

– Экспериментальное же еще, понимаете?

– И что с того? – буйствовал Королев. – Памяти нет, так он еще и умереть может в любой момент?

– Да он же просто без сознания, организм не привык, – отвечал Кирилл. – В этом нет ничего страшного. На самом деле все в норме. Как видите, вот здесь, на мониторах…

Я попробовал пошевелиться. Боязно – вдруг снова больно будет? Пережить еще раз такое мне совсем не хотелось.

Пальцы, а затем и ладони словно отогрелись. Без привычных иголочек, которые появляются, когда отлежишь руку, они пришли в движение. И что говорили дальше, я уже не слушал, сосредоточившись на том, чтобы вернуться к прежней адекватной подвижности.

Постепенно я прочувствовал руки до плеч, а затем переключился на ноги – с ними тоже все получилось довольно неплохой. Разве что в ушах слегка шумело, но голос полковника легко перекрыл этот шум:

– Жив-здоров, а напугал… – он дотронулся до моего плеча и сжал, но осторожно. А затем, увидев, что с реакцией все в порядке, протянул руку: – Ну, давай, поднимайся. Разлегся, когда работать надо!

– Встать сможешь? – рядом с полковником нарисовался и Кирилл.

– Ну… да, – я попытался согнуться, спустил ноги на пол и впервые посмотрел на себя.

Сероватые брюки и такая же футболка. Босые ноги. И пальцы на ногах шевелятся. Я смело коснулся пола и попытался выпрямиться.

На удивление получилось. И опять без боли.

– Ого, – воскликнул я удивленно. – Интересно.

И снова эти вибрации от трения, поскрипывания. Я вновь поморщился и тут же нарисовался Кирилл:

– Говорю тебе, что все пройдет. День-другой, приспособится тело и все будет нормально.

– А может, ты мне просто скажешь, что вы со мной сделали?

– Ну, – Кирилл и полковник переглянулись. – Я ведь тебе уже говорил, что у тебя новое тело. Голова, правда, старая, хотя я ее тоже немного подлатал и… Да не хватайся ты за лицо, нормально все с ним! – воскликнул он, увидев, взлетевшие к щекам ладони, а потом и вовсе отдернул руки вниз. – Новое тело, хм… как бы попроще.

– Частично человеческое, – помог полковник.

– Да, именно, – подхватил Кирилл. – Частично.

– То есть? – настороженно спросил я, продолжая себя ощупывать, точно надеялся найти дырку между ребрами или наоборот что-то ненужное.

– То есть, наружная оболочка – полностью человеческая. Кожа, волосы – все натуральное, – техник говорил успокаивающе, но после его слов мне захотелось еще больше пояснений.

– Только наружная оболочка… хм… а внутри меня тогда что?

– Скажем, тебе лучше туда не заглядывать.

– Давай ты потом закончишь со своими пояснениями, Кирилл, а нам с Денисом надо о более важных вещах переговорить. Если он готов к этому. Умственно, я имею в виду.

– Готов, – ответили хором мы с Кириллом и Королев улыбнулся:

– Заметно. Ладно, идем. До кабинета ни слова.

И полковник повел меня длинными коридорами, которые были похожи на офисные. Пластик, сталь, стекло. Обилие людей, в основном без формы, но кое-кто, причем с погонами, быстро обгонял нас, скрываясь за ближайшим поворотом.

Но если общий вид мне еще чего-то напоминал, суета, да и все происходящее вокруг мне казалось совершенно незнакомым. Тем более люди в военной форме, которых я за всю жизнь видел так близко дважды. И то один раз – на параде на 9 Мая.

– А что происходит? – спросил я полковника, но тот лишь коротко бросил:

– До кабинета! – и заметно ускорился.

Я поспешил за ним, благо идти мог нормально. Но поскрипывания, едва слышные, скорее, различимые лишь благодаря вибрациям в теле, уже начинали раздражать. Притереться что-то там должно у меня внутри, как же.

К счастью, полковник оперативно довел меня до своего кабинета, огромного и пустого, с одним лишь маленьким столом близ стены, бодро прошагал к нему, сел и принялся колдовать над клавиатурой не хуже Кирилла.

– Садись, – попросил он, когда из-под отъехавшей панели фальшпола появился жестко закрепленный стул.

После секундного оцепенения я выполнил просьбу, ощутив пятой точкой какую-то избыточную твердость армейской мебели.

– Поскольку ты ничего не помнишь, как говорит Кирилл и подтверждают его компьютеры, задавать вопросы тебе смысла нет, – начал полковник. – Но я хочу расспросить тебя о твоем текущем состоянии. То, что несколько недель мы ждали и готовились к твоему пробуждению должно подсказать тебе об исключительной важности сведений, которые есть вот здесь, – он указал на мою голову. – И то, что она пострадала, меня сильно печалит. Даже не просто печалит – заставляет злиться так, как никогда прежде.

– Вероятно, вас очень трудно рассердить, – медленно произнес я, чтобы показать хоть какую-то реакцию на речь полковника. Его тирада меня скорее смущала, чем давала полезную информацию, но стоило послушать, что он скажет дальше.

– Очень, – со вздохом ответил полковник. – Мы были знакомы не так много, как абсолютное большинство сотрудников отдела военных разработок. Ты же понимаешь, где ты сейчас находишься?

– Немного имею представление, – я пожал плечами. – Кирилл говорил о том, что мы находимся на какой-то базе. Еще я не заметил здесь окон и, полагаю, что она находится под землей.

– Отлично, логику и наблюдательность не растерял, хотя бы. А что у тебя по ощущениям?

– По ощущениям… словно кости во мне все переломали и срастили неправильно, а теперь они попросту трутся друг о друга и жутко раздражают. Но Кирилл говорит…

– Кирилл говорит с технической точки зрения. Попроси Игнатьева пояснить тебе относительно всех изменений в твоем теле. Синтетики там не очень много, но то, что было у тебя до… до событий, сильно отличается от того, что есть сейчас. Разумеется, изнутри.

– Глупо спрашивать, почему так получилось?

– Потому что ты сильно пострадал при взрыве. Очень сильно – осколки, плюс придавило и прочие повреждения, – полковник замялся. – Я сам видел, что с тобой было, поэтому мне все еще неприятно вспоминать об этом. Но ты остался единственным доставшимся нам свидетелем.

– Почему доставшимся вам?

– Потому что были и другие структуры, которые стремились найти свидетелей. И довольно много. И даже до сих пор ищут, могу тебе сказать. Но ситуация такова, что на месте взрыва теперь работают не только наши службы, но еще и «сторонние наблюдатели».

От этих слов у меня внутри все похолодело. Или слишком близко к границе, или ситуация так поменялась, что на территории страны теперь работают иностранные службы – причем официально.

– Я буду рад помочь всем, чем смогу, – отозвался я. – Значит, вы говорите, что я с вами работал? Но работал не очень долго?

– Несколько месяцев, до полугода где-то. Это почти что новичок. Мало знаний по теории, не очень много практики. Случайный солдат, – Королев пожал плечами. – Но у тебя был потенциал и, я очень на это надеюсь – есть и сейчас. Твоя готовность помочь лишь подтверждает мою уверенность в тебе, но без должных проверок и подготовок ты все равно не выйдешь с базы.

– Да-да, – закивал я, – мне еще надо «притереться», – с этими словами я в очередной раз повел плечами, чувствуя, как опять в руках что-то мелко вибрирует от трения.

– Ситуация очень серьезная, – Королев на некоторое время погрузился в раздумья, а потом посмотрел на меня. – Часть ты слышал из новостей, как мне сказали. Ты ведь приходил в себя, пока тебя латали?

– Чего-то слышал, – я неуверенно поерзал на стуле. – Но не могу пока сложить полной картины. Слишком все отрывисто. Где-то что-то случилось. По вашим словам – взрыв, – я еще немного пошевелился, пытаясь вспомнить услышанное ранее, – а еще Кирилл или кто-то рядом с ним… Илья, вроде, обсуждали потери. Значит, взрыв или совсем рядом, или очень сильный.

– Второе, – кивнул полковник. – Очень сильный. Настолько, что его никто не может классифицировать.

– То есть? – нахмурился я. – По силе?

– Ага. Это не ракета, не метеорит – и в принципе ни одно из известных нам космических тел. Это вообще не космическое тело, видели данные со спутника – нет, точно нет. В месте, где произошел взрыв, нет даже привычной воронки. Нет следов грязной бомбы и радиации в целом, что тоже удивляет. Для взрыва такой мощности потребуется целый поезд чистой взрывчатки. Все равно, что тоннель метро завалить до самого свода – и то не такой сильный будет.

– Значит, город крупный, раз есть метро. Вероятно, теракт, нет? – уточнил я у полковника, но тот сразу же покачал головой:

– Теракт устрашает. Немного жертв, много раненых, много разрушений – это теракт. А когда восемьдесят процентов города просто сметено с лица земли…

– То? – протянул я.

– Я не скажу слова «война», но учитывая, что доступ к передовым технологиям имеется в основном у нас, то и все вопросы были исключительно к нам. Точнее, вопросы нам уже задают, а пока ты был без сознания, ответов на них не было. К сожалению, их нет и сейчас, но давление со стороны влиятельных лиц растет, так что нам надо работать оперативно. Приводить тебя в форму, работать с твоей памятью – делать все, чтобы быстрее получить ответы, найти виновных и наказать ответственных. Даже если они имеют отношение к нашему отделу. Более того, – даже громче продолжил Королев, уставившись прямо на меня. – Особенно если они имеют отношение к нашему отделу. Я очень надеюсь, что ты сам непричастен к происходящему.

– Самому хочется верить, но я не помню совершенно ничего.

– Значит, надо работать над этим, – заключил полковник. – Иного пути у нас нет. И другого свидетеля у нас тоже нет. К сожалению или к счастью – сейчас даже говорить об этом трудно.

Седоволосый руководитель отдела военных разработок затих, и я понял, что до сих пор не понимаю самого главного: